Карманник пожал плечами, сел за ближайший стол, вытянул ноги. Что с них взять? Дикари с ледышками вместо мозгов!
Он не успел заскучать, когда с подносом в руках к нему подошла одна из местных девчонок. И снова та же поспешность в движениях, что и у одноглазого. Даже улыбка скользнула по ее лицу лишь бледной тенью – и тут же исчезла.
– Милая, не расскажешь ли мне, что такого стряслось у вас ночью? А то я спал, точно медведь в берлоге. Ничего не слышал.
– Случилось, господин? – пролепетала та. – Ничего такого…
Входная дверь с шумом распахнулась, впустив внутрь поток свежего морозного воздуха. Заискрились, заплясали снежинки.
На пороге стоял Берн.
«Неужели случайно зашел?»
По одному только взгляду северянина, что вчера с ничего рассыпался перед чужестранцем откровенностью, карманник понял, что позавтракать ему не суждено.
Берн даже дверь за собой не закрыл – сразу прошел к Рашу. От северянина тянуло холодом и беспокойством.
– Ты должен пойти со мной, – заговорил без прелюдий. – Если тебе не безразлична судьба девчонки, с которой ты приехал.
– Девчонки? – Раш переспросил намеренно: его странно покоробило пренебрежительное отношение Берна к Хани.
Северянин глубоко вздохнул, нахмурился, точно решал – сграбастать чужака силой или все же попытаться ему что-то объяснить. Видимо, сошелся на втором варианте.
Девчонка-служанка поспешно поставила на стол поднос с нехитрой снедью и побежала к двери. Прикрыв ее, посчитала за лучшее не мешать разговору гостей.
Берн тяжело грохнулся на скрипнувший стул.
– Белому сьеру пришло послание из Белого шпиля, – начал он. – В послании говорится, что коронована новая, законная наследница Кельхейма от крови Кромаха. Торхейму надлежит прийти, преклонить колени и передать наследнице корону. А кроме того – прилюдно поклясться, что он не претендует на Ледяной трон.
Раш потянулся за куском чудесно пахнущей колбасы.
– Что за бред? Девчонка из вонючей деревни на троне?
Молнии в глазах Берна прожарили чужака до состояния подгорелой отбивной.
– Для северян кровь столь же священна, как и для жителей теплых земель. У наследницы еще есть право отступиться. История Кельхейма знает случаи добровольного отказа от трона в пользу… более достойного претендента. Правда, их всего два. В остальных случаях дело решается Правом силы – поединком один на один. Так завещали нам наши отцы. Добрая сталь рассудит, чья кровь взойдет на Ледяной трон. – Берн замолчал, пристально взглянул на чужака, который так и замер с занесенной над мясом рукой. – Кто одержит победу, – продолжил уже тише, почти вкрадчиво, – тот и станет Белым сьером. Торхейм со своими норенами уже выехал к башне фергайр. Он готов доказать свое право сильного. Как думаешь, наследница Кромаха откажется от трона?
Раш до скрежета стиснул челюсти.
«Чтоб тебя харсты в зад драли!»
Ну почему в этих трижды проклятых землях что ни день – то очередная напасть?! И почему они, чужаки, каждый раз подставляют под палки северян собственные спины?
В голове отчетливо прозвучал до боли знакомый ненавистный голос: «Просто не лезь туда, где тебя быть не должно».
Она не уточнила, куда именно ему не лезть. Проще всего не лезть вообще ни во что. Сидеть, есть, пить, отдыхать и иногда потрахивать местных девах – отличное времяпрепровождение. Поступив так, точно не ошибешься. И плевать на выжидающий взгляд Берна. Не ему вчера чуть было не оторвали голову.
– Вот ты засранец! – Раш с досадой хватанул кулаком по столу. – И как только нашел меня здесь?
Берн лишь неопределенно повел широкими плечами.
– Я не неволю тебя, – проговорил совершенно спокойно.
– Ну, конечно. Знай, я ненавижу всех вас! – Раш резко поднялся, задев край стола, отчего тот покачнулся, кувшин с теплым молоком, стоявший на нем, чуть было не грохнулся на пол. – Всех вас! – почти крикнул, осматривая зал, надеясь, что хоть кто-то из немногочисленных мужиков оскорбится и полезет в драку. Куда там – смолчали, только сплюнули под ноги. А кто-то послал сосать у шарашей. – Ладно, идем.
Он только посмотрит со стороны, даже приближаться не будет. Пусть северяне и их традиции горят синим пламенем.
Раш зашарил по карманам в поисках оплаты так и не съеденного завтрака, но Берн опередил его – бросил на стол пару монет.
– Какая щедрость, – поморщился карманник, но поиски прекратил.
На улице было не так холодно, как вчера, но гораздо более ветрено. Людей поначалу встречалось совсем немного, но ближе к Белому шпилю значительно прибавилось. Казалось, по меньшей мере половина города собиралась поглазеть на поединок здоровенного мужика и мелкой девчонки. Вот уж отличное зрелище – нечасто такое увидишь.
– На… – Берн сдернул с собственного плеча меховую накидку, протянул ее Рашу. – Ты слишком заметен в толпе. Чужак бросается в глаза, вызывает лишние вопросы.
– Я не собираюсь…
– Набрось, – перебил его северянин.
Спорить с ним отчего-то не хотелось. Ну, как хочет. Замерзнет – Раш обратно шкуру не отдаст.
