Адриан появился внезапно, в ее доме оказался случайно, и рано или поздно он снова уедет. И как бы она не жаждала возобновить отношения, уехать с ним, не стоило себя обманывать: она ни за что не покинет родной дом. Впрочем, женщину утешало то, что она оставила глубокий след в его сердце и годы, проведенные вместе, не прошли даром. В юности эти чувства так много значили, но Алира понимала, что раз она столько лет прожила без Адриана, то и дальше сможет… Да уж, разум отлично все просчитал, но сердцу-то не прикажешь! Возможно, это был ее последний шанс на настоящую любовь…
Внезапно чей-то голос прорезал затишье между порывали шквала:
– Эй! Есть тут кто?
Голос доносился из сада. Женщина выглянула в окно и заметила снаружи Дамера. Алира взглянула на часы: почти полдень. Она совсем забыла про их договоренность! Но говорить ни с кем не хотелось. Алира размышляла, стоит ли показываться на глаза, но юноша уже подошел к домику и наверняка ее видел. Она еще раз всхлипнула и спустилась на первый этаж. Дамер уже ждал ее.
– Конечно, это была ты. Я видел кого-то в окне. Ты забыла про встречу? В доме, – Дамер указал на особняк, – сказали, что ты где-то тут.
Алира задумалась, с кем он говорил, но, в целом, это было неважно.
– Я не забыла, – сухо возразила она. – Нужно было кое-что сделать утром. Так что я закрутилась.
Дамер огляделся, будто любопытствовал, чем она таким занималась в пустующей голубятне.
– Встретимся в другой раз?
– Нет, идем сейчас. – Алира поплотнее запахнула куртку. Чем скорее она со всем разберется, тем лучше.
– Может, наденешь пальто?
– Я не боюсь холода.
Они молча брели по тропинке, протоптанной Алирой на заднем дворе, а затем свернули на другую, ведущую к канаве. Через десять минут они добрались до устья, где течение замедлялось и вода бежала по камням и желобкам и кружила маленьким водоворотом. Судя по всему, выражение лица женщины было слишком мрачным, потому что юноша поинтересовался с искренним беспокойством:
– С тобой все нормально?
– Да, спасибо, – отозвалась та.
– Я посмотрел. И идея мне нравится, – произнес юноша, перевязывая хвост, чтобы прибрать несколько выбившихся прядей. – Только вместо цементного ложа, которое портит чудесный вид, я бы сделал каменное, с двумя выходами. А шланги присыпал бы землей.
– Я позабочусь о своей половине, – пообещала Алира, напомнив себе попросить брата.
– Как хочешь, – пожал плечами Дамер. – Когда займемся?
– Томас свободен только по выходным. Он каменщик.
– Тогда в ближайшие, когда ему удобно. Мы быстро справимся, нужно прикопать шланги, а дальше по очереди ухаживать за системой.
– Так и сделаем.
Алира успокоилась, когда проблема разрешилась, и ее больше злил тот факт, что приходится делить с кем-то территорию. Впрочем, новость, что местные власти могли потребовать от чужаков убраться, тоже утешала.
– Хорошо. Еще кое-что…
– Что еще? – насторожилась Алира. Ей казалось, что гость требует слишком много.
– Видишь ли… На одном из холмов за вашим домом установлена антенна. Если ее немного довернуть, сигнал будет лучше.
Судя по всему, он имел в виду телевизионный ретранслятор. Получалось, что новые соседи сменили городскую жизнь на сельскую, но тем не менее хотели оставаться на связи…
– Не понимаю, при чем тут я, – отвечала Алира. – Если это нам не помешает, делайте что хотите.
– Ну, раз уж мы здесь, Алира, я решил спросить…
– Просвети меня, – инстинктивно произнесла женщина. Она была не в настроении выслушивать комментарии о неумолимости времени.
– Хорошо. Кстати, у тебя красивое имя. Ты – первая Алира в моем окружении. Меня зовут Дамер.
– Твое тоже весьма оригинальное, – ответила женщина, немного смягчившись. Ей захотелось ответить на комплимент, который ей пришелся по душе, ровно как и то, что юноша помнил ее имя.
– Мама выбрала такое. Это был предок Эдварда Рочестера, героя из романа…
– «Джейн Эйр».
– Точно! – Дамер был приятно удивлен. – Это была ее любимая книга.
– Была?
– Она умерла несколько месяцев назад.
– Сочувствую, – пробормотала Алира с искренним сожалением.
– Спасибо, – бросил юноша и добавил: – Что ж, Алира, одна из причин, почему мы позвали тебя на церемонию открытия, – желание познакомиться поближе с тобой и твоей семьей. Мы знаем, что ты всю жизнь провела здесь вместе с матерью. Наверняка ты много сможешь рассказать нам об этом месте. И мы хотим отдать дань уважения вашей истории и традициям, перенять ваши умения. – Он снова улыбнулся. – Мы способные, учимся быстро. В нашей библиотеке есть книги по сельскому хозяйству, но нам не помешают практические навыки и советы специалистов. Подозреваю, что ты со своим опытом знаешь, как заботиться о земле и скоте, а твоя мать наверняка просто кладезь.
Алира удивилась, хотя слова собеседника ей польстили. Пусть юноша и намекнул на разницу в возрасте, он ясно дал понять, что не считает ее старой.
