или призрак?
– Извини, – торопливо сказал Торак. – Хорошо, я… я положу его здесь.
Он положил рожок на землю, и женщина-вождь наклонилась, чтобы как следует его рассмотреть. А Торак стоял и думал, что эти люди из лесного племени, похоже, имеют куда больше общего со своими тотемами, чем всего лишь полоски оленьего меха, вплетенные в косы.
– Да, это сделано в племени Благородного Оленя, – объявила женщина-вождь.
По толпе прошелестел возглас изумления.
Женщина, на шаг приблизившись к Тораку, уставилась ему прямо в лицо.
– В тебе, пожалуй, действительно есть что-то от обитателей Истинного Леса, несмотря на все то зло, которое ты сотворил здесь. Однако твоя племенная татуировка нам неизвестна. Дальше ты пройти не сможешь.
– Что? – рассердился Торак. – Но я должен!
– Он не может войти в Истинный Лес! – заявил один из окружавших его людей. – Вы только гляньте, как он обошелся с кабаном!
– И с ивой! – подхватил второй. – Посмотрите: она умирает в грязи, а он даже ничем не облегчил ее страданий!
– Разве можно облегчить страдания дерева? – с негодованием спросил Торак.
Семь пар ореховых глаз гневно сверкнули на лицах сквозь листвяную татуировку.
– Ты очень дурно поступил с нашими братом и сестрой, – сказала женщина-вождь. – Этого ты не можешь отрицать.
Торак быстро глянул на несчастную, измочаленную кабаньими клыками иву, на перепачканную землей кабанью тушу и сказал:
– Возьмите их себе.
– Что? – прищурилась женщина-вождь.
– Возьмите себе и кабана, и дерево, – повторил Торак. – Я ведь один, а вас семеро. Вы лучше меня сумеете с ними управиться. И тогда всем нам, возможно, удастся избежать грядущих бед и несчастий.
Женщина-вождь колебалась, явно подозревая некий подвох. Потом повернулась к своим людям, но, к удивлению Торака, ничего им не сказала, а лишь слегка, почти незаметно махнула несколько раз рукой.
И сразу же четверо мужчин вышли вперед, подняли свои легкие изящные ножи из зеленой слюды и разом вонзили их в тушу кабана. С поразительной быстротой и сноровкой они разделали тушу, затем уложили куски мяса вместе со шкурой и внутренностями в тонкие сетки из лыка, которые извлекли из своих ранцев, и закинули поклажу за плечи.
– Мы еще вернемся за нашей сестрой, – сказал один из них, поклонившись иве и бросив враждебный взгляд на Торака. – И доставим ее к месту упокоения.
Едва прозвучали эти слова, как он исчез, словно растворившись в Лесу вместе со своими тремя товарищами.
Исчезли и все следы кабаньей туши, остались лишь клыки, которые одна из женщин положила перед Тораком и сурово сказала:
– Это ты должен сохранить, чтобы всегда помнить о том зле, которое причинил лесному зверю. Будь ты действительно жителем Истинного Леса, тебя бы непременно заставили носить их вечно – в качестве наказания.
Торак обратился к женщине-вождю:
– Я понимаю, что поступил неправильно, но зла я никому причинять не хотел!
– Это не имеет значения.
Торак вздохнул и попробовал зайти с другого конца:
– Я ведь здесь только потому, что нам нужна ваша помощь. В Лес пришла страшная болезнь…
– Мы знаем, – отрезала женщина-вождь.
– Знаете? Так у вас, значит, кто-то болен?
Женщина надменно вскинула голову:
– У нас, в Истинном Лесу, этой болезни нет. Мы хорошо охраняем свои границы. Но деревья о многом рассказывают нам. Например, о том зле, что преследует их сестер на западе. Они шепчут, откуда идет зло.
Торак немного подумал и сказал:
– Говорят, что один из ваших колдунов знает средство от этой болезни.
– Нет у нас никакого средства!
От удивления Торак даже рот раскрыл.
– Я понимаю, что разгневал вас, – осторожно начал он, – но мне очень жаль, что так получилось. И если в вашем племени этого лекарства нет, то, может быть, в другом племени…
– Никакого средства в Истинном Лесу нет! – решительно прервала его женщина-вождь. – Нет его у нас! Просто торопыги из племени Выдры слишком много болтают! Они всегда были чересчур суетливы и болтливы – в точности как покровитель их племени!
– Неужели вы действительно ничем не можете нам помочь? – не веря ей, вскричал Торак. – Ни вы, ни другие обитатели лесной чащи? Ведь люди умирают!
– Мне очень жаль, – сказала женщина-вождь, и в голосе ее не прозвучало ни капли сожаления. – Но против истины я пойти не могу. То, что ты ищешь, находится на берегу Моря.
Торак так и уставился на нее:
– НА БЕРЕГУ МОРЯ?!
– Тебе нужно идти на запад. Так говорят деревья. Ступай на запад и иди до тех пор, пока не увидишь, что дальше дороги нет. Там ты, возможно, найдешь то, что ищешь.
– Но почему я должен тебе верить? – воскликнул Торак. – Ты же просто хочешь от меня избавиться!
На лице женщины-вождя точно сомкнулась зеленая листва.
– Деревья никогда не лгут! Если бы в сердце твоем действительно было что-то от Истинного Леса, а не какая-то жалкая щепка, ты бы и сам это знал. Но ты этого не знаешь, иначе не сотворил бы здесь столько зла!
