Мигрень была невыносимой. Дуния открыла глаза, но ничего не видела. Вокруг было темно. Это ее спальня? Но она лежала на чем-то твердом. Руки нащупали не мягкие простыни, а комочки влажной земли. И было холодно.
Жуткая боль отдавалась в затылке. Пора прекращать столько пить, алкоголь ее убьет когда-нибудь. Но как же она любила чувство эфемерности, когда реальность медленно таяла, когда она ощущала покой, коий не посещал ее, когда она была трезва. Ей казалось, что она спускается в пещеру, разговаривает с кем-то, кто совершил нечто дурное, а она об этом узнала. Ее попытались обмануть, но она их раскусила.
Почему она запомнила образ Тельмы? Что между ними общего? Было ли это всего лишь сновидением, как и раньше? Этот сон ей не нравился. Хотелось очнуться, а потом снова заснуть.
Мигнул свет, потом снова погас. Кто-то ее звал? Ах, это он! Он заберет ее из этого холодного места! Хватит уже с нее.
Дуния закрыла глаза и представила себе, что снова спит.
После вечерней встречи с Амандой Адриан вернулся в свою спальню раньше, чем обычно, потому что завтра нужно было встать пораньше. Дунии в комнате не было. Мужчина счел, что, как всегда, обнаружит ее внизу в поисках выпивки. Не было смысла спасать ее от дурной привычки. Он лишь сожалел, что в течение стольких лет смог сделать для нее только одно: сохранять лицо.
На кухне он услышал странный шум, доносившийся от лестничного пролета, как будто кто-то там прятался или осторожно крался. Тусклый лунный свет озарял несколько ступенек. Мужчина не стал зажигать свет, пригляделся и заметил Тельму, на цыпочках взбиравшуюся по лестнице. Ее напряженные плечи, руки и походка наводили на мысль, что что-то случилось.
Тогда Адриан вернулся в кухню и стал ждать, сам не зная чего или кого. Что делала Тельма ночью внизу, не его ума дело. Он нацедил себе стакан молока и присел за стол к темноте. Ему нравилось проводить время с Амандой, и он надеялся, что огонь их чувств никогда не угаснет. Как бы изменилась его жизнь в обществе женщины вроде нее – с ее энергией и необычным взглядом на вещи. Как жаль, что в юности мы не понимаем, что было бы для нас лучшей партией!
Если б только он влюбился сразу в Аманду, а не в Дунию, все было бы по-другому. Если бы он влюбился в Аманду, а не в Алиру. Он ведь любил ее, очень сильно любил. Но они были слишком разные. Влечение к ней всегда его смущало, стоило им оказаться под одной крышей. Если бы она тогда сказала ему «да», они были бы счастливы, но недолго, и в итоге она пришла бы к тому же самому решению. Она слишком привязана к этому дому и этой земле. А его мнение с юности не поменялось: его не прельщала перспектива становиться деревенским парнем на выходные. Он не понимал привязанности Алиры к поместью, его истории, местным животным и растениям. Мир открылся перед ним во всем блеске возможностей. Современная жизнь несла в себе скорость, интриги и приключения. А Алкиларе – и в особенности, поместье – казался ему старым заедающим механизмом, который вот-вот сломается. У него не было ничего общего с людьми, подобными отцу Алиры, с огрубевшими руками, загорелым лицом, в мешковатой, поношенной одежде. Юный Адриан представлял себя в будущем в модных костюмах, с дорогими часами, в театре или кинотеатре, потягивающим коктейли на роскошных вечеринках. Такому человеку больше подошла бы Дуния.
Дуния привлекла его красотой, нежностью, хрупкостью и семейным положением. Но постепенно повседневность ее разрушила, как и многих до нее. Возможно, будь у них дети, жизнь сложилась бы иначе. Сезар как-то сказал, что, когда появляются дети, ты перестаешь думать о себе и начинаешь заботиться лишь о них, даже не осознавая этого. Возможно, в этом таился ключ к счастью – жить, не беспокоясь исключительно о себе. Но детей у них с Дунией не было, потому что своих они родить не могли и при этом не хотели ввязываться в волокиту с усыновлением. Адриан не жалел об этом; Дуния утверждала, что она – тоже, а следовательно, причину разлада их отношений следовало искать в другом. Они наслаждались постоянной свободой, в последний момент решая, куда поехать отдохнуть, выбирая место жительства наобум. Они могли бы быть счастливы, но слишком много думали о себе.
После нескольких лет в браке, когда они все время были вдвоем и все делали вместе, они наконец стали друг другу надоедать. У них не было проблем, не случалось неожиданностей. На долгом пути они утратили истинный смысл слова «любовь». Но они и об этом не задумывались, ведь такое случается с парами по всему миру, сплошь и рядом. Часть из них со временем распадается, другая продолжает существовать по инерции. И всё же едва ли они говорили друг другу то, что время от времени повторяла Дуния: «Если ты меня бросишь, клянусь, я себя убью. А тебе придется с этим жить!» Однажды она попыталась исполнить свою угрозу и наглоталась таблеток. Тогда он спас ее. Мог бы и не делать этого, но в тот момент он так не думал. После этого он постоянно терзался чувством вины. Он устал. Задыхался. И считал дни до следующего подозрительного случая…
Адриан вспомнил о Тельме, как она кралась прочь от подвальной двери под лестницей. Странно… Что ей там понадобилось среди ночи? Она что, тоже напивалась, как Дуния? Нет, скорее она там что-то прятала.
