На площади Семи Винных Ягод, где находился городской портал, никого не было. Наступил вечер, и большинство жителей уже сидели по домам. Улицы были пустынны, и даже лихие наемники, казалось, приутихли. Готовящееся нашествие орков погрузило город в ожидание. Ветер разгуливал по Дайкану, поднимая пыль и воя в каминных трубах.
По улицам маршировали воины, собирающие на защиту славного Града Харлейва все возможные силы. Отряды ходили от дома к дому, стучали в каждые двери: «Мэм, где ваш муж?» – «Ушел на защиту Дайкана». – «Ну, тогда спокойной вам ночи, мэм. Ваш муж – настоящий патриот!»
Наемники сходились на «список» – так называли момент, когда вся гильдия собиралась вместе. Тогда командир составлял перечень тех, кто пока жив, кто уже ушел от дел, кому потребуется военная пенсия, а кому нужно «скинуться на могилку».
По особому указу графа и городского совета, несмотря на вечернее время, в окнах домов не виднелось и намека на огонек. Лишь наемничьи гильдии, казармы, арсеналы и прочие «военные» здания были ярко освещены.
Восточные ворота славного Дайкана укреплялись, расчехлялись давно стоявшие без дела могучие требушеты, солдаты подтаскивали к ним метательные боеприпасы.
Люди из тех, что жили меж двух колец стен, еще днем, когда бил набат и по улицам ездили глашатаи, перебрались к своим родственникам (у кого они были) за внутреннюю стену. У кого же их не было – город обеспечил им укрытие в тавернах города, потратив на это восьмую часть всей дайканской казны. Трактирщики и хозяева постоялых дворов патриотами отнюдь не являлись и не желали никому предоставлять кров бесплатно.
Граф де Нот, опершись на фальшборт, смотрел на проплывающие внизу скалы, заледенелые речки и заснеженные горные долины. Над головой поскрипывали снасти и блоки. Отходя от бортов, десятки крепких тросов удерживали огромную вытянутую оболочку, сделанную из кожи и наполненную газом. Подле, прислонившись к бортам спинами, сидели те, кому не хватило места в каютах под палубой, в небо уходили стоны раненых и тихие переговоры других солдат. Не переставая, шумели винты.
Ильдиар стоял на носовой надстройке. Здесь располагались баллисты, установленные на подвижных осях, рядом с ними были сложены гигантские стрелы. Остроносый брус бушприта разрывал облака, будто игла, воткнутая в мягкий податливый пух. Было очень холодно, поэтому граф де Нот кутался в меховой плащ – тот самый, что дал ему Двинн еще в Ахане. При дыхании поднимались струйки пара, в воздухе постоянно висел влажный туман, окутывая корабль, подобно дымчатому серому мху.
По трапу, а затем и дощатому настилу палубы сзади послышались тяжелые шаги, и Ильдиар обернулся. Перед ним стоял толстый гном в синем расписном кафтане. У гнома было добродушное (как и у большинства его соплеменников) лицо и длинная борода с вплетенными в нее различными шестернями и другими непонятного вида миниатюрными металлическими деталями. Это был Борин Винт – инженер и капитан этого корабля, именовавшегося «Облачным Зверем».
– Что, любуешься? – поинтересовался Дор-Тегли, лукаво прищурив правый глаз.
– Да, – не стал спорить Ильдиар. – Не приходилось видеть горы с такой высоты.
– А вообще раньше летал?
– Приходилось, – поморщился рыцарь, подавляя неприятные воспоминания, связанные с крутой спиной грифона и диким холодом стремительного полета, кольца в воздухе и висения вниз головой.
– А хочешь, я расскажу тебе легенду о том, как моим народом было изобретено воздухоплавание?
– Берегись, он ее всем и каждому рассказывает, – прошептал проходящий мимо молодой гном.
– Ты больно много болтаешь, Тинли, – нахмурился капитан. – Три часа дежурства у винтового механизма!
Молодой Тинли вздохнул и направился в хвост судна, к располагавшемуся там трюму.
– Так что там с легендой? – Ильдиару стало действительно интересно.
– В общем, дело было так, – начал рассказывать гном…
…В те далекие времена, когда души гномов еще не были омрачены Расколом и они были едины, примерно пятнадцать веков назад, родилась легенда о Марике Крылатом.
Марик был учеником весьма известного среди народа Дрикха инженера Мастера Гранира. Не обладая мастерством и знаниями своего учителя, но имея хитрый, изворотливый ум, он преодолел все препятствия и выиграл спор с могучей Богиней воздуха и ветра Аллайан.
Жизнь Марика была спокойна и весела, его учеба инженерии прерывалась лишь знатными пирушками с друзьями. Среди своих соплеменников Марик считался заводилой и самым большим знатоком сортов эля. Но его ветреная голова часто служила предметом перебранок с учителем. Мастер Гранир видел в нем огромный потенциал и даже прочил его на место своего последователя и главного инженера клана. А ученику было все равно, и он каждый день с нетерпением ждал того лишь часа, когда заканчивалось его обучение, а после отправлялся проторенной дорожкой в пиршественный зал.
И вот, как-то раз, во время веселой пирушки, один из друзей спросил Марика, как продвигается его познание искусства инженерии. Все притихли, всерьез интересуясь его успехами.
