Император пожал плечами:
– Возможно. – А потом, кинув на меня мимолётный взгляд, улыбнулся и укоризненно сказал: – Тебя учили магии, Рональда, но совершенно упустили из виду светское воспитание. Если бы ты хорошо знала законы империи, то не задавала бы подобных вопросов.
Мне стало неловко. Я поняла это, ещё путешествуя с Грэем: я была полным неучем по части законов, географии, истории и традиций других рас. Нет, конечно, что-то я знала, но уж по сравнению с императором…
– Ну-ну, не переживай. Это дело наживное. Да и учить тебя будет лучший учитель из возможных.
– Аравейн? – испугалась я. Нет, я, конечно, уважала главного придворного мага и императорского наставника, но вот учиться у него не хотелось совершенно.
– Нет. – Эдигор рассмеялся. – Аравейну хватает учеников на данный момент. Да и не обучает он никого истории и законам, для этого во дворце есть другие учителя. Но обучать тебя… буду я сам, Рональда.
От удивления я остановилась посреди коридора, как будто меня кто-то в землю вкопал.
– В-вы? – пробормотала я, с недоумением уставившись на улыбающегося императора.
– Да. Тебя что-то не устраивает? – Его голос чуть дрожал от смеха, и мне тоже вдруг стало смешно.
– Всё устраивает, – фыркнула я, сдаваясь: спрашивать Эдигора о том, почему он решил обучать меня, было совершенно бессмысленно. Он бы просто отшутился.
– Тогда будешь приходить сюда два раза в неделю. Когда именно, решим потом. – Император, по-прежнему улыбаясь, подал мне руку. И я в который раз приняла её, мысленно поражаясь, как быстро, незаметно и непринуждённо этот человек вошёл в мою жизнь. И как умело он мной манипулировал.
Впрочем, последнее неудивительно. Император всё-таки.
Его величество отвёл меня в комнату, где был Эдди – он сидел на коленях у какой-то женщины и увлечённо рассматривал книжку размером с самого себя. И я поняла, кто эта женщина, ещё до того, как она повернулась к нам с лёгкой полуулыбкой на губах. И тут же Эдди развеял все сомнения, воскликнув:
– Мама! Дедушка! Посмотрите, какую книжку мне бабушка показывает!
Бабушка. Императрица.
У неё было приятное лицо с мягкими чертами и смугловатой кожей, как у всех мирнарийцев. Синее платье чрезвычайно ей шло, сеточка того же цвета держала тяжёлые тёмные локоны, оттеняя цвет глубоких серых глаз. Я бы назвала подобные глаза туманными – в них как будто клубился туман, закручиваясь в спирали.
Подобные глаза обычно бывают у эмпатов, хотя и не всегда. Получается, императрица – эмпат?..
– Ана, позволь представить тебе ту самую Рональду, о которой мы так много слышали. Рональда, познакомься с моей женой – Дориана Альтерр, императрица Эрамирская.
Я собиралась почтительно присесть, но Эдигор так сжал мой локоть, что я совершенно не могла этого сделать. Чуть дёрнулась, чтобы высвободиться, но застыла, услышав вдруг тихий смех императрицы.
– Эд, зачем ты так официально? В конце концов, это же не приём. Иди сюда, Рональда, я очень рада с тобой познакомиться. – Она кивнула на место на диване рядом с собой и Эдди.
– Я ненадолго вас оставлю, – сказал его величество, когда я осторожно опустилась на диван рядом с императрицей. – Ана, прошу ещё раз…
– Я поняла, Эд. – Она вздохнула. – Я не одобряю, но… обещаю.
– Спасибо.
Эдигор благодарно кивнул и вышел из комнаты. А мне оставалось только гадать, о чём они говорили. Сплошные загадки кругом.
– Сейчас принесут обед для Эдди и завтрак для тебя, Рональда, – сказала императрица. – Ты, наверное, очень голодна?
Я кивнула.
– Мам, смотри! – Мальчик дёрнул меня за рукав платья. – Тут книжка про птиц. Я таких никогда не видел! Смотри!
Я, улыбаясь, наклонилась над книгой. Она была очень красивой, с цветными рисунками на весь разворот.
– Прочитай, что тут написано! Вот про эту птицу. Вот! – Эдди ткнул пальцем в морскую белую чайку, и я послушно начала читать ребёнку про понравившуюся птицу. А когда закончила и выпрямила спину, наткнулась на внимательный, но дружелюбный взгляд императрицы.
И не удержалась от вопроса:
– Вы эмпат?
– Да.
– Наверное, это сложно? Всё время чувствовать окружающих…
Дориана улыбнулась.
– Да, непросто. Но во дворце почти на всех амулеты. Ведь здесь не только я эмпат.
– А кто ещё? – удивилась я. Надо же, ведь эмпаты вообще нечасто встречаются, а в императорском замке их даже не один, а несколько.
– Ещё Интамар. Ну и будущий эмпат сидит сейчас у меня на коленях.
– Эдди? – Я едва не подпрыгнула. И вдруг вспомнила…
Ведь мальчик часто угадывал моё состояние. И об эльфах, пришедших в дом Карвима, он сказал, что они нехорошие. Я тогда ещё удивилась, а потом умудрилась забыть об этом.
И только теперь поняла…
– Мам?
Он смотрел на меня тёмно-карими глазами, в которых не было никакого тумана. Впрочем, его и не должно быть, ведь Эдди всего четыре года.
