– Выжил, да?! Выкормыш сучий!
– Прекратить! – Капрас понимал все меньше. – Бацута!
– Калган помнит… Помнит запахи… вы оставили запах… вы там были… С мародерами…
– Пагос, что ты хочешь сказать? – А ведь Пьетро говорил! Говорил, что в Речной Усадьбе нечисто, но чтобы этот тюфяк?!
– Господин маршал… – Парень обернулся на голос, но пес смотрел лишь на Ставро. Как на волка, крадущегося к загону с жеребятами. – Господин граф не продавал Горту! Ее хотели увести… Не вышло! Тогда… Калган! Калган, да стой же!
Посланец Бааты знал, что говорил! Саймуры не зря славились свирепостью, и зло они, похоже, помнили в самом деле. Пагос из последних сил, упираясь, удерживал рычащего зверя, и выглядел парень ошеломленным – похоже, любимца в таком расположении духа он видел впервые.
– Спокойно, – рявкнул Карло в первую очередь себе. – Пагос, я тебя слушаю.
– Господин маршал, вот этот господин… Он и его люди! Они крадут лошадей…
– Крадут?! Ублюдок, ты у меня сейчас… К своему графу жареному…
Белые глаза на красной роже, выхваченный нож, площадная брань, собачий рык, собственный голос, приказывающий уняться. Куда там! Косой, отпугивающий взмах руки, блеск широкого лезвия, рывок к двери. Выстрел и визгливый рев в ответ:
– Дорогу! Прикончу-у-у!!!
Голова, даром что маршальская, еще не понимает, тело само уворачивается от несущейся туши с клинком. Шпаги нет, зато у камина – кочерга. Схватить ее и обернуться – пара мгновений.
– Караул! Сюда!!! – Йорго с обнаженным палашом в руке загораживает начальство, но беломундирный ком злобы теперь катится назад, в столовую. Отлетает в сторону тяжеленный стул, что-то бьется, что-то просто звенит, а Ставро уже у окна. Багровые лапы сбрасывают фуксии, рвут занавеску, вцепляются в раму, сбоку стремительно вскидывается на дыбы что-то светлое.
– Назад! – Осаженный окриком и вытянувшимся в струну ремнем пес так и замирает на задних лапах. – Назад!
– У-убью-у-у! Пащенок!
Жаба с ножом оборачивается, она больше не хочет бежать, ей нужна кровь, кровь Пагоса. Это понимает маршал, это понимает Калган. Рычанье, новый рывок. Сейчас достанет, и отлично!
– Калган! Наза-а…
Бело-желто-красная туша, хрипя и суматошно дергаясь, сползает по простенку, сероватая обивка расцветает здоровенными красными пятнами, кагеты так рисуют пионы… Калган словно бы всхохатывает, смех переходит в скулеж и обрывается. Ставро, без сомнения, мертв, окно цело, горшки разбиты, рассыпавшаяся земля втягивает щедро разливающуюся кровь.
– Нож, – шепчет Йорго, – бросили… бросил…
Опомнившийся Пагос хватает собаку за ошейник, все еще качается шнур от занавесей, тень серой змеей ползает по морде покойника. В проеме кухонной дверцы – Пьетро, вызвали-таки; за плечом монаха упорный Микис, стоит, таращится, ни кошки не соображает. Везунчик он все-таки! Считай, второй раз заново родился…
– Господин маршал, прошу простить… Я… Калган…
Пагос, зажимая рот, бросается вон, следом, едва не сбив разинувшего рот слугу, летит пес. На чистом полу алеют следы, запах крови мешается с запахом лимона и каких-то приправ, на главной лестнице топают и звенят железом драгуны. Проснулись!
– Пусть станут здесь, – на то, чтоб вернуть кочергу на место, Карло хватило. – Конвою… из Речной Усадьбы пока ничего не говорить. Леворукий знает что… Пьетро, вы опоздали, ему уже пустили кровь.
– Это сделал я, – смиренный брат входит в комнату. – Калган имел полное право на месть, Ставро Зеврас в самом деле убийца и пособник убийцы, но следов от собачьих клыков на нем остаться не должно.
