– Я случайно, отец, – испуганно пискнул Лоран. – Я просто хотел сказать, что я всё закончил и ухожу…
– Сказал? – ледяным тоном уточнил Нарро и, дождавшись перепуганного кивка, продолжил: – Теперь иди отсюда. И чтобы больше подобного не повторялось.
Лорана не пришлось долго уговаривать. Вслед за сыном Вожака усадьбу покинул и Винард.
– Вот наглец, – покачал головой Нарро, как только шаги стихли. – Может быть, зря я его сюда пускаю?
Он закрыл дверь, встал перед камином и скрестил руки на груди. На самом деле Нарро, конечно, беспокоил сейчас отнюдь не Лоран, а состоявшийся разговор с Винардом. Было противно.
Лирин понимала это, поэтому встала за спиной брата.
– Не зря.
Он закрыл глаза, почувствовав лёгкое прикосновение. Оно было таким… успокаивающим.
– Теперь ты заберёшь её? – прошептала Лирин, отчаянно желая сделать ещё шаг и обнять Нарро, но не смея.
– Это не выход. – Он поморщился. – И я не знаю, где в таком случае выход. Но очень постараюсь его найти.
– Ты найдёшь… Обязательно…
И вот, наконец – последний шаг, и она коснулась лбом его спины. Втянула носом родной запах и переместила одну ладонь ему на живот. И чуть вздрогнула, когда Нарро легко коснулся рукой её пальцев, принимая – впервые – её ласку, её объятие.
Нарро не оборачивался, поэтому не видел, как лицо Лирин осветила улыбка, а по щекам медленно начали свой бег прозрачные капли слёз.
Дартхари не предполагал, что у Лорана хватит наглости задирать Рональду на следующий же день после того, как парень подслушал его разговор с Винардом. Нарро мог простить сыну многое, но не это. Он считал его достаточно взрослым для осознания собственных поступков, поэтому сделал то, что полагал правильным наказанием для Лорана: лишил его возможности приходить в усадьбу.
– Ты думаешь, что вправе совершать поступки, которые не могут совершать другие, только потому что ты мой сын? – сказал он ему тогда. – Заблуждаешься, Лоран. Я позволял тебе приходить в усадьбу – это была твоя единственная привилегия. А теперь у тебя нет никаких привилегий.
Ситуация с образованием молодых волчат давно беспокоила Нарро. Они с Лирин даже начали разрабатывать своеобразную реформу, но… успехов не добились.
Юные оборотни, все без исключения, были очень любознательными и рано начинали читать, писать, бегать и так далее. Но всё это было совершенно бесконтрольным. Никаких школ не существовало. Некоторые родители сами занимались с волчатами, другие пускали всё на самотёк, но так или иначе – уровень грамотности в Арронтаре был высоким. Однако бессистемным. Нарро это чрезвычайно бесило. Он считал, что должны быть знания, известные всем и одинаковые у всех. Но как этого достичь? Учителей в клане не имелось. Нанимать другие расы? Он пробовал. Юные волчата не слушались таких преподавателей, потому что жили на инстинктах и не могли понять, зачем им подчиняться тому, в ком нет силы волка. И даже приказы дартхари не помогали – дети же, что с них взять.
Да и не мог Нарро найти постоянных учителей среди людей. Приходящие лекари – это одно, но жить при клане круглый год… Никто не хотел.
Всё упиралось в проклятье. Его снятие помогло бы воспитать преподавателей в стае – оборотни смогли бы уезжать из Арронтара и учиться в человеческих школах и институтах. А потом можно будет организовать три большие школы в трёх деревнях.
Но пока проклятье не снято, это всё оставалось всего лишь мечтой.
Поэтому Нарро позволял Лорану приходить в библиотеку и учиться. Пусть характер у парня был ужасный, любознательностью его Дарида не обделила. Но после того как он в открытую оскорбил Рональду, право это Лоран потерял.
Дартхари видел, что парень обиделся. Но даже не представлял, насколько.
Глава десятая
Когда-то давно маленький мальчик по имени Дэйнар обещал волшебному лесу, что разберётся с набегами аксалов. Теперь Нарро знал, что набеги связаны с проклятьем и случаются осенью из-за цветков зилли – растения, которое нужно этим зверькам для того, чтобы щенки рождались крепкими.
Но не только. Именно осенью оборотни затравили аксалами Магду – девушку, чьё проклятье лес вплёл в собственное. И случилось это в Западном лесу.
Когда Нарро был мальчиком по имени Дэйнар, он не чувствовал того, что ощутил, как только вернулся в Арронтар: сгусток чёрной боли посреди Западного леса. Похожий на протухшую кровь, он слегка пульсировал и отравлял всё вокруг. Это было сердце проклятья. Вся негативная энергия, что выделялась в пространство с каждой новой смертью мага-оборотня, собиралась там – в месте, где когда-то умерла Магда. Удивительно, но девушка, которую любил Форс, оказалась отправной точкой, связующей нитью для проклятья.
Каждую осень, начиная чувствовать приближение аксалов, Нарро уходил в Западный лес, туда, где пульсировал чёрный сгусток проклятья, садился и впитывал в себя боль.
Чужую боль.
