– Дэвид, любимый! – воскликнула девушка.
– Лилиа... – раздалось снизу.
Девушка снова глянула в бездну. Неужели у нее от горя обман слуха?
– Я жив, Лилиа, я здесь!
Тогда девушка легла ничком и в самом деле увидела Дэвида! Он лежал на выступе скалы футах в десяти от кромки обрыва, цепляясь одной рукой за трещину, а другой – за кустик.
– Скажи скорее, как ты?
– Кажется, я ничего не сломал, но здорово расшибся, да еще хватка этого негодяя... Едва ли смогу подняться, не рискуя рухнуть вниз, да и подтянуться не за что.
– Ничего, мы что-нибудь придумаем! Потерпи, я сейчас вернусь.
Осторожно отодвинувшись от края, Лилиа поднялась и огляделась. К счастью, чуть ниже по склону росло дерево, увитое лианами. Девушка тянула и дергала лиану до тех пор, пока у нее в руках не оказался длинный кусок растения. Возблагодарив богов, Лилиа поспешила к краю утеса.
– Держи, Дэвид!
Она начала спускать лиану вниз, и наконец импровизированная веревка слегка натянулась.
– Ты сможешь подняться по лиане, Дэвид?
– Очень надеюсь.
– Тогда держи ее крепче и не двигайся, пока я не закреплю лиану.
Обвив лианой свои запястья, Лилиа крепко уперлась ногами в ствол пальмы.
– Можно! – крикнула она.
В следующую секунду лиана натянулась. Стиснув зубы от боли, девушка изо всех сил держала конец лианы.
Дэвид с огромным трудом выбрался на утес и лег на камень чуть в стороне от зияющей бездны, тяжело и часто дыша.
Лилиа бросилась к нему, упала на колени и обвила его шею руками.
– Дэвид! Дэвид! – повторяла она сквозь рыдания, покрывая поцелуями его бледное лицо.
Обхватив девушку за плечи дрожащей рукой, Дэвид нашептывал ей на ухо что-то утешительное. Лилиа довольно было просто слышать его голос. Все ее сомнения и колебания остались в прошлом. Теперь она знала наверняка, что любила, любит и будет любить Дэвида, что бы ни случилось.
– Подумав, что тебя больше нет, я вдруг поняла... – прошептала она, отирая ладонью слезы, – поняла, что не могу без тебя.
– Уж не хочешь ли ты поблагодарить за это Лопаку? – спросил Дэвид с тихим смешком. – Не стоит, Лилиа. Я все равно заставил бы тебя это понять, ты уж мне поверь.
Девушка засмеялась, но внезапно услышала громкий свистящий звук. Вскочив, она посмотрела на долину, куда уходил довольно крутой, лесистый склон.
– Дэвид, ты только глянь!
Тот поднялся. По дну долины, постепенно понижавшемуся к побережью, стекал пламенеющий язык лавы. Он достиг небольшого водопада, и теперь вода шипела и свистела, превращаясь в пар.
– Боже правый! – воскликнул Дэвид в благоговейном ужасе.
Лилиа в тревоге повернулась в сторону Хана, скрытой растительностью и каменной грядой. Лава, найдя узкую расселину – сквозной проход к морю, быстро преградила им дорогу, сметая все на своем пути. Если бы Лилиа и Дэвид задержались, их скоро отрезало бы от остальной части острова.
– Нам надо поскорее уходить отсюда, Дэвид!
– Ничего, успеем.
Он пронзительно свистнул. Жеребец рысцой приблизился к хозяину.
– Ну что, мой хороший, поможешь нам? – ласково спросил Дэвид и повернулся к Лилиа. – Верхом мы успеем выбраться отсюда.
С трудом взобравшись на жеребца, Дэвид протянул руку девушке.
Гром поскакал по отлогому холму в направлении Хана. Еще немного – и они выехали туда, где был хорошо виден поток, мчащийся к побережью.
– Черт возьми, это еще что такое! – Дэвид натянул поводья.
Отведя взгляд от лавы, Лилиа увидела человека в черном, который стоял на коленях прямо на пути огненного потока. Склонив голову и молитвенно сложив руки, он что-то бормотал.
– Исаак Джэггар! – воскликнула Лилиа, снова охваченная жалостью к этому несчастному безумцу. – Здесь неподходящее место для молитв. Разве ты не видишь поток лавы? Он сожжет тебя!
Миссионер, не сразу выйдя из транса, обратил к ней безжизненный взгляд.
– А-а... это ты, Лилиа Монрой. Оставь меня и прости за то зло, что я тебе причинил...
– Чтоб тебя черти взяли, преподобный! – вскричал Дэвид. – Вставай! Ты что, совсем лишился рассудка?
– Вовсе нет. Рассудок вернулся ко мне, и теперь я знаю, что заслуживаю смерти. Это извержение – знак гнева Господня. Я грешил и мыслями своими, и деяниями и должен понести наказание. Спасения нет, осталось только надеяться, что Господь всемогущий простит меня хотя бы после смерти.
– Послушай, Исаак Джэггар, – начала Лилиа, но тут ее взгляд метнулся к лаве, и у нее захватило дух.
Огненный поток снес преграду и устремился к ним с пугающей быстротой!
– Послушай, – лихорадочно заговорила она, – ты, конечно, натворил немало и должен заплатить за свои грехи, но кто тебе сказал, что именно смертью? Сам посуди, зачем твоему богу уничтожать ни в чем не повинные растения и животных, если грешил только ты? К тому же ему больше придется по душе, если ты посвятишь свою жизнь добрым делам. Это будет настоящее искупление!
