– Живите свободно, дети. А остальной мир пусть катится в ад!
А она сохранит о нем добрую память…
Дамер был измотан: последние пару дней силы жителей Алкиларе были на пределе. Они почти не спали, потратив все силы на превращение деревни в неприступную крепость. Было ясно, что стена из мешков не устоит против машин, присланных администрацией, но она их задержит, а также не пропустит сумасшедших протестующих на улицы. Их единственным оружием были камни, которые не помогли бы против натиска железа.
Сам Дамер, разумеется, отступать не собирался, разве что его увели бы насильно. Алира помогла ему обрести силу. Он сжимал ее в объятиях, наслаждался легким ветерком, игравшим с ее волосами, принося прохладу в зной. Он ощущал себя вождем в гуще сражения. И хотя его королевство было всего лишь горсткой валунов, с ней вместе он готов был защищать его с удвоенной мощью. Он верил, что правда – на его стороне, потому что он знал, за что борется. И он будет продолжать до конца бороться за самое дорогое.
– Они ищут повод, чтобы тебя арестовать, – предупредила Алира. – Не перегибай. Достаточно одного брошенного камня.
– Если они не нападут, мы и не ответим.
Однако от женщины не укрылась его странная эйфория.
– Сколько ты еще продержишься? А остальные?
Дамер взглянул на Мальву и Томаса, присевшего рядом, на Палому и Педро, расположившихся на соседних стенах, пока молодежь собиралась на крышах.
– Мы будем стоять до конца, – заявил он после короткой заминки. – И не дрогнем. Они не правы, – произнес он, указывая на противников, – они протестуют ради протеста. Они даже не постарались узнать нас поближе.
– Это только начало. Придут иные времена.
– Пытаешься меня разубедить?
– Я реалистка. Я не смогу жить там, где меня не хотят видеть.
– Если верить твоей теории, никто не сдвинется с места, – произнес он, не дождавшись ответа, и добавил: – Ты ведь любишь меня.
– Да.
– И понимаешь.
– Любовь означает понимание, – сказала женщина, не глядя на него.
– Похоже, христианская мораль ближе мне, чем тебе.
– А чего ты ждешь? Я не брошу близких, но и не могу представить себе жизнь без тебя, и…
– И ты понимаешь, почему нам здесь не рады. – Дамер отступил на пару шагов, как будто ему необходимо было отстраниться, чтобы подумать. Он рисовал носком ботинка в пыли, оставленной мешками с песком, потом потер лицо руками, взглянул на небо, хмыкнул и снова обратился к собеседнице: – Алира, у нас нет домовладельцев и домохозяйств. Нам показалось, что здесь мы сможем развиваться, потому что это земля – государственная, а значит, всеобщая. В интересах людей не забрасывать ее. И мы хотим ее возродить. Ты видела, чего мы добились в краткие сроки, просто подарив ей жизнь. Я ни разу не просил тебя рассказать, как здесь жили раньше. Я просто хочу жить здесь в мире и покое, только и всего. Если ты этого не понимаешь, ты не поймешь и меня. Это значит, что ты оправдываешь этих троглодитов и действия Гражданской гвардии. Теперь я прошу тебя принять решение, и действовать храбро или логично.
Алира выслушала его, не перебивая. Еще ни разу она не замечала и тени ненависти в словах Дамера, и в ее сердце зародилось сомнение. Сезар просил ее сделать выбор, а теперь и Дамер настаивал на том же. Для нее самой настоящая любовь ничего не требовала и не заставляла выбирать. Они любили друг друга вопреки, без всяких условностей, предрассудков и идеологий, несмотря ни на что. И она ни разу не принуждала его к выбору: принимала его таким, какой он есть. Возможно, это он ее не понимал.
Но сейчас от нее требовали от чего-то отказаться, а она не готова была оставить свой мир. Женщина пристально взглянула на собеседника. Как она любила эти карие глаза, в которых отражались золотистые солнечные зайчики! Она тонула в них во время их бесед, когда они занимались любовью, молчали или смеялись. Эти глаза никогда не лгали. А сейчас их упрямый, усталый взгляд вновь показал, насколько сильна решимость в сердце их обладателя. И Алира не смогла бы ее смягчить или переубедить его. Впрочем, она и не была уверена, хочет ли этого.
– Лишь осмелюсь спросить, чем бы я могла помочь, – заявила она. – Это ваша война. А не моя.
И тут их слуха достигли крики и протестующих, и жителей Алкиларе, и лишь одно слово можно было разобрать:
– Пожар!
Алира проследила взглядом за остальными, на запад. В сторону холма, где стоял ее дом, и волна ужаса охватила ее, будто ледяной порыв ветра. Этот ветер раздул пламя! Его языки лизали небо – ясное и чистое, под которым полыхало поместье Элехии.
30A DÓNDE IR32Viva Suecia
Все – протестующие и обитатели Алкиларе – забыли разногласия и сплотились против общей беды. Они бросились к особняку следом за Томасом и Сезаром, хватая по пути ведра, шланги, емкости с водой, и пытались сбить пламя, разгоравшееся все сильнее с каждой секундой. Главное было продержаться до приезда пожарной бригады. Это повторяли все, чтобы убедить себя и других в невозможном. Особняк было не спасти, как и тех, кто остался внутри.
– Где мама? – спрашивала Алира, оглядываясь.