В такие моменты Нарро видел картинки из жизней тех, других магов-оборотней, умерших в Арронтаре до него. И каждый раз думал: «Почему я остался жив, почему я должен снять проклятье? Почему я, а не ты, ты, ты?..»
Этих жизней было так много… И они не знали ответа на вопрос, который каждый раз задавал Нарро, впитывая в себя их боль. «Почему я?»
Как ни странно, но это простое действие по уменьшению боли заставляло сердце проклятья меньше пульсировать, и аксалов прибегало не так много. Набеги не прекращались совсем, но благодаря действиям Нарро молодые оборотни почти перестали погибать в Западном лесу.
В тот день он сидел на месте, где умерла Магда, почти десять часов, вбирая в себя боль тех, кто погибал в Арронтаре. Шёл дождь, было грязно и противно, и Нарро устал и продрог. Ломило кости, подташнивало, и от картинок чужих смертей слезились глаза.
Он уже возвращался в усадьбу, когда произошло невероятное.
Лес зашумел, заволновался. Что-то гремело между ветвей, как будто там маленькие молнии сверкали, тревожно хлопали птичьи крылья, выли звери, и даже под землёй кто‐то будто с ума сошёл – Нарро казалось, что у него под ногами землетрясение случилось. Он покачнулся и схватился за ближайшее дерево. А потом…
Она звала его. В тот самый момент, в данную секунду. Это была Рональда, и она звала его, и зов был многократно усилен, потому что она прикасалась к Сердцу Арронтара. И именно Арронтар дал Нарро силу для дальнейших действий.
Он толком не понял, как умудрился так быстро переместиться на Поляну. Перед глазами всё вдруг поплыло и закружилось, дорога, по которой он шёл в усадьбу, искривилась и исчезла, а затем дартхари оказался на Поляне.
Поняв, что происходит, Нарро еле сдержал рванувшегося вперёд волка. Наказать, рвать, убить… Сжал кулаки, наблюдая, как Джерард и Лоран отскакивают от Рональды, а сама девочка выпрямляется и одёргивает задранную юбку. И замирает, испуганно глядя на него.
А потом она отреклась и от родственников, и от стаи, и её родные подтвердили это отречение.
Нарро чувствовал себя так, словно прошлое вернулось. Прошлое, в котором он стоял почти на том же месте и отрекался от Арронтара. Он так надеялся, что этого никогда не случится в жизни Рональды. Он так сильно этого хотел!
Не вышло.
Почти полгода с того дня, как Рональда отреклась от родных и стаи, Нарро не видел её. Разумеется, наяву, во снах он продолжал приходить к девочке, несмотря на своё душевное состояние. Старался, чтобы она ничего не заметила.
– Ты живёшь столько лет, Вейн, – сказал он однажды наставнику, когда они в очередной раз оказались во сне возле моря Скорби, – как ты это выдерживаешь? Ведь они уходят. Те, кого ты любишь.
– Когда-нибудь поймёшь, – улыбнулся Аравейн.
И Нарро понял. Он понял, когда ушёл Рэнго. Его единственный сын. Его настоящий сын, потому что все прочие… Эти дети ему не принадлежали. И когда он ушёл, Нарро чувствовал почти такую же опустошённость, как после смерти Фрэн. Рэнго, так же как и его жена, умер просто и быстро. От старости. Он ведь был обычным человеком без единой капельки магии.
У Рэнго осталась вдова, двое детей и четверо внуков. Правнуков Нарро. И когда он в последний раз уходил из Нерейска, они отчаянно не хотели его отпускать. Но он ушёл, пообещав, что будет приезжать и приходить во снах.
Ему было нужно вернуться в Арронтар. Теперь это было нужно и ему тоже.
И в тот день, когда Нарро вошёл в усадьбу, вернувшись из Снежной пустыни после смерти Рэнго, он столкнулся с Рональдой.
Это было как глоток свежего воздуха. Именно тогда он решил отдать Рональде пособие по магии Разума. Шестнадцать с половиной лет – большая девочка, лекарь клана белых волков. Она уже могла начинать изучать то, что наполняло её с самого детства. То, что было их с Нарро сутью.
Благословение Арронтара. И одновременно – его проклятье.
Рональда росла. Её фигура теряла подростковую угловатость, становилась женской, и Зов тоже усиливался. Вот только сама Рональда ничего не замечала, да и не могла замечать, ведь её волчица по-прежнему спала. И при встречах с Нарро девушка опускала глаза, как и раньше. Он мог целовать и обнимать её лишь во сне, и делал это с каждым разом всё больше и больше, понимая, что наглеет, но был не способен удержаться. И радовался, когда она таяла в его руках. И ликовал, потому что во сне Рональда не боялась смотреть в его глаза.
Периодически Нарро наведывался в Северный лес, к хижине, где жила девушка, и проверял, всё ли в порядке. Но Рональда справлялась, её магических умений хватало, чтобы крыша не протекала и в окна не дуло.
Тогда была осень. Рональде недавно исполнилось двадцать два года, а самому Нарро в тот день исполнялось… сколько? Он пытался посчитать, сидя на крыльце построенной им хижины и держа девушку на коленях. Дартхари знал, что это неправильно, но не мог иначе – он усыпил Рональду за некоторое время до собственного прихода и теперь держал её на руках, сидя на крыльце. Перебирал волосы, смотрел на спокойное лицо и… наслаждался.