После вкуснейшего полдника мы решили посмотреть фильм. Я убедил Агату посмотреть «Властелина колец», что оказалось сложной задачей. После первого фильма она чуть не уснула, но все равно сказала, что ей было интересно. Ладно, спишем на усталость. Вторую часть мы смотрели бодрее. В какой-то момент у Агаты затекли ноги, и она подвинулась на диване так, что мы соприкоснулись плечами.
– Иди сюда, – решился я, приобняв ее и уложив голову на свое плечо.
Агата прижалась, словно замерзший котенок. К третьему фильму наши пальцы переплелись, и я позволил себе медленные поглаживания. Нежно касался ее маленьких рук, второй рукой разминая хрупкое плечо. Мне вспомнилось, как мы смотрели ужастик в клубе. Еще детьми мы тянулись друг к другу. Как и тогда, я ощущал, что хрупкое, сногсшибательное тело Агаты идеально подходит моему. И речь не столько об интиме, сколько о комфорте и нежности, которые Агата несла в себе.
Когда мои пальцы случайно скользнули по ее бедру, она вздрогнула и дыхание ее сбилось, участилось. Я тут же убрал пальцы, но понял – мы оба на пределе, осталось только ждать, кто сдастся первым.
– Может, сделаем ужин? Боюсь, я не дотяну до конца фильма, – попросила Агата хриплым голосом.
– Конечно!
На кухне Агата с присущей ей серьезностью и скоростью вытащила гору продуктов и раздала задания.
– Сделаем салат, мясо я замариновала, его только запечь, и картошку пожарим. Ты тогда помой и почисть картошку, а заодно овощи, я займусь остальным.
Через двадцать минут кухня заполнилась ароматами еды: жареного лука и картошки, свежих нарезанных овощей, маринованного в паприке и других специях мяса. Агата ловко ухватилась за противень и запульнула его в духовку. Картошка почти дожарилась.
– Так, ставлю таймер на семьдесят минут, мясо должно подоспеть. Последи за картошкой, я достану деревенские запасы соленых огурцов.
Агата скрылась в коридоре, а я улыбался, как дурачок, помешивая картошку. Сердце стрельнуло, когда в голову закралась мысль: «А если проводить вот так каждый вечер?»
Приходить домой, обнимать Агату, говорить по душам, вместе готовить, строить планы. Показывать ей Москву и другие города, открывать для нее все новое, чего она была лишена долгие годы.
– Малосольные или соленые? – донеслось из коридора.
– Чтоб хрустели! – крикнул я в ответ и осознал, что картошка чуть не сгорела, пока я предавался мечтам.
Агата вбежала в кухню, открыла банку и быстро организовала стол.
– Так, все готово, давай я выключу картошку и переложу на тарелки. Все равно мясо ждать еще час.
Я оперся на кухонный стол, наблюдая за Агатой. Она потянулась за солью и вдруг зацепила муку, мы вдвоем быстро потянулись за завалившимся мешком, но поздно – он рухнул между нами, и облако муки накрыло нас с ног до головы. Глядя на случившееся недоразумение, мы громко рассмеялись. Я потянулся чистой рукой, чтобы стереть муку с щеки и губ Агаты, но непослушные пальцы медленно коснулись ее губ.
Агата словно дыхание задержала, будто и не смеялась секунду назад. Замерла и смотрела во все глаза.
Агата
Мука была везде – на полу, на нас, на мебели. Даня потянулся, чтобы стереть ее с моего лица, а потом словно… впал в гипноз. Его пальцы проделали дорожку до моих губ, и у меня закружилась голова. Я смотрела на него, ища в глазах подсказку, пытаясь предугадать следующий шаг. Я одна чувствовала, что атмосфера вокруг нас вот-вот взорвется? Только мне казалось, что если наши губы сейчас не соприкоснутся, то я уже не сделаю следующий вдох?
Еще секунда, и Даня обхватил ладонями мое лицо, приникнув к губам. Мука скрипела под пальцами, но нам было все равно. Все вдруг встало на свои места. Наши сплетенные руки, рваные вдохи. Мне хотелось коснуться каждой частички его тела, и я шарила руками по спине Дани, прижимая его к себе, хотя, казалось бы, ближе некуда – так сильно он сжал мою талию в своих руках. Легким движением он подхватил меня и усадил на столешницу, тоже припыленную мукой.
Глаза в глаза – нерешительно и в то же время уверенно я трясущимися пальцами сняла с него кофту и задохнулась вновь, увидев обнаженное, смуглое, идеальное спортивное тело. Кончиками пальцев ощутила неровность на спине – след от давних ожогов. Даня нетерпеливо стянул с меня кофту и бросил в коридор. Он пальцами надавил на голую кожу вокруг талии, отчего перед глазами заплясали звезды. Я положила руки ему на грудь и, увидев, каким взглядом он осматривает мое тело, затряслась еще сильнее. Не похоть искрилась в его глазах, а восхищение, страсть, опьянение. Радужки потемнели, а пальцы до боли впились в тело, и тогда он снова потянулся за поцелуем. Его губы касались моих плеч, щек, шеи, медленно опускались к груди – тогда я подумала, что не выдержу таких ощущений.
Даня вдруг остановился прямо у лифа и посмотрел на меня, словно прося разрешения. Моим ответом стали впившиеся в его спину ногти. Не мешкая, Даня расправился с лифчиком и провел пальцами по набухшим от желания соскам. Я опрокинула голову в стоне, и он коснулся их языком, отчего я готова была закричать что есть сил, но удержала порыв, яростно воткнув ногти в его спину.