Ближайший друг Дарган, который всегда любил над ним посмеяться, тут же вставил, что, мол, Марик максимум, что смастерил за свою жизнь – это ручку для пивной кружки. Все рассмеялись, а злой и уже пьяный Марик покраснел. Он начал рьяно всех убеждать, что такого мастера, как он, еще не видели среди гномов. Что из-под его рук выходили такие изумительные механизмы, что он затмил собой даже учителя Гранира.
– А докажи, – задиристо воскликнул Дарган.
– А что здесь доказывать? – опорожнил еще одну кружку Марик.
– Ты просто хвастаешь! Ничего ты не изобрел, я слышал, как твой учитель просил тебя взяться за голову, прекратить свои гуляния и стать, наконец, настоящим инженером!
– Правильно! – ни секунды не раздумывая, воскликнул изворотливый Марик. – Мой учитель просил меня, чтобы я, наконец, отдал свои проекты и изобретения в гильдию, чтобы увековечить мое имя, но так как слава мне не нужна…
– Неужели? – перебил друга Дарган. – Ты можешь доказать, что ты и вправду гениальный инженер?
– Повторяю: мне ничего не нужно доказывать…
– Все с ним ясно, правда, друзья? А ты, Марик, лучше налей себе еще эля!
– Постой, что это со мной ясно? – возмущенно спросил Марик. – Ты хочешь сказать, что я лгу? Что я ни на что не способен? – Марик с оскорбленным видом встал с лавки. – Кто хочет поспорить, что я смогу сделать то, чего еще никто не делал?!
Все притихли. Даже Дарган был несколько удивлен такой бурной реакцией на простую шутку.
– Кто хочет поспорить, что я научу гномов летать? – неожиданно даже для себя самого ляпнул Марик. – Любая цена на спор!!!
Все молчали. Никто не хотел спорить: а вдруг он не бахвалится? Может, и правда, он гениальный инженер, способный даже на такое чудо, как научить жителей гор подобно птицам взмывать в облака.
– Ну, раз никто не хочет, тогда я, пожалуй, выпью еще кружку. И хватит меня дразнить, понятно?
Он уже садился на место, когда двери распахнулись. В помещение влетел легкий освежающий ветерок, пролетел под высокими сводами зала, пошелестел о чем-то с огнем в камине и вновь взмыл под потолок. Оттуда раздался звонкий женский смех. Гномы повскакивали со своих мест, ища ту, что явилась к ним невидимой.
– Я принимаю… Цена – жизнь… – Голос над головой казался сплетением легкого дуновения и эха.
– Что?! – закричал Марик вне себя от страха.
– Две седмицы… – прошелестел голос и исчез вместе с ветром.
Дубовые двери снова захлопнулись. В пиршественном зале воцарилась тишина. Все были поражены неожиданным появлением невидимой гостьи.
– Это сама Аллайан, богиня ветра, великая сестра Дрикха-Кузнеца… – разносился по залу встревоженный шепот. Все с жалостью и тревогой смотрели на Марика.
Тот же, взглянув на друзей, повернулся и выбежал из зала. Он долго несся по тоннелям и подгорным трактам. Путь его лежал к дому Мастера Гранира.
– Учитель, я пропал! – едва увидев белобородого гнома, закричал Марик.
– Я говорил, что эль не приведет тебя к спасению, – печально ответил тот.
Марик обо всем рассказал своему учителю. Мастер его молча выслушал, вздохнул и серьезно сказал нерадивому ученику:
– Ты сам виноват, что довел до этого. Споры с богами не приводят к добру, знал я одного… – Старик на миг замолчал. – Впрочем, не важно. Прости, ученик, но я ничем не могу тебе помочь. Но я верю, что ты справишься с этим, я надеюсь…
Учитель ушел, оставив Марика предаваться горестным раздумьям.
«Что же делать? – размышлял Марик, глядя, как ласковый огонь лижет дрова в камине. – Как я могу научить гномов летать? Что же я наделал? Мне что, крылья им предлагается смастерить? Глупец!!! Сам себя обрек на смерть. Дурацкий язык, и не менее дурацкий эль! Что же делать?! Дрикх Великий, подскажи…»
А огонь все обгладывал сухие кости дров, слышался легкий треск, и в этом треске гному послышался сухой шепот:
– Используй свою силу, борода…
– Что?!! – вскричал Марик. – Что это значит, Дебьянд?
Гном понял, что с ним говорил сам бог огня, младший сын богини, с которой поспорил Марик. Огонь не отвечал, и Марик подумал, что шепот ему просто почудился с горя.
Он выскочил из дома и бросился куда глаза глядят. Вскоре ноги принесли его к выходу из подземного королевства гномов. Он выбежал под открытое небо – здесь царила осень, желтые листья срывались с ветвей на сильном ветру. Волосы и борода затрепетали под холодным дуновением.
– Почему?! – упав на колени, крикнул гном в серое, полное туч небо.
– Гордыня… – прошелестел знакомый голос.
– Прости меня, Аллайан!!! Прости!!!
– Две седмицы… – сурово напомнил голос и стих.
Гном заплакал: надо же так глупо умереть, в общем-то, ни за что! Он упал в кучу опавших листьев. Вверху шумели ветви деревьев, рядом возвышались горы, а желтые листья все падали и падали на землю. Гном и не заметил, как заснул.