ть все живое... Поэтично, правда? Но, увы, смертельно опасно. Видишь эту багровую лаву? Пока горяча, она течет так быстро, что не дай Бог попасться ей на пути. Очень надеюсь, что эта злосчастная деревня не стоит на пути потока, иначе...
Дэвид сразу вспомнил про Лилиа и огляделся. Однако ее нигде не было – ни на поле битвы, сейчас совершенно пустынном, ни поблизости. Дэвид обвел взглядом стену, и ему показалось, будто он что-то заметил. Присмотревшись, Дэвид увидел, что кто-то свалил с ног не то противника, не то преследователя. Тот упал возле стены, а неизвестный начал карабкаться по лестнице. Он что-то нес...
Сердце Дэвида сжалось от тревоги. Он вдруг понял, что происходит. Лопака только что убил Кавику и теперь уносил с собой Лилиа! Преодолев стену, Лопака исчез в густом мраке.
Дэвид ударил жеребца пятками. Тот, и без того возбужденный, рванулся вперед, едва не сбросив седока. Дэвид прильнул к его спине и захватил в кулаки густую гриву. Оказавшись у стены, где лежал неподвижный Кавикау он резко натянул удила, поднялся во весь рост на спине Грома и заметил, куда направился похититель. Судя по всему, негодяй держал курс на юг, где, как знал Дэвид, находился его лагерь.
Первой мыслью Дэвида было влезть на стену, спрыгнуть на другую сторону и броситься в погоню. Но он понимал, что даже налегке ему не догнать бегуна Лопаку с его живым грузом.
Дэвид снова уселся на спину жеребца и уже собрался направить его в сторону моря, чтобы обогнуть там оконечность стены, но его окликнул Дик. Дэвид неохотно придержал Грома.
– Послушай, неужели Лопака похитил Лилиа? Кажется, я видел ее у него на плече. Или мне померещилось?
– Тебе не померещилось. Я собираюсь в погоню за ним, так что...
Слова Дэвида заглушил громкий звук, донесшийся со стороны Халеакала. Ночь озарило зловещее зарево.
– Дик, забери отсюда Грозу к самой воде. Тогда вы оба уцелеете. И зачем только я отправил отсюда «Надежду»! Похоже, осада Хана закончилась по воле внешних обстоятельств.
– Что ты намерен делать?
– Спасти Лилиа, конечно, а вот как именно, пека не знаю. Если она погибнет, мне все равно, что будет со мной, Дик. На всякий случай прощай! – Он крепче стиснул поводья. – Вперед, Гром!
Жеребец птицей промчался по пустынной и темной деревне и вскоре был на берегу маленькой бухты Хана. По пути Дэвид обдумал, что сделает, оказавшись за стеной. Если бы там его ожидали густые заросли, не было бы и речи не только о галопе, но и о рыси. К счастью, окрестности деревни оказались полосой пляжа и отдельно разбросанными рощицами, между которыми почва была относительно ровной, так что жеребцу не угрожало сломать ногу. Когда Гром выбрался на берег, Дэвид направил его в нужную сторону и отпустил поводья.
Вскоре Гром выбежал на пляж, где стук копыт почти не был слышен. Из-под задних ног коня в спину Дэвиду полетел мокрый песок. Ночь, не по-южному светлая из-за красного зарева извержения, позволяла разглядеть окружающее. К тому же занимался рассвет.
Некоторое время спустя впереди показалась каменная гряда, выходящая к самому морю. Она тянулась в глубь острова. Впервые с той минуты, как Дэвид покинул деревню, он усомнился в своем решении отправиться в погоню верхом. Можно, конечно, бросить Грома и вскарабкаться на каменную стену, но что потом?
Приблизившись, Дэвид заметил, что начинается утренний прилив. Полоска песка между водой и камнем вскоре исчезнет под водой. Дэвид направил жеребца в узкий проход, но когда набежавшая волна плеснула ему в самую морду, животное попятилось назад. Дэвиду все же удалось справиться с ним.
Оказавшись по ту сторону каменной гряды (к счастью, довольно узкой), Дэвид оглядел тянувшийся вдаль пляж. Никаких следов Лопаки на белой полосе песка! Хотя рассвело, Дэвид опасался углубляться в джунгли, ибо доступный для лошади участок дороги мог внезапно кончиться, и тогда пришлось бы возвращаться назад. Оставалось надеяться, что Лопака где-то близко.
Проделав довольно долгий путь вдоль линии пляжа, Дэвид так и не заметил ничего нового. Кругом было пусто и тихо, лишь в отдалении ревел вулкан. Неужели он что-то перепутал и к лагерю Лопаки ведет иная дорога?
Дэвид начал терять надежду. В конце концов, похититель Лилиа, возможно, направился и не в лагерь. Будь Дэвид местным жителем, он знал бы остров как свои пять пальцев, но, увы, его сведения о нем ограничивались окрестностями деревни.
Оставалось положиться на удачу и продолжать путь.
Внезапность нападения так ошеломила Лилиа, что поначалу она даже не сопротивлялась. В момент появления Лопаки девушка радовалась тому, что битва внезапно прекратилась, хотя причиной тому было извержение. Когда ее схватили и перебросили через плечо, все потрясения этого дня: возвращение, штурм, смерть Эйзы Радда – обрушились на Лилиа разом, и она растерялась. Девушка видела, что Кавика пытался помочь ей, но не сумел.
