а ее отказ?
Подойдя к Мальве, Алира с радостью заметила, что Томас тоже здесь.
– Я уж думал, ты не придешь, – произнес брат.
– Удивительно, что и ты остался, – ответила она.
– Ты еще помнишь деревенские праздники, – пожал плечами Томас. – А я нет. А здесь у меня появилось чувство плеча, – заключил он с легкой иронией, которую сестра сразу же распознала. Слишком уж долго три человека прозябали в особняке в одиночестве. Возможно, именно поэтому он посещал субботние посиделки ее друзей.
Мальва усадила гостей. Сама она села между Томасом и отцом Дамера, напротив самого Дамера и Алиры. Женщина сочла решение девушки перемешать знакомых с незнакомыми разумным и вежливым, так чтобы никто не считал себя обделенным. За обедом Мальва болтала со всеми, следила, чтобы всем всегда хватало вина, несколько раз отлучалась за закусками, чтобы гостям самим не нужно было бегать к столам, обменивалась шутками и уделяла особое внимание Томасу, слушавшему ее с изумлением и отвечавшему с таким рвением, какого сестра за ним еще не замечала.
Мальва, невысокая, с непослушными темными волосами, коротко стриженными с одной стороны и длинными – с другой, пирсингом в носу, бровях и ушах, одетая в «пиратские» штаны на подтяжках, рубашку и плащ не по погоде (по мнению Алиры), излучала заразительное веселье. Она была открытой и живой. Ей, похоже, было все равно, что Дамер не обращает на нее должного внимания, она куда сильнее увлеклась заботой о гостях. Алира осознала это, увидев на ее лице азарт ученого, открывающего новые грани уже известного феномена, и отметив стремление девушки помочь всем и сразу.
После того как подали десерт, девушка сообщила Дамеру, что его отец отправился домой отдохнуть, и предложила проводить его до развилки. Не привыкшая пить так много, Алира была несколько навеселе, и мир вокруг казался странно привлекательным. И чем ближе к ней был Дамер, тем больше она отдалялась от остальных. Оба они казались понятными и ясными снаружи, оставаясь загадочными внутри. Она слышала отголоски беседы юноши с Мальвой, которая уже успела вернуться, и Томасом о музыке.
– Молодежь не понимает взрослых, – утверждал брат.
– Но они же такие славные! – возразила девушка.
Алира не стала вмешиваться в разговор: ей хотелось подольше наслаждаться частичками иной реальности. Голоса, смех, скрип отодвигаемых стульев, звон посуды, крики детей, лай собак и звуки настраиваемых инструментов ее убаюкивали. Она слушала Дамера, закрыв глаза, и сосредоточилась на его дыхании, когда юноша что-то произносил в паре сантиметров от ее лица. Ей было все равно, что именно он говорил – ей просто было приятно находиться с ним рядом.
Но сладостные мечты разбил голос Аманды:
– Алира, беги домой!
– Что случилось? – Встревоженная женщина тут же вскочила.
– Тебя искала Крина. У тебя не отвечает телефон. Она сказала, что твоя мать сошла с ума. Крина уже отправилась обратно… Иди с ней, – обратилась женщина к Дамеру. – Что бы там ни произошло, это касается твоего отца.
Алира собиралась позвать с собой брата. Тот оказался на площадке перед оркестром, где танцевал в компании Мальвы и детишек под мелодию саксофона, двух труб, барабана и волынки. Молодой человек, вокалист ансамбля, пел в микрофон и время от времени отпускал шутки. Томас улыбался так счастливо, будто сам внезапно опять стал ребенком… И Алира не стала ничего ему говорить: пусть хотя бы на время представит себе то беззаботное детство, которого он был лишен.
15THE PRETENDER16Foo Fighters
Алира еще ни разу не видела, чтобы мать выходила из себя, а Дамер ни разу не видел отца оскорбленным. Когда они оба добрались до особняка, взобравшись на холм в компании Аманды, Адриана и Дунии, они обнаружили возле дверей ошеломленного Филипа, как будто тот несколько часов ждал, чтобы ему открыли, но все же надеялся попасть внутрь.
Затем появилась Элехия с чемоданом гостя в руках. Она швырнула вещи ему под ноги и процедила сквозь зубы:
– Убирайся! – Потом женщина заметила свидетелей и продолжила в том же злобном тоне: – Я не забыла и не простила.
После она скрылась в доме, громко хлопнув дверью. Алира бросилась следом, Дамер тоже собрался было, но Адриан поймал его за руку:
– Даже и не думай. Оставь их одних.
– Не трогай меня!
Юноша вывернулся, но разозленный мужчина надвинулся на него.
– Успокойтесь! – Аманда стала между ними. – Дамер, постой. Адриан, остынь. Али вернется и все нам разъяснит.
Дунии был противен слащавый тон Аманды, когда та общалась с ее мужем, но тот подчинился беспрекословно, а Дамер обратился к отцу:
– Что случилось?
Вопрос был риторическим, ибо ответ он знал: женщина узнала Филипа, и в произошедшем была его вина. А чего он, собственно, ждал? Что, когда они встретятся, будут общаться как ни в чем не бывало? Каким же глупцом он был!
– Отвезешь меня в Монегрейн? – Филип смерил сына грустным взглядом. – Я уеду первым же поездом.