– Всё хорошо, мой волчонок. – Я улыбнулась и погладила мальчика по голове. – Читать дальше?
– Ты испугалась. – Эдвин нахмурился. – Чего ты испугалась?
Я не знала, как объяснить. Карвим упоминал, что многие эмпаты погибают в подростковом возрасте, когда полностью пробуждается дар: не выдерживают потока льющихся на них со всех сторон чужих чувств. И меньше всего на свете я бы хотела, чтобы это случилось с моим волчонком.
– Мама испугалась за тебя, Эдди.
Я вздрогнула, услышав голос императрицы.
Мама… Она не просто знала, что мальчик считает меня мамой, она… приняла это? Так же, как император?
– Скажи ей, что всё хорошо. Правда ведь?
– Да! – Он кивнул. – Всё замечательно, мам. А когда мы будем кушать?
Дориана засмеялась и схватилась рукой за переговорник.
– Тадеуш, будь любезен, поторопись с едой. У меня тут голодный волчонок на коленях.
Я хмыкнула, услышав это определение. Кажется, оно понравилось и запомнилось императрице.
Секундой позже Дориана опустила руку и тихо сказала, обращаясь ко мне:
– Не волнуйся, Рональда. С Эдди всё будет в порядке. Эмпатия не погубит его, это я могу обещать.
Её слова не избавили меня от тревоги окончательно, но уменьшили её, поэтому я благодарно кивнула и прошептала:
– Спасибо.
Остаток дня пролетел незаметно. Всё время я провела с императрицей и Эдди, ничуть не тяготясь этим. После завтрако-обеда мы прогулялись по саду, Дориана показала дворцовые конюшни, и от вида разнообразных лошадей Эдвин пришёл в восторг. А уж когда ему позволили покататься на одной из карликовых пород… да, я никогда не видела Эдди таким счастливым.
Ужинали мы тоже в замке, вместе с Грэем и императором. Поначалу я немного смущалась, но потом полностью расслабилась, с улыбкой слушая, как Эдвин рассказывает отцу и дедушке о сегодняшнем путешествии на лошадке. Я немного запуталась в столовых приборах, но после слов Эдигора о том, что в дворцовом этикете правила поведения за столом – это самое лёгкое, вот только непонятно, зачем всё-таки было создавать такое количество разнообразных вилок и ложек, развеселилась и успокоилась.
Вечером, уложив Эдди, я сразу направилась к себе, не стала сидеть внизу вместе с остальными, хоть и было ещё довольно рано. Мне по-прежнему хотелось побыть одной.
Я старалась ни о чём не думать. И, обняв Элфи, залезла на кровать и застыла, глядя, как на Лианор медленно опускаются сумерки.
– Неужели я и правда сегодня разговаривала с дартхари? И зачем он приезжал? – шептала я, поглаживая хати по жёсткой шерсти. – И почему спрашивал у меня… такие странные вещи?
Элфи молчал, только лизал языком мои пальцы.
Я так долго сидела на кровати и ждала наступления ночи, что не заметила, как уснула.
Сегодня я точно знала, кого увижу во сне, потому что после всего случившегося стремилась к Дэйну всей душой.
Но я оказалась абсолютно не готова к тому, что случилось.
Во сне шёл проливной дождь. Впервые за эти годы. Тяжёлые капли стучали по озеру, вода в котором была свинцово-серой, тёмное, тревожное небо нависло над головой.
Холодно. Мне впервые было холодно здесь. Волосы моментально намокли под дождём, и платье тоже. Ноги, так некстати босые, словно превратились в две ледышки.
– Дэйн! – крикнула я, обхватив себя руками, чтобы хоть немного согреться.
Что это? Мне было плохо, но не настолько. Нет, не настолько.
Я рискнула подойти ближе к озеру, потому что иначе не могла ничего рассмотреть. Чуть не поскользнулась на сырой траве, но, удержавшись, вскинула голову и наконец увидела…
Он был здесь. Сидел на том самом месте, где мы когда-то познакомились, на берегу озера, поджав под себя ноги. И смотрел на воду, задумчиво поглаживая по голове какое-то животное, чья мордочка лежала у него на коленях.
Проливной дождь обнимал его фигуру, и я внезапно поняла: дождь был отражением не моих, а его чувств. Но… разве так может быть?
Я сделала несколько шагов вперёд и разглядела, что за зверька гладит Дэйн.
– Дэйн! – крикнула я, ужаснувшись. – Что ты делаешь? Это же аксал!
Он не отреагировал, продолжая поглаживать зверя по носу.
– Дэйн?..
Я опустилась рядом с ним, стараясь не обращать внимания на сковывающий тело и леденящий душу холод.
Дэйн повернулся, и я вздрогнула, увидев его глаза, какие-то погасшие и безжизненные.
– Что случилось? Почему тут… так? – Я развела руками.
Капли дождя стекали по его волосам, лбу, щекам…
– Прости, – сказал Дэйн тихо. – Сегодня у меня нет настроения.
– Почему?
Я опустила глаза, глядя, как аксал осторожно слизывает дождевые капли с его пальцев.
Я думала, что хуже не может быть. Но я ошиблась. Потому что Дэйн вдруг произнёс такое, от чего я оцепенела и телом, и душой.
– Сегодня – наша с тобой последняя ночь.
Я вздрогнула и подняла голову, наткнувшись на необыкновенно серьёзный, печальный взгляд Дэйна.
– Что?.. Что ты такое говоришь?