– Я не достоин... – пробормотал миссионер, но глаза его оживились.
– Начнем с того, что я прощаю тебя, – продолжал» девушка.
– Ты в самом деле меня прощаешь? – недоверчиво переспросил Джэггар и поднялся.
– Постараюсь.
Джэггар нерешительно шагнул к ним. Дэвид спешился и подсадил миссионера на спину лошади. Потом, шлепнув Грома по крупу, побежал рядом, держась за поводья.
– Но, Дэвид, как же?.. – начала Лилиа.
– Нет времени, – перебил он.
Когда опасный участок остался позади, Дэвид придержал жеребца, и Лилиа соскочила на песок. Они долго наблюдали за тем, как лава изливается в океан. Столбы пара взлетали в воздух с громким свистом, а набегающие волны спешили отпрянуть, словно обжегшись о жидкий раскаленный камень. Извержение еще продолжалось, но рев стал тише, колонна пепла и дыма над кратером немного опала.
Оторвав взгляд от величественной и пугающей картины, Лилиа заметила, что Исаак Джэггар снова стоит на коленях. На этот раз он молился вслух.
– Господь всемогущий, благодарю Тебя за то, что Ты явил свое милосердие и уберег нас от гибели в геенне огненной! Ты не пожалеешь о том, что сохранил жизнь своему ничтожному служителю, поскольку отныне я посвящу ее добрым делам. Никогда больше не приму сторону человека кровожадного, даже во имя своей миссии. Я исправлюсь, Господи, верь мне!
Долгожданный мир воцарился в Хана.
Лопака был мертв, его честолюбивые планы ушли в небытие вместе с ним, а воины, оставшись без предводителя, рассеялись по острову и больше не представляли угрозы. Смерть этого не в меру воинственного человека, казалось, остудила даже гнев Пеле, поскольку извержение пошло на убыль необычайно быстро. Вскоре вулкан снова впал в благословенную дремоту, а языки лавы, ни один из которых не направился в сторону деревни, остыли и потемнели.
Через три дня после роковой ночи защитники деревни в полном составе собрались у дальней бухты, чтобы отметить победу и приход мирных времен большим празднеством – луау. Они разожгли громадный костер, а когда он прогорел, в яме под слоем углей запекли целиком свинью, привезенную капитаном Раунтри из Лааины. Костры поменьше горели аккуратным полукругом, вокруг них сидели воины, отдавая должное местному напитку ива. Его выдерживали в наглухо закупоренных тыквах на солнцепеке, и получалось довольно крепкое спиртное.
Завтра поутру предстояло отправиться на Гавайи за женщинами и детьми. Само собой, их возвращение означало еще одно празднество, но теперь ничто не мешало жителям Хана наслаждаться жизнью. Ну а сегодня, кроме все-го прочего, провожали «Надежду» в обратный путь, к берегам Англии. Капитан собирался отправиться очень рано – с утренним приливом. Дик тоже уплывал, зато Дэвид оставался.
Лилиа ощутила на бедре ласкающее прикосновение и, повернувшись, улыбнулась Дэвиду, полулежавшему рядом на песке. Он улыбнулся в ответ и, поднеся к губам тыкву, сделал глоток ива. Впервые за долгое время девушка чувствовала себя очень счастливой.
Почувствовав на себе взгляд, девушка подняла голову. С другой стороны костра на нее пристально и мрачно смотрел Кавика. Никакого объяснения между ними так и не произошло, довольно было и того, что Дэвид оставался в деревне. Поняв, что окончательно потерял Лилиа, Кавика ушел в себя.
Когда взгляды их встретились, он вдруг поднялся, обошел костер и присел на корточки рядом с Лилиа.
– Ты останешься алии нуи?– спросил Кавика.
– Нет, – тотчас ответила Лилиа, так как уже обдумала это. – Когда я была алии нуи, началась настоящая война и многие погибли. Мне никогда не забыть об этом, Кавика, это будет стоять между мной и властью, мешая править. Я должна рассказать женщинам и детям о том, что по моему приказу погибли их мужья и отцы. Я боюсь этой минуты, Кавика!
– Не ожидал от тебя такого, Лилиа. – Воин покачал головой. – Неужели ты предпочла бы, чтобы все воины уцелели, а деревня перешла к Лопаке?
– Не знаю, как объяснить тебе это. Опасность миновала, но всегда может явиться другой Лопака. Я не хочу еще раз посылать людей на смерть. Словом, я решила сложить с себя власть алии нуи. Мой последний приказ таков: разобрать надстройку на стене, чтобы она не напоминала о войне и смерти.
– Кто же тогда будет править?
– Акаки. Война закончена, воцарился мир, а в такое время никто лучше ее не сумеет править Хана. Когда мы увидимся, я расскажу матери о том, как хорошо ты защищал деревню. Хана будет гордиться тобой, и Акаки найдет для тебя подходящее занятие и в мирное время.
Кавика посмотрел на нее долгим взглядом и ушел к другому костру.
– Я сочувствую ему, Лилиа, – тихо сказал Дэвид. – Жаль, что он несчастен, когда все кругом так счастливы.
– Не жалей его, он встретит и полюбит другую женщину. Теперь многие остались без мужей и возлюбленных...
Лилиа умолкла, но снова оживилась, когда зарокотали барабаны, затрещали трещотки и собравшиеся затянули песню. Печальная сменилась веселой, и вот уже несколько мужчин вскочили со своих мест и начали танец