– Я же сказал тебе: ты только зря время теряешь, Детлан. – Бейл встал и повернулся к Тораку. – Пошли. Пора показать тебя нашему вождю.
Ислинн, вождь племени Тюленя, был стар, худ и морщинист, казалось, неведомый недуг постепенно высасывает из него жизнь.
Его кудрявые седые волосы, заплетенные в косы, и бороду украшали бусинки из синей слюды, а уши – какие-то перекрученные раковины, похожие на дротики, которые своим весом оттянули ему мочки ушей чуть ли не до плеч.
Бейл силой заставил Торака опуститься перед вождем на колени, затем назвал имя пленника и рассказал, как именно Торак нарушил законы Моря.
Выслушав его, многие вскочили и с громкими криками бросились к арке из китовых челюстей, прикладывая к ней ладони. Вождь же лишь пригладил дрожащей рукой свою седую бороду, но ничего не сказал, переводя слезящиеся глаза с одного мальчика на другого. Торак так и не мог понять, что скрывается в этих глазах: ум или полное его отсутствие.
Наконец Ислинн заговорил.
– Так, по твоим словам, ты нам родней приходишься? – Его хриплый голос звучал так, словно у него не хватало сил исторгнуть звуки из груди.
– Мать моего отца была из племени Тюленя, – сказал Торак.
– Как его звали?
– Я не могу назвать его имя. Он прошлой осенью умер.
Вождь немного подумал и что-то шепнул сидевшему с ним рядом мужчине. Лицо этого человека скрывал дым костра, но по его густым светлым волосам и мускулистым ногам Торак безошибочно догадался, что он значительно моложе Ислинна. На нем были самые простые штаны и безрукавка, зато пояс поражал своим великолепием. Сделанный из кожаных косичек, он был ладони в две шириной, и его украшала бахрома из красных и желтых клювов тупиков.
«Тупики, – подумал Торак, – священные птицы. Это, должно быть, колдун».
– Тогда назови имя матери твоего отца, – велел ему вождь.
Торак назвал.
Вождь задумчиво поджал губы.
Среди собравшихся кто-то тихо охнул.
– Я знал эту женщину, – прохрипел Ислинн. – Она действительно вышла замуж за человека из Леса. Но я не знал, что она родила сына.
– А может, никакого сына она и не родила? Откуда нам знать? – буркнул колдун, не поворачивая головы. – Откуда нам знать, что этот мальчишка – именно тот, за кого он себя выдает? – Колдун говорил очень тихо, и люди почтительно склонились к нему, ловя каждое его слово.
Торака поразил его голос: низкий, глубокий, он струился ровно и неторопливо, однако в нем чувствовалась удивительная мощь, придававшая ему сходство с затаенной силой Моря. Человек, обладающий таким голосом, способен заставить слушать любого. На мгновение Торак почти забыл, что этот самый человек только что назвал его лжецом.
Вождь задумчиво кивал:
– И я подумал о том же, Тенрис.
Дым отнесло в сторону, и Торак впервые увидел лицо колдуна – точнее, одну сторону его лица, потому что Тенрис по-прежнему сидел к нему боком. Черты его лица были довольно красивы, хотя и излишне резки: прямой нос, крупный рот с морщинками по углам, какие бывают у тех, кто часто улыбается или смеется, и темно-золотистая бородка, подстриженная очень коротко и не скрывавшая мужественных очертаний его подбородка.
Торак чувствовал, что именно Тенрис пользуется настоящей властью в племени Тюленя, именно он и будет решать его судьбу. Что-то в нем неуловимо напоминало Тораку Фин-Кединна.
– Я говорю правду, – сказал он. – Я действительно в родстве с вами.
– Но нам мало твоих заверений, – возразил колдун и повернулся к нему.
При свете костра Торак увидел, что вся левая сторона его лица обезображена ужасными ожогами, а светлый серый глаз выглядывает из начисто лишенной ресниц глазницы. Череп тоже покрывали розовые шрамы. Нетронутыми остались только губы. Колдун сухо усмехнулся, глядя на Торака и словно призывая его не пугаться и не хлопать изумленно глазами.
Торак прижал кулаки к сердцу и с поклоном сказал:
– Я признаю, что нарушил ваш закон, но сделал это по неведению. Отец никогда не учил меня морским законам.
Колдун Тенрис с сомнением покачал изуродованной головой и спросил:
– В таком случае что же ты делал на берегу Моря?
– Одна женщина, вождь лесного племени, сказала, что у Моря я смогу найти то, что мне так необходимо.
– И что же ты ищешь?
– Лекарство.
– Лекарство? Ты что, болен?
Торак молча покачал головой. Немного подумав, он рассказал Тенрису и вождю, как в Лес пришла страшная болезнь.
Он никак не ожидал, что его рассказ произведет на всех столь сильное впечатление.
Вождь в ужасе воздел к небесам свои морщинистые руки.
Многие люди закричали и заплакали.
Бейл вскочил на ноги, лицо его потемнело от гнева.
– Почему же ты не предупредил нас? – набросился он на Торака. – Что, если ты притащил эту болезнь сюда и у нас снова начнут умирать люди?
Торак удивленно уставился на него:
– Так вам эта болезнь знакома? Вы знаете, как ею болеют?
Но Бейл на Торака уже не смотрел, лицо его исказила гримаса душевной боли.
– Она приходила сюда три лета назад, – мрачно пояснил Ислинн. – И первым умер младший братишка Бейла. Потом еще трое. И среди них – мой сын.
