На следующее утро я все делала чисто механически, но дед перемену в моем настроении не заметил. Я всегда держалась особняком и сохраняла ледяное спокойствие во всех ситуациях. Могла позволить себе побеситься с друзьями, не более. Но чертов Даня пробудил во мне все те смятения, которые я старательно выбрасывала из головы.
Мне не хотелось ни с кем видеться. Двадцать четвертого числа я успокоилась и вернулась к любимому хобби, чтобы не жалеть себя и уж тем более ни в коем случае не сорваться на дедушке.
Сегодня я полностью восстановилась. Лето подходило к концу. Сентябрь вернет жизнь в прежнее русло, Даня уедет, и я больше не буду думать о нем. Возможно, я больше никогда его не увижу – в конце концов, он и раньше не каждое лето проводил в деревне, раз мы друг друга не помним. Но останусь ли прежней я?
Глава 8Даня
26 июля, участок дедушки Игоря
Я знал, что люди влюбляются. Что почти с каждым это однажды происходит. Знал также и то, что не всегда влюбленность перерастает в более крепкое чувство. Но не знал, что творится внутри, когда безумно тянет к кому-то, когда мысли не выстраиваются в ряд и скачут, словно мячик в аркаде, не давая сконцентрироваться. Я убедил себя в том, что сам придумал эти чувства, и решил не ходить больше к Агате. И вот, как маятник, отстукивающий свой размеренный ритм, имя Агаты стучало в моей голове.
Вернувшись от нее пару дней назад с часами в руках, я вручил их матери. Давно не видел такого восторга и радости в ее глазах! Она засыпала меня поцелуями и благодарностями, спросив, где я взял такую красоту. Так как Агата взяла с меня обещание, пришлось соврать, что я купил их в Новокасторном, на рынке, и подумал, что они идеально подойдут к нашей кухне и заменят часы, которые встали полгода назад, но ни у кого еще не дошли руки, чтобы выбросить их или заменить батарейку. Сашке я подарил сережки. Она сразу все раскусила. Пришлось предупредить ее, чтобы не раскрывала секрета Агаты. Я все чаще думал о том, что нам с Агатой нет смысла сближаться.
Погода стала непредсказуемой, утром мы ехали на Пасеку под ярким солнцем, не прикрытым облаками, а уже через час поднялся холодный ветер и сгустились тучи, так что пришлось возвращаться домой. Мама устроила нам фотосессию на участке, после чего села на качели, вытянув ноги, и начала листать фотографии на экране. Я плюхнулся рядом.
– Показать фото? – спросила она, улыбаясь.
Мама больше пятнадцати лет работала фотографом и видеографом, так что альбомов у нас было столько же, сколько книг в Александрийской библиотеке. И, к всеобщему удивлению, мама все еще горела своим занятием и любила фотографировать с той же страстью, несмотря на то что иногда ей приходилось проводить съемку в экстремальных условиях, принимая такие позы, которые вообще человеку не свойственны.
– Нет, спасибо.
– Чего нос повесил? – мама притянула ноги к себе и подсела ближе.
– Все нормально, правда, – вздохнул я. – Просто готовлюсь к учебному году. Последнему в школе.
Мама пристально посмотрела на меня, но промолчала. К нам подошли Аня с Миленой.
– Гайка, – обратилась Милена. – Андрей хочет с Вовой шашлыки пожарить у нас на участке, ты как? Мишка с Кузнецовыми тоже будут. Детей предлагаем оставить бабушкам.
Мама снова взглянула на меня, словно отпрашиваясь.
– Что тут думать? Иди отдохни, – улыбнулся я.
– Ладно. А у тебя какие планы?
– Прогуляемся с ребятами.
Мама ушла с подругами, я остался на качелях. И только собрался встать, позвать Пашку с Соней гулять, как пришел дед.
– Присяду? – спросил он зачем-то и присел, не дождавшись ответа. – Дань, я хотел с тобой кое-что обсудить.
И когда я стал столь востребованным собеседником?!
– Дорогой мой, я знаю, следующим летом ты будешь поступать в колледж и выбрал для себя МВД. Верно?
– Я бы хотел позже попасть туда, да, – кивнул я, вспоминая подслушанный ранее разговор.
– Вот что, Дань. Я понимаю, ты хочешь быть как отец, хотя, признаться, понятия не имею, как ты будешь спасать людей, сидя за бумажками. Если только опером пойдешь, – хмыкнул дед. – Но у меня здесь есть предприятия. А у тебя есть мама с Сашкой, а потом будут и свои дети. Понимаешь, к чему я клоню?
– Честно говоря, нет.
– Предприятия – это большой доход, но и большая ответственность. Ты думаешь, я открыл их, построил, вложился и все, сижу припеваючи?
– Нет, дедушка, я же знаю, что ты постоянно туда наведываешься, все проверяешь и так далее.
– Знаешь ли ты, что, если этих предприятий не будет, несколько сотен человек потеряют работу, которую им когда-то посчастливилось получить в этой глуши?
– Но почему их не будет? Они же функционируют.
