Но их связывало не только море. История их отношений началась задолго до того, как Люк стал моряком.
– В чем же дело, Люк? – допытывался Шеймус. – Месть оказалась не так сладка, как ты ожидал?
Молодой француз пожал плечами:
– Да, возможно. Во всяком случае, у меня до сих пор руки чешутся при мысли о Монтгомери.
– Вот видишь, парень. Ведь я предупреждал тебя, не так ли? Ты не из тех, кто способен на жестокое обращение с женщиной – пусть даже для осуществления своей мести.
Люк поморщился и пробормотал:
– Но я вовсе не собираюсь проявлять жестокость. По крайней мере, я стараюсь сдерживаться.
Шеймус внимательно посмотрел на капитана и вдруг спросил:
– Послушай, а может, тебе не следовало ее похищать?
Глаза Люка вспыхнули, и он сквозь зубы процедил:
– А что же я, по-твоему, должен был сделать? Простить его? Забыть о своих правах? И все только потому, что его глупая и капризная дочка… Впрочем, не в этом дело. Я нисколько не жалею о том, что похитил ее.
Помощник рассмеялся:
– Тогда в чем проблема, парень? Что тебя беспокоит?
Что его беспокоит? Об этом Жан Люк не мог сказать даже своему старому другу.
Шеймус похлопал своего капитана по плечу и проговорил:
– Иди вниз, мой мальчик, и твердо стой на своем. Мы оба прекрасно знаем, что у тебя есть на это полное право. Семейство Монтгомери не заслуживает сочувствия. Помни о том, что Монтгомери в долгу перед тобой. И не твоя вина, что его дочь оказалась в таком положении. Пусть все идет своим чередом. Скоро Бенджи доберется до Сейлема и сообщит Монтгомери твои условия. Так что иди и ни о чем не беспокойся.
Люк улыбнулся и молча кивнул. Да, действительно, ему не стоит беспокоиться. Скоро он получит то, что ему причитается, и тогда сможет осуществить свою мечту. А пока надо набраться терпения и проявить твердость, если потребуется.
Спускаясь в свою каюту, Люк все-таки испытывал некоторое беспокойство. Открыв дверь, он сразу же понял, что именно его беспокоило.
Элиза спала, устроившись в изножье кровати. Она укрылась только тоненьким одеялом и даже во сне дрожала от холода.
– Черт побери… – пробормотал Люк.
Капитан укрыл девушку еще одним одеялом и лишь после этого улегся на кровать. Его одолевали не очень-то приятные мысли, но он все же надеялся, что ему удастся уснуть.
Глава 6
Элиза проснулась от резкого толчка и от боли. Оказалось, что она ударилась головой о спинку кровати. Корабль по-прежнему раскачивался из стороны в сторону; было очевидно, что на море все еще штормило. В каюте же царил полумрак, хотя уже наступило утро. Приподнявшись, Элиза взглянула в иллюминатор – все небо было затянуто темными тучами.
И тут она вдруг заметила наброшенное на нее второе одеяло. Что это?.. Проявление доброты? Повернув голову, Элиза внимательно посмотрела на капитана. Он все еще спал, к счастью, полностью одетый.
Девушка поспешно сняла со спинки кровати уже высохшее платье и стащила мужскую рубашку. Внезапно поймав себя на том, что осторожно поглаживает ворот рубашки, Элиза нахмурилась и отбросила ее в сторону.
Едва лишь она надела платье, как раздался стук в дверь. Элиза тут же поднялась и открыла. Перед ней стоял матрос с подносом в руках. Взяв поднос, она сразу же закрыла дверь; ей показалось, что матрос смотрел на нее как-то странно. «Может, подозревал, что я прикончила капитана?» – подумала Элиза.
Поставив поднос на стол, она обнаружила, что завтрак приготовили на одного человека. Бросив взгляд на спящего мужчину, Элиза ненадолго задумалась. Потом решительно пододвинула к себе стул и села завтракать. Подкрепившись, девушка выпила чашку крепкого кофе, – к счастью, он оказался горячим.
Не успела Элиза подняться из-за стола, как послышалось сонное бормотание. Мысленно улыбнувшись, она повернулась к кровати и увидела, что ее похититель медленно поднимается. Спустив ноги на пол, он осмотрелся и помотал головой.
Волосы капитана были взъерошены, одежда помята, щеки же покрывала щетина. Но, как ни странно, в таком виде он очень понравился Элизе – в какой-то момент она даже поймала себя на том, что улыбается ему.
Тут Люк снова обвел взглядом каюту и протер глаза. Затем уставился на пустую тарелку и пробормотал:
– Вы мне хоть кофе оставили?
Элиза кивнула и ответила:
– В кофейнике есть еще немного, капитан.
Люк что-то проворчал себе под нос, потом спросил:
– Почему же вы не разбудили меня к завтраку?
Было очевидно, что капитан не сердится, поэтому Элиза заявила:
– Я не хотела с вами делиться.
– Понятно… И потому… вы не оставили мне ни кусочка. Очень непорядочно с вашей стороны. Выходит, я остался голодным. – Тут капитан ухмыльнулся.
Элиза, не удержавшись, улыбнулась:
– Пусть вам принесут еще одну порцию!
– Увы, больше ничего нет. Все съедено. Здесь не так, как в вашем доме, мадемуазель. После завтрака ни кусочка не остается. К тому же наш кок поднимет меня на смех, если я скажу, что вы оставили меня без завтрака.