– Я скажу маме. А когда праздник?
– В следующую субботу. Нужно дождаться остальных. Кстати, ты говорила, что у тебя есть свободная комната?
«Все уже всё знают!» – мысленно проворчала Алира. Когда все вскрылось, не было смысла ни врать, ни искать причины для отказа.
– Да, – осторожно отвечала она. – Но я еще не уверена, буду ли ее сдавать. У нас уже и так полна коробочка.
– Это только на выходные. Папа приезжает в гости. Ему нужен комфорт, а в моем новом доме никаких удобств для старика нет, – объяснил он, хотя никто не требовал, и добавил: – Они с мамой прожили долгую жизнь… Но по иронии судьбы она ушла раньше, пусть и была младше. Так я могу на тебя рассчитывать?
Алира не хотела ни с кем завязывать отношений, но и отказать не могла, и потому согласилась. Два дня – это недолго.
Дамер и его спутница побрели вместе в сторону развилки, где расходились дороги к поместью и на Алкиларе. Они болтали о всякой чепухе: об окружающем пейзаже, пробуждающемся навстречу теплым дням вопреки леденящим ветрам, о том, как здорово было бы, если бы городская инфраструктура не затронула местную природу, о том, как хорошо спится вдали от шума машин и сирен срочных служб, о мире, в котором нет страха… Последнее удивило: Дамер совсем не выглядел трусом – напротив, он был отважен до безумия, раз решился на авантюру с восстановлением заброшенной деревни. Он совсем не нее не похож…
– Боязнь? – переспросила она. – Чего?
– Общества, которое мы сами построили. Оно такое зловещее. В новостях ежедневно показывают гонку вооружений, танки, военную форму, бронежилеты и автоматы. Даже во время футбола. Я постоянно чувствую тревогу из-за угрозы террористических атак. Несчастные иммигранты выглядят жутко, а решения их проблемы не существует. Кругом незащищенность, неопределенность, гнев и страх. Те, кого ты вчера видела в Алкиларе, пережили одно и то же: стресс из-за переработок и боязнь потери места. Некоторые, кстати, лишились работы, а следом пришел новый страх, что нечем будет платить по счетам, он породил пессимизм, а тот, в свою очередь, негодование… – Он помолчал немного и с улыбкой продолжал: – Что за бред я несу! Что ты теперь обо мне подумаешь! Вообще-то я весельчак, а моя любимая поговорка: «Все, что ни делается – все к лучшему». Наверное, страх тоже может к чему-то сподвигнуть. Благодаря ему я сейчас здесь. Раньше у меня была работа, но я был несчастен. Прежняя жизнь была ярмом. А здесь я обрел покой.
Дамер мыслил иначе, чем она сама, но его объяснения, пылкие и ясные, тронули Алиру. Женщине показалось, что в некотором роде слова юноши касаются и ее. Она боялась потерять дом, не достичь желаемого, заставила себя сдать комнаты и разрушила собственную жизнь. Единственное, с чем она не была согласна – это с безумным стремлением к авантюрам и позитивным взглядом на происходящее. А то, что Дамер оказался вполне разумным юношей, производило неоднозначное впечатление. И по дороге домой Алира размышляла, что, с одной стороны, ей было приятно болтать с новым знакомым, который на время заставил ее забыть о своей дурацкой непреклонности, не позволившей поддаться чарам Адриана. С тех пор прошло лишь несколько часов, а казалось, что между нею и мужчиной разверзлась пропасть. С другой стороны, она надеялась, что Дамер с друзьями уедет из Алкиларе навсегда. Она хотела избавиться от юноши, прежде чем успела бы к нему привязаться. Ей было стыдно за дурные мысли о тех, кто принес мир ее душе, но разум по-прежнему не доверял им. Нельзя было поддаваться слабости: она сама – страж своего мира. Веками устоявшийся порядок придавал ей сил, а его разрушение сулило нестабильность и, как следствие, страх.
Женщина остановилась у дверей поместья – вряд ли у поместья есть двери. Это место она знала лучше, чем себя саму. Всякий раз, когда она возвращалась к порогу, даже если отсутствовала лишь пару часов, сердце радовалось так, будто разлука длилась годы. В голове молоточком билась фраза, отражавшая чувство глубокой сопричастности: «Ты здесь ради тех, кто ушел, ради меня, ради будущих поколений. Ты – краса, нерушимость, кров, разум и суть».
Алира считала себя недостойной этого дома. Умрет она, а он – бессмертное создание – будет олицетворять время и продолжать стоять, хотя, возможно, будет выглядеть иначе, чем прежде. Ветер трепал ставни, шевелил антенны и черепицу на крыше, шуршал и скрипел. Это был голос особняка Элехии. Он вибрировал, будто в ознобе.
Дверь открыла мать.
– Где тебя носило? – взволнованно спросила она. – Твой брат приехал!
– И что?
«Неужели Херардо? Почему без предупреждения?» – подумала женщина.
– Они с Тельмой взяли пару выходных и решили заглянуть. Хан остался у друзей, чтобы не пропускать уроки.
Алира недовольно вздохнула. «Сколько эти дни будут стоить мне? – думала она. – Сколько…»