– Дань, я не вечен. Никто не вечен. Вечно одно – мужчина является опорой женщины. И чхать я хотел на эти ваши модные стереотипы, что никто и никому ничего не должен, что все успешны, самостоятельны и независимы! Чхал и на мужиков, которые сидят у баб на шее! Я тебе скажу всего раз, Дань, и не буду настаивать, иначе твоя мать свернет мне шею. – Здесь я усмехнулся, дед подхватил и подметил: – Да-да, она только кажется хрупкой. – Дед прокашлялся и продолжил: – Ты – мужчина. Мечты, желания, все это очень здорово. Но на первом месте у тебя всегда должна стоять семья. Понимаешь? Ты имеешь полное право собрать чемоданы, взять накопленные деньги и отправиться в пешую кругосветку, но при этом ты должен быть уверен, что семья обойдется без тебя и твоей помощи.
– Дед, ты же знаешь, что мама и Сашка для меня самое главное.
– Да? Что-то я не заметил, ты вроде каких-то прохожих спасать хотел.
– Я хочу приносить пользу всем, дед. Не только своей семье.
– Так, а что, руководя предприятиями и даря сотням людей рабочие места, отправляя их на лишние выходные, выдавая в подарок продукцию, ты разве не принесешь им пользу? В стране не только преступность может быть превышена, но и голод, безработица.
– Ты хочешь, чтобы я управлял твоими заводами и фабриками, я понял, – тяжело вздохнул я.
– Нет, внучек. Я хочу, чтобы ты рос настоящим мужиком. И прежде, чем принимать решение, думал не только о своих желаниях, – дед похлопал меня по плечу и встал, качели заскрипели от облегчения.
В этом весь дед – закинул удочку, а ты сиди и думай, что тебе с этой наживкой делать. Мало мне было пищи для размышлений. Я сменил шорты на темно-серый спортивный костюм. Назревал дождь, но Пашка с Соней все равно прислали мне смс с местом встречи – спортивная площадка. Я захватил баскетбольный мяч, примотал его к багажнику велосипеда, позвал сестру, и мы поехали.
Вдали раздавались отголоски грома, скоро гроза дойдет и до нас. А может, и пронесет. Я поставил велик у площадки и поздоровался с друзьями. Пашок скрыл волосы бежевой бейсболкой, длинные худые ноги торчали из черных шорт. Футболки у них с Сонькой были одинаковые – потертые, где-то в дырах, серого цвета. Соня распустила густые темные волосы и побежала вперед, мимо меня.
Оказывается, на площадку уже прибыли Кир с Наташей.
– О, и вы тут! – я хлопнул по плечу Кирилла и обнял Наташку, тут же ощутив влагу на ее открытых плечах.
– Ну что, сыграем? – завертел мяч в руках Пашка.
И пока мы играли, через какое-то время у площадки появились две фигуры. Я не мог отвлекаться, мы с Соней и Сашей почти сделали команду из троих игроков.
– Привет, ребята! – Где-то этот голос я уже слышал.
Все же пришлось остановить игру. Я обернулся и увидел Настю с Агатой. Я должен был кивнуть в знак приветствия и забросить мяч в кольцо, чтобы выбить очки. Но я не мог сдвинуться с места, разглядывая Агату. На ней был легкий джинсовый сарафан и белая футболка, немного заляпанная на груди. Волосы перекинуты на одно плечо, длинные, светлые, так и хотелось коснуться их, заправить за ухо.
Если Настя выглядела возбужденно и радостно в своем малиновом костюме из футболки и шорт, то Агата пинала невидимые камни, словно мечтала поскорее сбежать отсюда.
– Можно поиграть с вами? – спросила Настя, жизнерадостно и звонко, в то время как Агата, испытывая явную неловкость, скучающе осматривала кроны деревьев, которые наверняка могла описать по памяти.
– А вы умеете? – спросил Паша, хватая мяч и прижимая к себе.
– Кажется, дождь вот-вот начнется, – заговорила Соня, – может, чем-нибудь другим займемся?
– Например? – спросил Кирилл.
– Может, в клуб? – хихикнула Настя.
– А он еще живой? – удивился Паша.
Пока друзья решали, куда пойти, мы с Агатой играли в гляделки и отвлеклись лишь тогда, когда Паша вышел из-за ограждения.
– Э, так куда мы? – спросил я.
– В клуб! Настя говорит, там еще проектор повесили для показа фильмов, – ответила Соня.
Я почти застонал вслух, но вовремя закрыл рот. Агату перспектива клуба тоже не обрадовала, казалось, она готовится к побегу. Девочки пришли пешком, а потому Настю мы посадили на скутер к Кириллу, вернее, Агата сама настояла, что поедет с Пашей. Пока мы ехали, начался дождь. По одной капле падало то на нос, то на руки. Я следил за мопедом Паши, за его пассажиркой.
Местные отреставрировали клуб. Заштукатурили и покрасили в ярко-голубой цвет. Переложили крышу, и теперь она не текла, даже окна пластиковые поставили и поменяли дверь. Раньше дверь была тяжелая, металлическая и скрипела так, что слышно было с другого конца деревни. Рядом с клубом по левую сторону находилась территория школы, а по правую – заросший стадион.
Оставив все транспортные средства у входа, мы вошли в здание, пыльное и затхлое, но при этом уютное. Первым делом открыли окна, впуская свежий воздух.
– Блин, мы даже еды и напитков с собой не взяли, – посетовал Паша.
– А тебе без них не танцуется?! – воскликнула Настя.
Я видел Настю второй раз, но уже понял, что это веселушка и легкая на подъем девушка. Она была красива по-своему, с необычным разрезом глаз, пышными женственными формами и заразительной улыбкой. Но я не представлял, на чем держится их дружба с Агатой. Они казались несовместимыми.