С растущим беспокойством она принялась за поиски Элехии, но той нигде не было. Женщина обошла дом, заглянула в сад, в голубятню. Она должна была спастись и наверняка сейчас наблюдала за адским пламенем, пожиравшим ее дом. Алира побывала и в мастерской, и на заднем крыльце, но тщетно. К тому же там был беспорядок, и куда-то исчезли красные баллоны с топливом. Внезапная догадка пронзила мозг, и женщина бросилась обратно к главному входу, где Сезар на наспех сколоченном помосте, который держали Аманда с Дамером, пытался залить из шланга языки пламени, вырывавшиеся с лоджий, расположенных на первом этаже спален, кабинета и столовой.
– Мамы нигде нет! – прокричала Алира.
– Я только что из Алкиларе, – отвечал Сезар; его лицо раскраснелось и покрылось каплями пота. – Я видел ее там некоторое время назад.
– Мы всех пересчитали, – дополнила Аманда, – и думаем, внутри никого нет. И нет машин Адриана и Херардо.
– Она должна быть там! – Алира ринулась к парадной двери.
– Алира! – заорал Дамер. – Стой! – Он попросил кого-то из мужчин подменить его и кинулся за ней. – Туда нельзя!
– Но там же мама, Дамер! – рыдала Алира. – Я уверена! Мне надо туда! Я должна ее вытащить!
Юноша покосился на дом. То, что задумала Алира, было глупо. С другой стороны, если есть предположение, что женщина все еще внутри, надо что-то срочно предпринять.
– Жди здесь, – попросил он, взяв ее за руки и пристально заглянув в глаза. – Обещай, что никуда не пойдешь.
Та кивнула, юноша обошел здание и вернулся с Томасом. Они несли длинную железную лестницу.
– Что вы задумали? – удивилась Аманда.
– С восточной стороны огонь слабее, – пояснил Дамер. – Я попробую залезть в спальню и позвать ее. Надо хотя бы попытаться.
Сезар решение одобрил. Он мог бы попытаться остановить безумцев, но прекрасно понимал, что ничего у него не выйдет.
– Будь предельно осторожен, – напутствовал он.
Алира отправилась вслед за Дамером и младшим братом. Они добрались до стены, которую пару дней назад бурили, чтобы добраться до подвала. По свежему цементу было видно, где наложили заплату.
– Вон ее спальня. – Алира показала на балкон на втором этаже.
– Тогда отсюда и начнем, – решил юноша, прислоняя лестницу к фасаду.
– Там моя мать, так что пойду я, – возразил Томас.
– Зато я быстрее.
Дамер подобрал с земли камень и полез наверх. Вскоре он достиг балкона и разбил стекло. Он знал, что так делать не стоит, потому что попавший внутрь кислород раздует пламя сильнее, но выбора у него не было: в противном случае, если Элехия внутри, у нее нет шансов. Юноша просунул руку в дыру, из которой уже валил дым, отодвинул металлическую защелку и смог открыть балконную дверь. Он тут же оказался внутри густых клубов дыма, зашелся кашлем и выглянул на улицу, чтобы продышаться, потом снял рубашку, порвал ее, прикрыл лицо и рот, предварительно сделав глубокий вдох и завязав концы ткани на затылке, и проник в спальню. Вскоре слуха Томаса и Алиры достигли его крики:
– Она здесь! Мне нужна помощь!
Женщина не мешкала ни секунды.
– Позови еще людей! – велела она брату, а сама схватилась за перекладины лестницы и полезла наверх.
Войдя в комнату, она разглядела в дыму Дамера, который нес на руках тело ее матери.
– Кажется, она еще дышит, – произнес он срывающимся голосом.
Алира тут же оказалась рядом прошептала тихо-тихо, не ожидая услышать ответ, дотронувшись до ее лица:
– Что случилось, мама?
Глаза Элехии были закрыты, как будто она крепко спала.
– Нам пора, Алира, – услышала женщина голос Дамера.
Они вернулись на балкон и увидели Томаса, стоявшего на ступеньках лестницы. Он протянул руки, чтобы принять у них ношу.
– Я сильнее вас, – заявил он, осторожно взвалив ее на плечо, словно мешок.
С помощью еще двоих мужчин, стоявших чуть ниже и страховавших его за пояс, чтобы не потерял равновесие, он медленно спустился вниз. Уже внизу он взял мать на руки и отнес подальше от стен. Там он встал на колени и опустил ее на землю под кроной старого ясеня. Вокруг уже начали собираться люди, в том числе Мальва. Девушка тоже присела рядом и попыталась реанимировать пожилую женщину, но безрезультатно. Потом ее сменил Сезар, но Элехия не подавала признаков жизни.
Алира опустилась возле матери, взяла ее за руку и шептала сквозь слезы:
– Ты лежала в постели в ожидании смерти. Я заметила баллон в твоей спальне. Почему, мама? У меня в голове не укладывается. Что нам теперь делать? Как мне теперь быть?
Внезапно налетел ветер. Пламя взвилось с новой силой, как будто до этого дожидалось, когда хозяйка покинет дом, чтобы выплеснуть на него всю свою ярость. Алира огляделась и поняла, что никто уже не пытается с ним бороться. Пожарные еще не прибыли, и стало ясно, что особняк уже не спасти. Как и остальные, она завороженно смотрела на огонь, ее мысли плясали вместе с ним, а все прочие чувства притупились. Раздался треск, и одна из башен обрушилась, за ней – другая. Затем провалилась крыша, увлекая за собой стены, подняв облака пыли, дыма, искр и углей, круша рамы и дверные проемы. Грохот и рокот сменяли друг друга, а когда наконец всё закончилось, Алира ощут