– Но, значит, вы все-таки сумели ее победить? – Торак с трудом сдерживал охватившее его возбуждение. – Вы нашли от нее лекарство?
– Это лекарство – для людей из племени Тюленя! – сердито огрызнулся Бейл. – А вовсе не для тебя!
– Но вы должны дать его мне! – вскричал Торак.
Бейл резко обернулся к нему:
– ДОЛЖНЫ? Ты нарушил наш закон, ты рассердил Мать-Море и еще говоришь, что мы что-то должны!
– Вы же не знаете, что творится в Лесу! – возмутился Торак. – Люди болеют и в племени Ворона, и в племени Кабана, и в племени Выдры, и в племени Ивы… Скоро там уже не будет хватать людей для охоты…
– А почему нас должно это заботить? – спросил вождь.
По собравшимся у костра пролетел шепоток одобрения.
– Уж не потому ли, – усмехнулся Тенрис, – что ты якобы являешься нашим родственником?
– Но я действительно ваш родственник! – рассердился Торак. – И могу это доказать! Где мой ранец?
Тенрис только глянул в сторону Асрифа, и тот, сразу все поняв, бросился к одному из жилищ и очень скоро вернулся с ранцем Торака.
Торак торопливо вытащил завернутый в шкуру отцовский нож, развернул его и протянул колдуну.
– Вот, – сказал он, – это лезвие сделано людьми из племени Тюленя. Отцу этот нож подарила его мать. А рукоять он уже потом сам сделал.
Тенрис притих, изучая нож. Торак заметил, что и левая рука у него тоже сожжена, а пальцы скрючились, точно птичьи когти. Правая же его рука осталась невредимой. Длинные смуглые пальцы колдуна дрожали, когда он касался лезвия ножа.
С бешено бьющимся сердцем Торак ждал, что он скажет.
Вождь тоже смотрел на отцовский нож очень внимательно. И похоже, ему этот нож совсем не нравился.
– Тенрис, – потрясенно выдохнул он, – разве такое возможно?
– Да, – прошептал Тенрис. – Рукоять сделана из рога благородного оленя, а лезвие – из морской слюды. – Он поднял голову и уставился на Торака, взгляд его стал совсем ледяным. – Ты говоришь, это сделал твой отец. Кто же он был такой, что осмелился смешивать Лес и Море?
Торак не ответил.
– Я полагаю, – сказал Тенрис, – что он, скорее всего, был колдуном.
Хоть и с опозданием, но все же вспомнив предостережения Фин-Кединна, Торак покачал головой.
И удивился: уголок рта Тенриса дрогнул в мимолетной улыбке.
– А ты, Торак, и врать-то как следует не умеешь, – заметил он.
Торака мучили сомнения, но он все же сказал:
– Фин-Кединн велел мне ничего не говорить об отце.
– Фин-Кединн? – переспросил Тенрис. – Я слыхал это имя. Он что, тоже колдун?
– Нет, – сказал Торак.
– Но ведь в племени Ворона наверняка есть колдуны.
– Есть. Саеунн.
– Значит, это она учила тебя колдовству?
– Нет, она меня ничему не учила. Я охотник, как и мой отец. И он учил меня охотиться и распознавать следы, а вовсе не колдовству.
Тенрис посмотрел ему прямо в глаза, и Торак вдруг ощутил всю силу его ума – словно сквозь облака ударил ослепительно-яркий солнечный луч.
Внезапно лицо колдуна смягчилось, и он сказал вождю:
– Мальчик говорит правду. Он действительно наш сородич.
Вождь, прищурившись, но не говоря ни слова, посмотрел на Торака.
Бейл, не веря, замотал головой.
– Значит, вы мне поможете? – спросил Торак. – Вы дадите мне это лекарство?
Тенрис почтительно поклонился Ислинну:
– Тебе решать, вождь. – И он что-то неслышно шепнул старику.
Вождь сделал знак Тенрису и Бейлу, и они помогли ему встать на ноги.
– Раз уж ты наш родственник, – прокаркал Ислинн, – мы и обращаться с тобой будем соответственно. – Он помолчал, переводя дыхание. – Если кто-то из нашего племени нарушит закон Моря, он обязан искупить свою вину. Ты тоже должен будешь постараться умиротворить оскорбленную тобой Мать-Море. Завтра тебя отвезут на Одинокую Скалу и оставят там ровно на месяц.
Глава 19
Тораку снилось, что он снова на опушке Леса. Солнце светило вовсю, ослепительной синевой сверкало Море, а сам он, задыхаясь от смеха, катался по песку с Волком.
Волк был в восторге – он вилял хвостом, молотил лапами по песку, высоко подпрыгивал… Потом приземлился прямо Тораку на грудь, уронив его наземь, и принялся ласково вылизывать ему лицо. Торак, ухватив Волка за загривок, тоже лизнул его в морду и стал с помощью тихих повизгиваний и подвываний рассказывать, как сильно скучал по нему.
До чего же Волк вырос! Его бока и ляжки стали крепкими, мускулистыми, а встав на задние лапы и положив передние Тораку на плечи, он оказывался одного с ним роста. Но все же остался прежним Волком, и прежними были его ясные янтарные глаза, и по-прежнему пахла ароматными травами его теплая пушистая шерсть. И вел он себя по-прежнему, проявляя ту же странную смесь любви к щенячьим играм с невероятной, загадочной мудростью.