родка, чтобы поднять мое лицо вверх. Губы Грея снова находят мои. Ночное небо будто накрывает нас с головой, погружая в безмолвие и тепло.
А затем ночную тишину пронзает нечеловеческий крик.
Грей вскидывает голову.
– Айзек.
Пронзительный крик повторяется. И еще раз. На этот раз это самый громкий и свирепый крик, который я когда-либо слышала. Мне хочется зажать ладонями уши.
Я пытаюсь вспомнить слова, которые моя матушка говорила скрейверу. Там было что-то про сегодняшний вечер. О, что же она наделала?
У меня нет времени гадать над этим, потому что все находящиеся внутри начинают кричать.
Глава 38Грей
Люди выбегают через двери на веранду, и нам с Лией Марой приходится проталкиваться через толпу, чтобы попасть обратно в зал. Большинство стражников держат руки на оружии, но никто из них его не обнажил. На полу валяются в спешке перевернутые стулья и разбитая посуда.
В центре зала стоят Карис Люран и Нолла Верин. У их ног лежит мужчина, его грудь и живот вспороты. Лицо бедняги пересекают четыре длинные царапины, причем они настолько глубоки, что черты лица мужчины стали неузнаваемыми. В воздухе витает запах крови и чего-то хуже.
– Нет, – шепчет стоящая рядом со мной Лия Мара. – Нет.
Айзек стоит в стороне. Вокруг его шеи обвита серебряная полоска, к которой присоединена блестящая цепь, противоположный конец держит Карис Люран. Клыки скрейвера обнажены, его когти испачканы кровью. Он старается держаться от королевы настолько далеко, насколько позволяет ему цепь.
Большинство гостей не бросилось бежать, хотя некоторые из оставшихся выглядят так, будто им плохо. На лицах присутствующих застыли выражения ужаса и восхищения.
Не выглядят восхищенными лишь Тайко и Ноа. Стражник перегораживает им путь, не подпуская к лежащему на полу человеку. Ноа явно в бешенстве.
Рядом со мной появляется Джейк. Он торопливо и тихо обрисовывает ситуацию:
– Она объявила, что это демонстрация того, что будет сделано с теми, кто осмелится ей перечить. Потом она притащила этого парня сюда. Мы думали, что она отрежет ему голову или что-то в этом роде, что уже было плохо. Затем один из ее стражников притащил сюда Айзека.
Я почему-то забыл, почему у Карис Люран такая ужасающая репутация среди жителей Эмберфолла.
Я почему-то забыл, что ее солдаты сотворили с нашими приграничными городами.
Я забыл, потому что смотрел на Лию Мару вместо того, чтобы наблюдать за той, в чьих руках сосредоточена власть.
Я смотрю через всю комнату на Айзека. Его грудь быстро вздымается и опускается, будто цепь мешает ему дышать. Взгляд его черных глаз холоден и покорен.
Теперь он оружие в чужих руках. Айзек говорил, что цена нарушения соглашения слишком высока. Так и есть.
– Идите сюда, Ваше Высочество, – говорит Карис Люран. – Он, возможно, уже мертв.
Я встречаюсь с королевой взглядом.
– Я не понимаю.
– Говорят, что вы умеете возвращать к жизни, – поясняет Нолла Верин. – Покажите нам.
Сегодняшний ужин не был праздником. Он был прелюдией к испытанию. Я чувствую себя настоящим дураком из-за того, что ничего не заподозрил. Сделав вдох, я выступаю вперед.
Джейк пододвигается ближе и преграждает мне плечом дорогу.
– Не делай этого бесплатно, – говорит он едва слышно.
Я встречаюсь с ним взглядом. Его холодная расчетливость придает мне уверенности. Я коротко киваю Джейку и иду вперед.
Живот мужчины разодран так сильно, что крови и плоти больше, чем кожи. Когти Айзека повредили еще и глаз. С одной стороны его щека рассечена, я вижу под раной зубы. Человек едва дышит.
Последствия жестокости никогда не заставляли меня вздрагивать, и данный случай не исключение. Я поворачиваюсь к Карис Люран.
– Чем вы со мной рассчитаетесь?
Ее глаза сужаются.
– Я не собираюсь тебе платить.
– Тогда я не буду его исцелять. Вы приказали с ним подобное сотворить, не я.
У стоящего позади королевы Айзека из взгляда исчезает покорность. Он смотрит на меня.
– Умоляю, – всхлипывает стоящая за мной Лия Мара. – Пожалуйста, Грей. Прошу, спаси его.
Отчаяние в ее голосе заставляет мое сердце обливаться кровью, и мне приходится собрать все усилия воли в кулак, чтобы прямо сейчас не упасть на колени и не прижать ладони к ранам лежащего на полу человека. Я отгораживаюсь от эмоций, запихивая их в самый темный угол моего сознания до тех пор, пока не перестаю чувствовать что-либо вообще. Он может умереть у моих ног. Я запросто могу выхватить меч и закончить начатое.
«Нет. Не смогу». Впервые за все время подобные мысли пытаются вырваться на свободу.
Однако я не уступаю. Карис Люран тоже.
В конце концов Нолла Верин спрашивает:
– Что бы вы хотели получить взамен?
Я думаю над тем, чтобы сказать: мою свободу. Свободу от этого танца, этой шарады, этого тонкого баланса. Я чувствую, что нахожусь сейчас на цепи, как и Айзек.