– Но я вовсе не хотел убивать этого кабана! – возмутился Торак. – Мне пришлось это сделать. Он первым на меня напал. Кто-то ранил его, а добивать не стал, вот он и обезумел от боли.
Оставшиеся возле него лесные люди в ужасе вскрикнули.
– Это поистине страшное преступление! – помолчав, сказала женщина-вождь. – Но где доказательства? И почему мы ничего не знаем об этом? Ведь без нашего ведома в Истинном Лесу даже сучок хрустнуть не может.
Торак наклонился и поднял с земли дротик, который вытащил из кабаньего бока. Затем, вспомнив о категорическом нежелании лесных людей прикасаться к чужим вещам, снова положил дротик на землю и молча указал на него.
К такой реакции он готов не был: женщина-вождь не закричала, а зарычала от гнева, обнажив на редкость белые зубы, так и сверкавшие меж темно-зеленых татуированных губ:
– Так ты что же, осмеливаешься нас в этом обвинять?
– Конечно же нет! – воскликнул Торак. И только тут увидел то, чего не заметил раньше: связку дротиков из темного дерева, свисавших у нее с пояса, – в точности таких, как тот, которым был ранен кабан.
– Кого же ты в таком случае обвиняешь? – упорно требовала ответа женщина-вождь. – Какое-то другое лесное племя? Ну? Говори быстро, не то умрешь!
– Не знаю я! – выкрикнул Торак. – То есть я хочу сказать… я его видел, но я не знаю, кто он такой! Только этот дротик действительно застрял у кабана в боку!
Он вздохнул с облегчением, увидев, что лесные люди опустили свои луки.
– Про себя я называю его преследователем, – продолжал Торак. – У него такое же лицо, как у вас… Нет, нет, я хотел сказать: у него на лице тоже татуировка в виде листьев, но само лицо маленькое, как у ребенка. А на руках и на ногах у него когти.
Женщина-вождь отшатнулась. Губы ее превратились в тонкую полоску, покрытое татуировкой лицо сильно побледнело.
– Ты должен немедленно уйти отсюда, – тяжело дыша, вымолвила она. – Если сделаешь еще хоть шаг в сторону Истинного Леса, то, клянусь всеми деревьями, давшими мне жизнь, следующий твой шаг принесет тебе смерть!
Торак посмотрел ей прямо в глаза и увидел в них страх.
– Так ты знаешь, кто он, верно? – медленно проговорил он. – Скажи же, кто меня преследует? Ведь тебе это прекрасно известно!
Женщина-вождь не ответила. Она снова слегка махнула рукой, и ее спутники разом повернулись к ней спиной и растворились среди деревьев.
– Нет! – крикнул Торак, бросаясь за ними. – Сперва скажите мне, кто он! Скажите мне хотя бы это!
У самой его щеки просвистела стрела.
– Скажите, кто меня преследует! – еще громче крикнул он.
Женщина-вождь, уже готовая тоже исчезнуть в чаще, в последнюю секунду все же обернулась и прошептала:
– Токорот…
– Но что это значит? – спросил Торак.
– Токорот…
И ее зеленое лицо пропало в листве.
Но еще долго после того, как она растворилась в зелени Леса, это имя звучало в ушах Торака, точно высказанная вслух дурная мысль: Токорот…
Глава 12
– Токорот? – спросила Ренн, баюкая перевязанную руку. – А что это такое?
– Не здесь! – резко оборвала ее Саеунн.
И, не сказав больше ни слова, решительно двинулась через всю стоянку. Согнутая и скрюченная, точно старое дерево, исхлестанное бурями и ветрами, ходила она удивительно быстро, расчищая себе путь посохом. Они миновали тех, кто занимался чисткой и вялением рыбы, прошли мимо Сторожевой Скалы и углубились в тенистую речную горловину. Саеунн не оглядывалась: она была совершенно уверена, что Ренн следует за нею.
Закусив от досады губу, Ренн действительно спешила следом за колдуньей. И успела заметить, проходя по стоянке, что люди посматривают на нее столь же опасливо, как и на старую колдунью. Теперь Ренн все чаще воспринимали как ученицу Саеунн. И самой Ренн это страшно не нравилось.
Всего три дня назад болезнь впервые появилась среди них, но с тех пор в племени заболели еще четверо. Чтобы они не принесли вреда ни себе, ни другим, Фин-Кединн пошел на весьма крутые меры: больных заперли в пещере на том берегу реки и постоянно охраняли.
Ренн прямо-таки чувствовала запах висевшего в воздухе страха. Невозможно было не заметить, какой ужас таится в глазах людей. Неужели я буду следующим? А может, ты?
Она страшно боялась, что из-за того укуса на руке следующей будет как раз она. Ей просто необходимо было поделиться с кем-то своими опасениями и услышать, что она ошибается. Но Саеунн запретила ей говорить об этом.
В былые времена это бы Ренн ни за что не остановило, она всегда открыто выказывала неповиновение Саеунн и не видела причин изменять своим привычкам. Но сейчас рядом не оказалось никого из тех, кому она обычно поверяла свои тайные мысли и опасения. Ослак умер. Ведна вернулась к своим сородичам в племя Ивы. Торак исчез.
Ох уж этот Торак! Прошло уже два дня, но стоило Ренн вспомнить о нем, и она тут же приходила в ярость. Он ей больше не друг! Друзья не убегают прочь, не сказав ни слова и оставив «на память» лишь какой-то раскрашенный камешек!