Со всех сторон доносился спокойный гомон. Люди обсуждали предстоящее представление. Представление! Именно так они воспринимали поединок между Хани и Торхеймом. Им будто было плевать на то, что смена правителя (если таковая состоится), принесет за собой новые законы, некоторые лишатся своих мест, другие получат шанс возвыситься. Да чего уж там говорить – вся жизнь северян может измениться.
Раш ухмыльнулся. А сам-то он думает о возможных последствиях этой, с позволения сказать, коронации? Если упустить из виду несусветную глупость с самим процессом выбора правителя, то чего ждать ему и спутникам? Торхейм явно дал понять, что не верит чужаку и не собирается бросаться с воинами на защиту какой-то далекой деревни. А Хани? Этой котенка будет жаль утопить – деревенских она не бросит. Если… если не станет безвольной куклой в руках белых ворон. Что-то подсказывало, что старухи не из чувства справедливости затеяли весь этот шум – имеют свою выгоду.
Кто-то толкнул Раша в плечо, выбил из размышлений.
«Нет, они что, действительно думают, что Хани возьмет в руки меч?»
У нее нет кетельгарда. За нее некому вступиться. Или уже есть кому?
Карманник поправил на плечах накидку – она была ему велика чуть не вдвое. Наверняка со стороны выглядит, точно подросток, нацепивший тулуп старшего брата.
– И часто у вас так? – спросил Берна. – Кто-то приводит человека и говорит – теперь он займет трон.
– Фергайры – не кто-то! Они – Мудрые. Да, такое уже случалось. Издавна у них есть право лично влиять на выбор человека, которому предстоит занять место на Ледяном троне. Часто именно по их указанию наследником становился представитель другого клана.
– И все оставались довольны?
– О чем ты?
– Не знаю… яд в кружку с пивом, кинжал в спину. В конце концов, старый добрый вооруженный переворот.
Некоторое время Берн молчал.
– За исключением странной смерти Торуса… – нет. Насколько мне известно. Мы чтим традиции, чужестранец. Если тебе они кажутся странными, то для нас такими же естественными, как охотиться или делить ложе с женщиной. Мы впитали их с молоком матери. Не обижайся, но все зло, все… – он замолчал, мучительно что-то вспоминая, – все интриги – они идут от вас, от южан. Мы умеем сражаться, умеем выживать там, где любой из вас сгинет. Мы стоим между шарашами и вами. И знаешь почему?
– Нет, – признался Раш.
– Это наша традиция – наша кровь.
Некоторое время шли молча. Толпа все уплотнялась, людей становилось все больше. Вскоре идти стало довольно трудно, приходилось прилагать немалые усилия, чтобы протиснуться между здоровенными мужиками. Но верткому карманнику это удавалось куда легче, чем Берну, которые пер напролом.
– Как думаешь, зачем фергайры затеяли весь этот праздник жизни? – спросил Раш, когда оба ненадолго остановились, всматриваясь в уже различимую площадку, что возвышалась над людским потоком.
– Сдается мне, старые вороны нашли способ отомстить своему обидчику через его же потомка.
– Как это?
– Так Кромах лишил их права самолично назначать сьера. А Хани – его потомок. Теперь колдуньи Севера избавятся от торчащей в горле кости.
– То есть они стали сильнее? Влиятельнее.
– Только если наследница Кромаха одержит победу в поединке.
Они продвинулись еще.
В центре площадки возвышался Торхейм. Чуть выше, на ступеньках, ведущих в Белому шпилю, стояла Хани – одета нарядно и богато, но с очень уж затравленным и испуганным взглядом. Раш отлично помнил, какой самоуверенной и целеустремленной она выглядела вчера, в зале сьера. Теперь ничего подобного не было и близко. Опоили ее вчера, что ли? Создавалось впечатление, что девчонка вот-вот сорвется с места и даст деру. Только ее и видели. Впрочем, эта не сбежит. Более упрямой пигалицы карманник в жизни не видел. Будет дуться, кусать губы и хмуриться, но не отступится. А ведь иногда следовало бы. Как сейчас, например. Или она надеется на помощь одного из близнецов? Талах, кажется? Так его? Полуголый шамаи стоял за ее спиной. Рядом, выстроившись полукругом худосочных кур, расположились старухи – фергайры во главе с той самой ведьмой, что вчера говорила с Торхеймом.
А вот правитель Северных земель выглядел уверенным. Он расхаживал вдоль помоста и не обращал никакого внимания на редкие реплики главной старухи.
– …они привели девчонку без роду! – громко говорил сьер. Ветер подхватывал его слова и будто нарочно разносил над толпой собравшихся. – Самозванку! И зачем? Чтобы восстановить древнюю традицию?! Нет – чтобы захватить власть и насадить свои порядки, которые согнут северян в бараний рог! Посмотрите на нее, – он развернулся вполоборота и махнул рукой на Хани, – что она может? Трясется, точно лист на осеннем ветру. Станет ли она той силой, что укрепит Север? Нет! Она отдаст его в руки… – Торхейм резко оборвал себя, видимо, слишком увлекшись и чуть было не сказав лишнего. – Я бросаю вызов той, которая претендует на мою корону! – пророкотал сьер и повернулся к Хани. – Ты, которая называет себя Хашаной Йоргард, дочерью Эльфрика Йоргарда, Белого ветра, брата Торуса Кромаха, станет ли у твоего кетельгарда мужества выйти биться за тебя?!