– Искали? – Ни малейшей искорки интереса и уж тем более – симпатии. Абсолютно ледяной голос. – Что-то случилось, зора?
– Лирин, – сцепив руки перед собой, прошептала женщина. – Меня зовут Лирин.
Нарро очень хотелось, чтобы она сама ушла с дороги и перестала маячить у него перед глазами. Но он не желал грубить Лирин. По правде говоря, он вообще не желал с ней разговаривать.
Поэтому он промолчал, когда она назвала своё имя. Только, опустив глаза на секунду, заметил, как дрожат её пальцы.
– Я… Ничего не случилось. Я думала, возможно, вам понадобится моя помощь…
Лирин почувствовала себя глупо. Она уже давно не чувствовала себя настолько глупо!
– Нет, зора. Мне ничего не нужно. Спасибо.
Вежливый, но ледяной ответ.
– Вы возвращаетесь в усадьбу? – Она не понимала, как у неё хватает духу стоять перед ним вот так и задавать свои наглые вопросы, когда он совершенно ясно дал понять, что не желает её слышать и видеть.
– Да.
– Позволите сопровождать вас, дартхари?
Как она вообще смогла это произнести? Как у неё язык повернулся?
А Нарро молчал, и Лирин уже умоляла про себя – скажи хоть что-нибудь, хоть пошли меня к дохлым кошкам, только не молчи…
– Хорошо. Пойдёмте.
«Да уж, Фрэн гордилась бы мной – иду по Арронтару, в руках хати, рядом сестра. Просто идиллия!»
Нарро был зол. На себя, что позволил Лирин сопровождать его, на Лирин, что она вообще существует на свете, и даже на хати, который просто заснул у него на руках. Вот беспечное существо!
– Вы ходили в питомник?
Она явно нервничала. Голос слегка дрожал.
– Да.
– И этот хати… вы выбрали… его?
– Да.
Нарро не смотрел на Лирин, но услышал, как она сглотнула.
– А… назвали… как?
«О Дарида, за что мне это?..»
– Вим.
К его удивлению, она мгновенно отреагировала:
– «Мой»… Хорошее имя. – Впервые в голосе Лирин слышалась улыбка, и у Нарро будто открылась и закровоточила старая рана. Где-то внутри, ближе к сердцу. Он вздохнул, в который раз подавляя это чувство.
– Вы знаете древнее наречие оборотней? – сказал и сразу мысленно обругал себя: ведь не хотел задавать ей вопросы!
– Да, конечно. Это моя обязанность. Я хорошо знаю все существующие эрамирские языки, в том числе эльфийский.
Нарро открыл рот, чтобы спросить, почему Лирин захотела стать советником, но сразу захлопнул его.
Нет уж. Хватит разговоров.
И, в конце концов, зачем она за ним тащится? Неужели… узнала? Нет, это глупости. Тогда зачем?
И тут Нарро внезапно догадался – и почему Лирин побежала за ним, и зачем тащится теперь, и по какой причине так нервничает.
Она же самка! Слабая самка. Все слабые самки испытывают к сильным самцам нечто вроде физического влечения. И чем слабее самка и сильнее самец, тем больше это влечение. А Лирин, насколько Нарро мог судить, была самой слабой самкой во всём Арронтаре.
Поняв это, он остановился. Застыл посреди дороги, прижимая к себе сопящего хати, чувствуя, как волной накатывает разочарование.
Только бы ошибиться! Лучше пусть Лирин его узнает, только не это! Если она когда-нибудь обратится и поднимет перед его носом хвост, он со злости может ей что-нибудь сломать.
– Дартхари? – Тихий голос Лирин ворвался в мрачные мысли Нарро. Он обернулся и посмотрел на неё не менее мрачно.
Старший советник, как и Вожак, застыла посреди дороги. В её светло-жёлтых глазах плескалось недоумение.
– Что-то случилось?
– Ты умеешь обращаться?
Недоумение превратилось в изумление.
– Что?.. Да, дартхари, умею… Но мне это тяжело, я слабая совсем. Я обращаюсь не чаще раза в месяц, любое обращение для меня – почти пытка.
Нарро вздохнул – и резко спросил:
– Ты хочешь часть моей силы?
Лирин не верила своим ушам. Этой фразой сильные самцы приглашали слабых самок… приглашали к совокуплению! Такие красивые слова – «часть силы», но по сути всё очень банально и… грязно.
Её приглашали… и не раз! Она отказывалась – всегда.
Но меньше всего на свете Лирин желала услышать подобное «приглашение» от собственного брата.
И у неё защипало в глазах…
Нарро не знал, что и думать, когда Лирин вдруг сделала шаг назад.
– Нет…
Она прошептала это едва слышно, и с таким отчаянием, что дартхари моментально понял – он ошибся.
Лирин не хотела часть его силы. Она действительно просто его узнала. Единственная из всей стаи.
– Нет…
В её глазах Нарро заметил слёзы. И от этого зрелища его грудь будто сжали в тисках.
Она уже собиралась убегать, разворачиваясь как-то неловко и медленно, когда Нарро вдруг поймал её руку.
Прикосновение обожгло раскалённым железом…
Когда Нарро взял Лирин за руку, ей показалось, что она больше никогда не сможет сделать вдох. От его ладони в её ладонь полилось тепло… нет, даже не тепло – настоящий жар. И Лирин вмиг согрелась.
Уже пятьдесят лет ей было холодно, и она думала, что так будет всегда.