Любопытство погнало его на разведку. Он открыл дверь, но ничего не смог разглядеть в темноте. Он пошарил по стене в поисках выключателя и щелкнул им. Спустившись, он увидел на земле Дунию, женщина лежала там без сил и признаков жизни, как тряпичная кукла. Но мысли ринуться на помощь у него не возникло, он только задумался, что произошло. Ему было стыдно. Мужчина повернулся и выключил свет, чтобы больше ее не видеть. Но и оставить жену здесь он не мог… Интересно, почему Тельма ничего не сделала, раз уж она спускалась в подвал?
Он приблизился к женщине в темноте:
– Дуния?
Ответа не последовало, но он услышал слабый стон. Тогда мужчина приблизился, но не прикоснулся к ней, сохраняя дистанцию, пока полностью не выдавил жестокие мысли из головы.
– Дуния, что с тобой? – спросил он.
– Забери меня отсюда! – попросила та.
– Конечно, милая, – пообещал он, в то время как темные думы заполняли его мозг. «Уходи! – твердил навязчивый голосок. – Избавь ее от зла. Сделай это сам!»
Адриан знал, куда ведет узкий коридор: он слышал байку о писательнице и сам лично видел. Впрочем, он никогда не думал повторить то, что сделал ее муж, да и возможности такой ему не представилось.
Он нагнулся и прошептал:
– Слышишь меня, Дуния? Я не могу забрать тебя. Тебе придется встать. Сможешь? Я знаю, ты сможешь! – Ответом снова был стон. – Иди на мой голос. Попробуй. У тебя получится! Я покажу тебе дорогу, просто иди на мой голос… – Он продолжил ласково убеждать ее, подбадривая и давая четкие инструкции. – Видишь? Ты уже близко. Ты сможешь выбраться отсюда, но только сама.
– Мне страшно, – стенала женщина, пока ползла к нему навстречу. – Здесь так темно!
Адриан добрался до конца коридора. Осторожно, чтобы не свалиться в колодец, он встал на край и выпрямился: здесь потолок был выше. Стараясь не потерять равновесие, он осторожно оглянулся к темному проему. Когда он понял, что ему ничто не угрожает, он продолжил звать жену.
– Я раскрою тебе объятия. Еще чуть-чуть, Дуния. Еще чуть-чуть – и все кончится.
Дуния старалась. Теперь боль терзала все тело, особенно ладони и колени. Сон оказался слишком болезненным. Но голос Адриана утверждал, что скоро все закончится, а муж никогда не ошибался. Сколько раз она просыпалась в его объятиях! Он терпеливо и нежно успокаивал ее. «Все позади!» – говорил он, гладя ее по голове, и это была чистая правда. Еще один рывок…
– Возьми меня за руку, – услышала она.
Дуния протянула ладонь и шарила в темноте, пока не коснулась руки мужа. Тогда она вытянула и вторую, ощутив успокоительное прикосновение его тела и безопасность, которую он сулил. Он ласково потянул ее за руки и помог встать. Спустя несколько мгновений он крепко держал ее за талию, прижимая к себе. Теперь она узнала его.
– Адриан, – прошептала она.
– Да, это я, милая.
– Это ты…
– Да.
– Ты спас меня.
– Да.
Дуния обхватила его шею. Она была на грани обморока.
– Обними меня крепче, Адриан, как обнимал, когда мы были молоды. И не отпускай!
– Мы все еще молоды, – отвечал он, сжимая объятия и касаясь лбом ее лба.
Внезапно Дуния ощутила, что мир уходит из-под ног. Вновь возникло ощущение сырости. Она коснулась стоп и щиколоток, потом поползла вверх по коленям и бедрам. Женщине показалось, что толща воды пытается разделить ее с Адрианом, унося ее прочь от него. Ее лицо соскользнуло по его шее, груди, талии, бедрам… Ее руки скользили по его спине в поисках опоры. Она не хотела его лишиться! Пальцы нащупали что-то круглое, маленькое и твердое. Если это единственное, за что можно схватиться, – она его не отпустит!
– Обними меня крепче, Адриан! – прошептала она. – Еще разок. Мне так холодно…
– Все скоро закончится, – отвечал он.
Но женщина ощутила, как вода лижет ее живот, грудь, спину, шею. Она хотела закричать и не могла. Что-то холодное, мокрое и темное проникло в уши, рот, нос… Кошмар казался таким реальным! Ее охватила паника от осознания, что она умирает по-настоящему. Она всеми силами старалась избавиться от груза, удерживавшего ее под водой. К ней наконец-то вернулось сознание. Она тонула, задыхалась и должна была вот-вот умереть. Вспышки воспоминаний из детства, семья, голоса, чувства вихрем пронеслись в мозгу. Спасения не было.
Адриан продолжал давить, пока она не перестала шевелиться. Когда к нему наконец пришло осознание того, что он натворил, то попытался убедить себя, что Дуния умерла, так и не придя в себя, как если бы это преуменьшило ужас того, что он совершил.
Затем он тщательно «подготовил роль». Сперва нужно было убедить всех, что Дуния исчезла. Адриан задумался. Если исчезнет еще и ее сумочка, все подумают, что она сбежала. Но сумочка слишком большая, и времени на это не было. Надо найти что-то попроще… документы и кредитку. Он сможет носить их при себе, пока не представится случай от них избавиться. А дальше поглядим… Потом придется импровизировать, разыгрывать тревогу… в нужной степени. А если каким-то образом его заподозрят, он будет твердить, что его здесь не было, а жена, вероятно, покончила с собой.