Обретя наконец относительное душевное равновесие, Лилиа задалась вопросом, жив ли он. Впрочем, ее собственное положение не предвещало ничего хорошего. Намерения Лопаки не вызывали сомнений: поскольку штурм Хана не увенчался успехом, он выместит на ней свой гнев, убив ее.
Похититель бежал быстро и легко, словно нес на плече лишь легкий охотничий дротик.
Девушка приподняла голову и огляделась. Уже занимался рассвет. Кругом царило безлюдье, никаких следов погони. Лилиа это не удивило, поскольку она видела, как разбегались воины, перепуганные начавшимся извержением. Очевидно, это и позволило Лопаке похитить ее.
Когда девушка осознала, что никто не придет ей на помощь, она забилась, молотя кулаками по широкой спине Лопаки. Лилиа даже попыталась ударить его в лицо коленом, но добилась лишь того, что живые тиски сжались сильнее.
– Сопротивляйся сколько хочешь, – усмехнулся Лопака. – Будет даже интереснее.
Он так стиснул Лилиа, что она почти лишилась сознания и обмякла на плече похитителя, выжидая шанс на спасение.
Кое-как отдышавшись, она снова огляделась. Лопака бежал по краю широкой долины, направляясь к побережью.
Девушка удивилась. Казалось бы, Лопаке следовало направиться к лагерю – туда же, куда и его люди, бежавшие из деревни после начала извержения. Однако он не спешил воссоединиться со своей армией. Что у него на уме, Лилиа не знала, но не сомневалась, что ничего хорошего.
К окружающим звукам внезапно прибавился новый, и, узнав его, девушка приободрилась. То был быстро приближающийся стук копыт.
Услышав погоню, Лопака остановился и гневно встряхнул Лилиа.
– Я знаю, кто это! – рявкнул он. – Это твой белый на смешном тонконогом животном! Он спешит тебе на помощь, Лилиа, не понимая, что помочь тебе уже невозможно. На этот раз ты умрешь, даже если для этого мне придется проститься и со своей жизнью. Ты превратила меня в посмешище, но повеселиться уже не успеешь!
Девушка напряженно прислушивалась. Потом изо всех сил выкрикнула имя Дэвида.
Рассмеявшись, Лопака снова пустился бежать. Стук копыт становился громче, и наконец на склоне со стороны побережья показался Дэвид верхом на черном жеребце.
Лилиа тихо вскрикнула, и Лопака оглянулся через свободное плечо. Пробормотав проклятие, он резко свернул. Лилиа вспомнила, как когда-то они с Кавикой бежали этим же путем. Лопака направлялся к обрыву с торчащими клыками скал внизу, на которые раз за разом обрушивался свирепый прибой. Теперь девушка поняла, что означали его угрозы. Он решил прыгнуть вниз, прямо на скалы, и там они оба найдут свою гибель!
Отчаяние придало ей сил. Подтянув колени повыше, Лилиа уперлась ладонями в широкую спину своего похитителя и оттолкнулась. От этого неожиданного толчка Лопака разжал руку, и девушку сбросило с его плеча как катапультой. Она так ударилась о землю, что у нее потемнело в глазах. Однако Лилиа не потеряла сознание и откатилась подальше от кромки обрыва.
Оправившись от удивления, Лопака бросился к девушке. Она приподнялась на четвереньки и попятилась назад, в кусты, хотя и понимала, что ей не удастся ускользнуть.
В этот момент между Лилиа и Лопакой вклинился огромный жеребец. Дальнейшее произошло так быстро, что девушка не успела опомниться. Осадив коня, Дэвид соскочил с него и обрушился на Лопаку. Прежде чем оба повалились на землю, Дэвид обхватил могучие плечи воина. Тот, в свою очередь, сомкнул руки вокруг его грудной клетки. По инерции они откатились в сторону, не размыкая этого странного подобия объятий.
Лилиа села и, к своему ужасу, увидела, что противники катятся к кромке обрыва. Забыв о боли, она вскочила и крикнула:
– Дэвид, осторожнее! Там обрыв!
Но, поглощенные схваткой, они, вероятно, не слышали ее. Англичанин казался хрупким как тростинка в могучих руках туземца. Лопака медленно сжимал смертельное кольцо. Заметив, что Дэвид запрокинул голову и рот его раскрылся в беззвучном крике, Лилиа лихорадочно огляделась, выискивая, нет ли поблизости чего-то, что можно обрушить на голову Лопаке. К несчастью, она ничего не нашла.
Когда она снова обратила взгляд к противникам, те были уже на ногах и покачивались в опасной близости от обрыва. Лопака все так же безжалостно стискивал грудную клетку Дэвида, а тот, побагровев и едва дыша, продолжал бороться.
Сама того не сознавая, девушка шаг за шагом приближалась к противникам, изыскивая способ как-то помочь Дэвиду. Тот между тем широко расставил ноги и, внезапно опустив голову, нанес ею удар по губам Лопаки, разбив их в кровь. От неожиданности туземец ослабил хватку. Дэвид рванулся вниз и выскользнул из смертельного кольца. Не теряя ни секунды, он толкнул врага обеими руками в грудь. Толчок был слишком слаб, чтобы сбросить Лопаку с обрыва, но заставил его отступить. Отступая, он обрушил кромку и сам рухнул с ней, успев, однако, ухватить Дэвида за ногу.
Пронзительно закричав от отчаяния, Лилиа подбежала к обрыву, упала на колени и заглянула в бездну. Сквозь пелену слез она увидела оскаленную каменную пасть и пену прибоя между зубьями скал. Волны швыряли тело Лопаки, но Дэвида не было видно.