– Хорошо. Нет так нет. Зачем убегать? Мы же идём в усадьбу.
Вот только голос был таким же холодным.
– Я никогда… ни с кем… не принимала я этих приглашений, я…
– Я понял.
Лирин подняла голову и, наткнувшись на его бесстрастный взгляд, вдруг решилась:
– Они будут задавать вопросы… – прошептала она, чуть сжимая пальцы, боясь, что он уберёт руку. – Ты понимаешь? Где ты был столько лет, такой сильный… Они начнут шептаться очень скоро. Ты ведь чужак, это удивительно для всех. Понимаешь?
Несколько секунд Нарро молча смотрел на неё, и Лирин не понимала, о чём думает брат, – взгляд его по-прежнему был абсолютно лишён эмоций.
– Вопросы… А ты не будешь задавать их, Лирин?
Услышав своё имя из его уст – впервые за последние пятьдесят лет, – она вздрогнула.
– Нет. Не буду.
Он усмехнулся.
– Простым «нет» не обойдёшься. Я запрещаю тебе задавать вопросы о моём прошлом. Мне или кому-либо ещё.
Это был прямой приказ, и Лирин, как советник, никогда не сможет его нарушить. В её душе шевельнулась обида, но она почти сразу рассыпалась пылью.
– И от других не будет никаких вопросов. Никогда. Я об этом позабочусь.
Он отпустил её руку и, отвернувшись, зашагал по направлению к усадьбе, бросив короткое:
– Пошли.
«Как собачонке», – подумала Лирин. Но не обиделась. Она знала, что никогда не будет обижаться на брата, что бы он ни делал.
– Где второй советник? Я не видел его на игрищах, когда ты приносила клятву Верности.
Это был первый вопрос, заданный Нарро, когда они вошли в усадьбу и дошли до кабинета бывшего дартхари, который стал теперь кабинетом Нарро.
Он сел в кресло и положил на колени Вима, ничуть не страшась, что грязный щенок может испачкать одежду. Лирин встала чуть поодаль, не зная, что ей лучше делать – стоять или садиться. И если садиться, то куда?
О Дарида, с прежними дартхари она никогда не задавала себе подобных вопросов!
– Второго советника сейчас нет. Он умер несколько недель назад, а ты ведь знаешь, советников так просто не назначают… Никто не хочет.
– Н-да? – с сомнением протянул Нарро. – Это странно. На моей памяти желающих всегда было предостаточно.
– Я неверно выразилась. – Лирин переступала с ноги на ногу, и даже круглый дурак заметил бы, что она нервничает. – Желающих много, просто среди них нет ни одного нормального.
– Нормального? – Вожак удивлённо поднял брови. – Что значит – нормального?
Она вздохнула, а потом всё-таки решилась:
– Могу я… сесть?
– А я разве запрещал?
Голос дартхари по-прежнему был ледяным, и Лирин не стала отвечать, просто села в кресло напротив. А затем продолжила:
– Все оборотни, желающие стать советниками, на самом деле хотят славы и почёта. В последнее время Вожаки часто меняются, очень много в стае тех, кто равен по силе. А советники… советники остаются. Ни один дартхари не рискнёт выгнать старого советника, ведь на обучение нужно потратить много сил. Я училась почти десять лет, прежде чем стала вторым, младшим советником. А те, кто приходит в последнее время, не желают учиться. Они просто жаждут славы. Поклонов, почтительных взглядов. Они не понимают, что это значит – быть советником.
Нарро хотел спросить Лирин, зачем она сама пошла на это. И почему не стала ара, ведь должна была стать. Но спросить подобное – значит стать друг другу чуточку ближе.
Нет уж.
– Я подумаю, что с этим можно сделать. Ты ведь сможешь выполнять свои обязанности одна?
Лирин улыбнулась. Теперь у неё была другая улыбка, не такая, как в детстве.
– Разумеется. Я почти всегда одна.
«Ты не должен ей сочувствовать. Не должен».
– Ладно. А теперь расскажи, что здесь происходило за последние пятьдесят лет.
«Без тебя – ничего хорошего, брат».
– Что именно тебя интересует?
– Всё, что необходимо, по твоему мнению, знать дартхари. Я слишком давно не был в Арронтаре и вряд ли смогу быть Вожаком, если не буду иметь понятия о том, что здесь случалось. И для начала… Скажи мне, Лирин, что я должен сделать, если хочу нормально позавтракать?
Она вновь улыбнулась и опустила голову, чтобы спрятать от него эту улыбку.
– Потом я познакомлю тебя с зорой Катримой. Она готовит еду и следит за тем, чтобы в усадьбе всегда было чисто. Нужно спуститься на кухню или позвонить в колокольчик, если ты занят и не можешь спуститься, тогда я приду и спущусь сама. И через полчаса завтрак, обед или ужин будет подан туда, куда ты скажешь.
– Прекрасно. Тогда иди скорее и скажи: если дартхари в ближайшее время не покормят, он слопает единственного в стае советника.
Голос Нарро был совершенно бесстрастен, как и всегда, но Лирин обрадовалась даже такой ледяной шутке. Она встала с кресла и уже направилась к выходу, когда вслед ей донеслось тихое:
– И, пожалуйста, никакого мяса.
Нарро не мог увидеть, как ласково и мягко замерцали глаза сестры в тот момент, когда он произнёс эти слова. Он только услышал ответ Лирин, и тон её голоса так его потряс, что он потом несколько минут не мог пошевелиться.