Я бросаю взгляд на мужчину, лежащего на полу. У него песочного цвета волосы и борода, у него тело солдата, хотя сейчас он одет не по форме.
– Жизнь за жизнь, думаю.
Нолла Верин встречается со мной взглядом и улыбается.
– Кого бы вам хотелось убить?
– Никого. Я хочу, чтобы о долге скрейвера забыли.
– Нет, – отвечает Карис Люран. Ее голос звучит категорично и ровно, не оставляя места возражениям.
– Ладно, – в тон ей отвечаю я.
– Грей! – выкрикивает Ноа.
– Пожалуйста, – плачет Лия Мара.
У меня внутри все сжимается.
– Долг скрейвера будет забыт только после года службы, – говорит Карис Люран.
– Хорошо. Тогда путь он отслужит этот год у меня.
Королева окидывает меня холодным взглядом.
– Ты не в том положении, чтобы требовать что-то от меня. Я и так предложила политическое убежище тебе и твоим людям.
– Я ничего не требую. Вы требуете. И вы предложили мне и моим людям убежище лишь потому, что надеетесь таким образом добиться альянса с будущим королем Эмберфолла.
– Грей, – окликает меня Ноа, – у этого парня минут пять, если не меньше.
– Пяти минут достаточно, чтобы твоя магия сработала? – спрашивает Карис Люран. – Или ты будешь тратить это время на переговоры?
Я не свожу с нее взгляда.
– Вы попросили, чтобы я его исцелил. Разве это не вы тратите время на переговоры?
Рот королевы слегка кривится в недовольстве.
– Скрейвер должен заплатить по заслугам. Я не отдам его тебе в услужение, если ты тут же освободишь его от клятвы.
– Значит, если я продержу его в услужении в течение года, то вы согласитесь передать мне цепь?
Хитрое выражение ее лица не обещает ничего хорошего. Она напоминает мне Рэна.
– Да, – отвечает Карис Люран. – Если ты исцелишь этого человека, то год службы этого существа будет твоим. Я согласна передать тебе цепь, – она дергает за привязь, и Айзек рычит на нее, но не двигается с места. – И как только мы обсудим условия нашего союза, ты также позволишь мне пользоваться. – королева смотрит на лежащего на полу мужчину, – особыми талантами скрейвера?
На мой взгляд, это звучит слишком обтекаемо.
– С моего согласия.
– Три минуты, – кричит Ноа. – Он потерял много крови, Грей.
Карис Люран улыбается.
– Ты правда нравишься мне куда больше своего брата. Хорошо, с твоего согласия. Исцели Пэрриша, чтобы мы все могли это видеть, и получишь своего скрейвера.
Пэрриш. Это имя кажется мне знакомым, и я пытаюсь вспоминать откуда. У меня не получается, но это неважно, ведь он умирает. Я решаю подумать над этим позже и опускаюсь коленом на залитый кровью пол. Ранений так много, что я не знаю, с чего начать. Пэрриш начинает хрипеть.
Должно быть, мое замешательство проявляется внешне, потому что Ноа говорит:
– Тебе нужно остановить кровотечение. Все остальное не так важно, если он продолжит терять кровь.
Я смотрю на стражников, преграждающих путь Ноа.
– Отпустите его.
– Нет, – говорит Карис Люран. – Ты сам по себе. Если лекарь снова заговорит, заставьте его замолчать.
– Матушка, прошу! – выкрикивает Лия Мара. – Умоляю вас. Пэрриш всего лишь следовал моему приказу.
Теперь я понимаю. Я вспоминаю, кто такой Пэрриш. Это ее личный стражник. Тот, кто сопровождал Лию Мару в Замок Железной розы в ту ночь, когда Рэн взял ее в плен.
В моей груди зарождается холодная ярость.
– Этот человек знает, в чем виноват, – говорит Карис Люран. – Если он умрет сейчас, всем остальным это тоже станет известно.
Чем дольше она говорит, тем ближе этот человек к смерти. Я прижимаю ладони к самым ужасным ранам, надеясь, что именно они являются источником самого сильного кровотечения. Мои пальцы становятся скользкими от крови и внутренностей, и я закрываю глаза в поисках звезд, которые помогали мне раньше. Теперь найти их проще, как на ранних стадиях обучения искусству поединка, когда все завязано на работе ног и движениях рук.
Я продолжаю держать глаза закрытыми, но плоть под моими ладонями начинает изменяться: мышцы и кожа стягиваются вместе. По моим пальцам больше не струится кровь. Стоящие поблизости люди ахают. Я слышу ропот на сишшальском.
Открыв глаза, я перемещаю ладони повыше, к грудной клетке, которая едва вздымается. Кожа Пэрриша мертвенно-бледная, и я видел достаточно людей, погибших от лап монстра, чтобы понять, что это недобрый знак. Я направляю магию по образовавшейся между нами связи, и искорки быстро находят раны и исцеляют их. Отметины на груди мужчины тоже затягиваются, и Пэрриш начинает быстро дышать. Открыв единственный целый глаз, он протяжно стонет от боли. Встретившись со мной взглядом, Пэрриш тут же пытается отбиться от меня одной рукой.
Я поднимаю ладони вверх. Они запачканы его кровью.
– Спокойно, – говорю я ему. – Позволь мне тебе помочь.
Пэрриш не двигается. На его лице ужас, он начинает что-то торопливо говорить на сишшальском.
– Пэрриш, – окликает его Лия Мара, и ее голос срывается. Тем не менее, то, что она сообщает ему далее, заставляет его опустить руку.