– Конечно, – согласился тот. – Я подгоню машину.
– Я сама, – вызвалась Аманда. – Моя здесь рядом.
Алира обнаружила мать в гостиной. Та стояла, положив руки на каминную полку, закрыв глаза и тяжело дыша.
– Что случилось, мам? – Разволновавшись, она повторила вопрос несколько раз, но Элехия не отвечала. Женщина приблизилась и проложила руку на предплечье матери: – Пожалуйста, скажи!
Элехия пробормотала что-то неразборчивое, а потом произнесла:
– Не надо было его сюда звать. Только не его! Пусть уходит.
– Но почему? Что он такого сделал?
– Оставь меня в покое, – продолжила та, удаляясь. – Пусть уходит.
Алира вернулась на улицу. Аманда уже перегнала машину от заднего крыльца, где располагался импровизированный гараж, загрузила скромные пожитки Филипа.
– Я отвезу его в Монгрейн. Я на работе, потому не пила. Думаю, будет лучше, если эту ночь он проведет в отеле. Как считаешь, Али? Я посмотрела в интернете: до завтрашнего дня билетов нет.
– Если хочешь, поезжай с ними, – предложила Дуния, – мы с Адрианом позаботимся о твоей матери.
Алира кивнула. Она подождала, пока Дамер с отцом заберутся в салон, и сама заняла место рядом с водителем. Перехватив взгляд Дамера, она поняла, что он не менее сконфужен, чем она сама. После неловкой паузы, висевшей несколько минут, Алира посмотрела на Филипа через зеркало заднего вида и произнесла:
– Мне очень жаль. Я ничего не понимаю. Мама – очень вежливая и воспитанная женщина, и она никогда не была против жильцов. Она знала, что вы приедете, и я подумать не могла, что что-то может пойти не так. У меня просто в голове не укладывается…
– Это я виноват. Вы не знали, кто я такой и что идея была неудачная, – заговорил Филип, потирая лоб, как будто у него была нестерпимая мигрень. – Из всех людей на свете, сынок, столкнуться с проблемами выпало тебе. Я когда-то был специалистом по землепользованию, ответственным за Алкиларе…
Мужчина принялся рассказывать о своей работе, о визите в эти края несколько десятилетий назад, о процессе отчуждения собственности, сопротивлении соседей, упрямстве обитателей поместья, подписании бумаг…
Он говорил медленно, будто цедил по капле слова, яростно бурлившие внутри, а в конце заключил:
– Плохая была идея. Я думал, что время лечит, но это не так: оно лишь сильнее калечит. Я надеялся на прощение, но я слишком многого хотел. Может быть, однажды, Дамер, мы снова встретимся здесь. Ты делаешь хорошее дело: восстанавливаешь то, что я разрушил.
Он внезапно замолк и больше не произнес ни слова. Да и его попутчики не знали, что ответить. Алира сосредоточилась на воспоминании о девочке, ножницами резавшей подкладку дождевика. Она ощутила резкий прилив ненависти. Интересно, теснение в груди и раздражение были следствием злости на Дамера, который ничего ей не рассказал? Откуда ей было знать? Непрочная связь между отцом и сыном подверглась испытанию и теперь уже никогда не восстановится.
Дамер уже успел пожалеть, что выступил инициатором встречи. Несмотря на все его добрые намерения, ложь во благо привела к провалу. Иногда не стоит ворошить прошлое, но никто не предполагал, что старые рубцы внезапно откроются.
Монгрейна они достигли в молчании. Аманда припарковала машину перед новым отелем, чьи огромные окна ловили последние закатные лучи. Она дождалась, пока мужчины выйдут, но, заметив, что подруга не двинулась с места, сказала:
– Я поговорю с владельцем на всякий случай. Мы знакомы. Хотя не думаю, что возникнут проблемы.
– Я не хочу, чтобы Дамер ехал с нами назад, – произнесла Алира.
Аманда кивнула и направилась к ресепшену. Алира наблюдала, как все трое поднялись по ступенькам к стеклянным дверям. Но юноша замешкался и сказал, пронзив собеседницу взглядом поверх опущенного стекла:
– Мне правда очень жаль, поверь. – Он ждал ответа, но не дождался и продолжил: – Но я думал, так будет лучше. Я хотел развязать узел прошлого. Я поступил глупо, надо было тебе сразу сказать.
Алира даже взглядом его не удостоила, она не желала с ним говорить. Дамер оказался сыном человека, разрушившего жизнь ее семьи. Он намеренно скрыл от нее информацию и имел наглость явиться к ней в дом. Она чувствовала раздражение и непонимание. Юноша ушел, а Аманда вернулась.
– Дамер останется с отцом, – сообщила она. – Я скажу Мальве, чтобы она заехала и забрала его завтра после ухода поезда.
– Ты помнишь, как мы прощались, когда были детьми?
– Не совсем.
А она помнила всё до мельчайших подробностей. Женщина искала спасения от настоящего среди образов прошлого, особенно тех, что напоминали о нерушимости дружбы и придавали ей сил.
Одним январским утром они вместе с отцом отправились в деревню, чтобы проводить семью Аманды, которая последней покинула ее после подписания документов об экспроприации. Элехия не пожелала ни идти с ними, ни звать кого-либо к себе, несмотря на связывавшую их многолетнюю дружбу. Она считала их предателями.