Элиза уже хотела извиниться, но в последний момент передумала. «Я здесь не в гостях, а в плену, так что нечего извиняться», – сказала она себе.
И все же Элиза испытывала неловкость – ведь из-за нее капитан остался без завтрака.
– К тому же… – Люк поднялся с кровати и, заложив руки за голову, принялся делать наклоны влево и вправо. – К тому же при такой качке не слишком разумно поддерживать в камбузе огонь. Так что горячего завтрака не будет, даже если случайно что-то осталось.
Он подошел к столу, налил себе остатки кофе. Элиза опустила глаза; она старалась не смотреть на капитана.
Допив кофе, Люк поморщился и, кивнув на пустую тарелку, спросил:
– Было вкусно?
– Да, очень.
– Рад слышать. Что ж, наш кок не зря старался. А для меня будет уроком: надо вставать пораньше. К сожалению, я никак не могу наверстать упущенное за все те ночи, когда вообще не спал. Кроме того… – Капитан внезапно умолк и о чем-то задумался, видимо, вспоминал прошлое. – Скажите, а вы уже решили, чем будете расплачиваться за завтрак? – спросил он неожиданно.
– Не беспокойтесь, капитан, как-нибудь расплачусь.
– В таком случае… Могу я сам выбрать форму расплаты? – Он пристально посмотрел на нее, и Элизе показалось, что взгляд его черных глаз опалил ее.
– Зависит от того, что вы выберете, – пробормотала она, поглядывая на капитана с некоторым беспокойством.
Он поставил чашку на стол и с усмешкой проговорил:
– Я, кажется, знаю, что выбрать. Но мне хотелось бы узнать, что выбрал бы жених. Какие милости вы ему оказывали?
Элиза вспыхнула. Глядя прямо в глаза капитану, она проговорила:
– Это вас не касается, сэр.
– О, только не говорите, что он никогда ни о чем не просил вас. Неужели не просил? Неужели он… такой джентльмен? Очень жаль. Но я не такой, как он, и поэтому прошу поцелуй в уплату вашего долга. Только один поцелуй. В губы. Ничего непристойного – лишь легкое прикосновение. Мы даже не успеем насладиться. Не желаете? Может, вы имели в виду что-то другое, когда утверждали, что сумеете расплатиться?
Элиза поднялась из-за стола, но капитан, сделав шаг в сторону, отрезал ей путь к отступлению. Элиза снова взглянула ему в глаза и вдруг подумала: «А ведь он говорил, что я не в его вкусе».
Люк приблизился к ней вплотную – еще мгновение, и обнял бы ее, – но тут Элиза проговорила:
– Лучше я вымою пол в вашей каюте.
Он вздрогнул от неожиданности:
– Что?..
– Пол в каюте. Он залит вином. Неужели не видите?
Люк отступил на шаг и в смущении пробормотал:
– Но ведь поцелуй – не столь обременительно.
– Смотря для кого, капитан. – Окинув взглядом каюту, Элиза добавила: – Если бы вы обеспечили меня ведром и щеткой, я не стала бы терять время.
Элизе впервые в жизни пришлось драить пол в уплату за завтрак. Спина и колени у нее ныли и болели, а руки жгло от едкого мыла, но она все же испытывала удовлетворение оттого, что сама зарабатывала себе на пропитание. И все это время Элиза чувствовала на себе взгляд капитана – он явно был недоволен ее выбором и, конечно же, предпочел бы поцелуй.
Следует заметить, что и Элиза предпочла бы поцелуй. Однако она ни за что на свете не призналась бы в этом, поэтому продолжала трудиться, отрабатывая свой завтрак. Отчасти она еще и наказывала себя – из-за чувства вины перед Уильямом. Как, должно быть, он тревожится за нее, а она здесь размышляет о поцелуях этого пирата…
Элиза выплеснула на пол еще одну порцию мыла и снова принялась за дело. «Ах, Уильям, когда же я увижу тебя?» – думала девушка.
Уильям Монтгомери, бледный и одухотворенный, совершенно не походил на всех прочих коммерсантов, которых в Сейлеме было великое множество. Эти румяные, упитанные здоровячки целыми днями просиживали за кружкой пива в таверне «У Гудьюза» и заключали сделки; Уильям же частенько наведывался в дом Парришей и ухаживал за дочкой хозяина во время чаепитий и обедов и на прогулках. Когда же он впервые робко обнял ее, у нее закружилась голова, и она поняла: он – ее избранник. Добрый, умный, общительный и обожающий ее. Чего еще желать женщине?
И все же временами ее одолевало беспокойство: казалось, что Уильям слишком уж мягкий и покладистый.
Вот и сейчас она думала о том же. Женщине, твердил внутренний голос, нужен мужчина, который защитил бы ее, мужчина, который не склонился бы перед своим отцом и не пожертвовал бы женщиной, считавшейся его невестой.
Элиза пыталась отогнать эти мысли, но внутренний голос не умолкал, он все нашептывал и нашептывал…
Но, может быть, она несправедлива к Уильяму? Может, он действительно сделал все от него зависящее?
Тогда почему же она не стала его законной женой, почему сейчас моет полы на пиратском корабле.
И тут Элиза поняла, что не зря беспокоилась: внутренний голос не лгал.
Наконец, пол был вымыт, и Элиза, с трудом выпрямившись, посмотрела на капитана. Он сидел на кровати и читал книгу, причем все на той же странице, что и час назад (впрочем, девушка об этом не знала).