Опустив мои брюки, он принялся за свой ремень. И в тот миг, когда наши тела соединились, когда я ощутила его внутри, тело мое испытало столько чувств, сколько, мне казалось, не переживет ни одно сердце. Сжав мои ягодицы, Даня ускорился, не отрываясь от моих губ, а я отстранялась, только чтобы повторять его имя, покусывая шею от переизбытка эмоций.
Когда все закончилось, я не могла стоять на ногах. Я не ощущала пола, а тело казалось тяжелым, точно бочка с водой. Как раз, когда Даня ушел в душ, прозвенел таймер. Я уже и забыла о мясе. Забыла о том, что до смерти проголодалась, потому что аппетит пропал, а сознание и каждая клеточка тела наполнились новыми блаженными ощущениями.
– А вот и ужин, да? – криво улыбаясь, вернулся Даня.
– Ты еще голоден? – еле дыша, спросила я.
– Ох, как голоден, – томно ответил он, увлекая меня в объятия.
– Дай мне отдышаться, пожалуйста, не то у меня случится инфаркт.
– А что я? Я и говорю, пора бы поужинать!
Ужин, кстати, получился вкусным, как никогда. А может, дело в обостренных чувствах. Мне даже лампа кухонная светила ярче обычного. При беглом взгляде на Даню живот скручивало от неугасавшего желания. Он, в отличие от Витали, который после секса предпочитал повернуться на бок и храпеть, поглаживал мои бедра под столом и активно рассказывал об учебе. Жаль, что в этот момент мой мозг с трудом воспринимал услышанное.
Виталя. Он украл мой первый поцелуй и первый раз. До случайной встречи с Даней я была уверена, что у меня нет другого выбора, кроме как остаться в итоге с Виталиком и стать женой военного. Нарожать лопоухих детишек и ждать его из очередных командировок. Слушаться, лелеять, обхаживать. Короче, быть деревенской девчонкой с типичной для деревни судьбой. Дед пару лет назад признался, что мать выдали замуж за моего отца, потому как она все ходила в девках. В деревне так было не принято, а в город она уехать не могла – у нее семья была бедная настолько, что даже скотом толком не обзавелась. Ее отец все пропивал, а мать терпела побои и не в состоянии была ухаживать за хозяйством.
Но мой отец любил ее по-настоящему. Может, у него не сносило крышу при виде нее, но он честно заботился о ней и обо мне, дал ей все, на что только был способен. Но, видимо, это оказалось не тем, что было нужно матери. Пока отец строил жизнь вокруг нас и планировал общее будущее и второго ребенка, мать искала пути отхода. Она стремилась обрести свободу, новую жизнь вдали от деревни.
Когда наблюдаешь за такими семьями, когда растешь в таком обществе, сюжеты фильмов и книг кажутся сказочными. Мысли о столице, о мужчине, которого выберет сердце, а не деревенская община, кажутся нереальными.
И вот я смотрю на Даню, и сердце мое заходится от счастья. Страх наступает на пятки. Имею ли я в конечном счете право на то, чтобы быть с ним, любить его? Готова ли я рискнуть и отбросить мысли, что меня снова бросят?
Но пути назад уже нет. Даня поймал мой пристальный взгляд, не смутился, а крепко сжал руку, лежащую на столе. Да, пути назад нет. Только что я отдала свое сердце в последний раз.
Глава 7Даня
28 января, квартира Агаты
– Думаю, тебе потребуется помощь с уборкой, – наевшись, я обвел глазами кухонную вакханалию.
– А я тебя и не выпущу, пока не уберем все вместе, – серьезно заявила Агата.
Она сидела справа от меня в спортивной кофте и нижнем белье, покрытая мукой и легким, здоровым румянцем. Волосы разметались, как после бури, и в этой естественной позе Агата была прекрасна и сексуальна. Впрочем, как и всегда.
– Сейчас принесу тряпки, – вскочила она и убежала в ванную, а потом вернулась с ведром и тряпками.
Мы начали оттирать полы и полки, обмениваясь колкостями и шутками. Происходящее казалось сюрреалистичным – так хорошо было на душе, что даже страшно. Тяжело удержать в руках счастливое мгновение.
– Нас бы тоже следовало отмыть, – заметил я, лукаво ухмыляясь, за что получил шлепок тряпкой.
– Ладно, ты прав, у меня все волосы извалялись и превратились в тесто.
Тут зазвонил телефон Агаты, мне было проще до него дотянуться, поэтому я успел прочесть имя «Виталик» на экране.
– Прости, я быстро! Не обижусь, если ты тут без меня все закончишь, – подмигнула она.
Я продолжил водить тряпкой, но тихо и медленно, чтобы подслушать разговор. Да, мне любопытно, и что с того?!
– Привет, Виталь! Все хорошо. Да…
Я грел уши, пытаясь оттереть забившуюся в щели муку.
– Может, завтра? Потом я выхожу на работу. Да, о которой говорила. Сегодня я…
Что-то во мне взбесилось и укололо, так что я поступил по-детски, крикнув:
– Милая, а где у тебя кофе?
Агата, словно фурия, выглянула из спальни и угрожающе сдвинула брови.
– О, это Даня. Ага… Виталь? Хорошо.