Глава 6ГельбеГайифа. Тригалики400-й год К.С. 21-й день Осенних Молний
Новость была из тех, о которых начальству докладывают немедленно, однако вид несущегося карьером командира разведчиков вызывает законное любопытство как у солдат, так и у полковников. При отсутствии генерала последнее может изрядно помешать, но тащиться шагом или давать хорошего кругаля по незнакомой равнине?! Арно тихонько ругнулся, Кан, искоса глянув на хозяина, топнул ногой, предлагая пробежаться, и хозяина осенило. Спустя секунду мориск сорвался в галоп, спустя минуту Арно, лихо махнув шляпой авангарду, картинно завалился на конскую спину. Выпрямился, встал в стременах, перекинул тело на одну сторону, на другую, снова встал, вскочил на седло, взмахом шляпы приветствуя следующий батальон… Застоявшийся Савиньяк от радости, что корпус наконец выбрался из вымотавших все жилы горок, пустился во все тяжкие. Одно слово, молодость!
Кан летел, Арно шиковал, в перерывах между фамильно-морисскими трюками поминая выверты судьбы… или войны… или еще кого! Когда искали Вольфганга, мотались по горам, не видя дальше очередного каменистого склона. Зато сейчас вывалились на голое плато, где вытянувшийся колонной корпус прекрасно виден кому угодно. Например, разведчикам горников, которые вот-вот появятся с юга. Ну вот какого кота драного гадов принесло именно сюда и именно сейчас?!
«Спруты» показались, когда взмокший Арно почти решил, что с него хватит. Мориск, замедляя бег, недовольно, но послушно свернул к полковому знамени, у которого, как обычно, шел Валентин. Савиньяк наскоро обтер разгоряченное лицо – что через полчаса станет очень холодно, он понимал, но сейчас хотелось сорвать с себя все до рубашки и упасть в замечательный белый снежок, почти прикрывший симпатичнейшую сухую травку. Вот Кан, тот мог еще бежать и бежать.
– Молодчина, – поблагодарил коня Арно. – Мы еще поскачем, а сейчас давай-ка без глупостей.
Молодчина мотнул головой, что могло сойти за согласие, а могло и не сойти. Оказавшиеся кузенами мориски так и норовили выяснить отношения – жеребцы, куда денешься, но драчунам воли никто давать не собирался, так что дальше прижатых ушей не заходило. На сей раз, впрочем, обошлось даже без этого, вот и говори, что лошади не понимают войну. Понимают они все… получше некоторых.
– Дриксы? – Валентин истолковал конное представление правильно и, приглашая пристроиться сбоку, придержал серого. – Когда нас обнаружат?
– Если не уберемся с плато – где-то через час. – Чужие у «лиловых» не болтались, можно было обойтись без субординации. – За дозорами видели не менее двух полков кавалерии, дальше – пехота, и много. Идут с юга, прямо на нас. Горники или нет, не скажу, знамен не разглядели, здесь будут часа через два, может, чуть раньше. Сколько всего, понять не удалось, пришлось спешно убираться.
– Следы твоих найдут?
– Скорее всего. Передовые дозоры идут, широко развернувшись, кто-нибудь да наткнется.
– Спасибо, – вежливо поблагодарил Придд, два дня назад он смотрел так же, но тогда они были сами по себе, а внизу гремели пушки.
– Слишком много полковников. – Арно таки сделал глупость и, ослабив шейный платок, распахнул ворот. – Начинать с Ульриха-Бертольда?
– Пока нет, – Валентин слегка свел брови, будто готовясь отвечать урок. – Извини, пожалуйста, мне нужно немного подумать.
– Тогда и я попробую.
– Только закрой горло. Не хочу показаться навязчивым, но твое здоровье в ближайшие дни более чем важно.
– Уж не важней твоих мозгов, – огрызнулся виконт. Валентин не ответил, видимо, сказал все, что считал нужным, и теперь думал, хотя выбор у корпуса был невелик, если вообще был.
Ускориться и вперед? Пехота растянулась, да и обоз, пусть и небольшой, но все-таки есть. Дриксы на южной гряде окажутся меньше чем через час, увидят обязательно и вполне могут догнать.
Повернуть назад и затаиться в недавно пройденных балках? До них ближе, но следы-то вон они! Да и чужие дозоры развернулись широко, их правофланговые запросто заглянут в овражки. Эх, налететь бы да порубить гадов! И порубили бы, не будь идущих следом полков. Но если столкновение неизбежно, то почему бы и не напасть? Прошлый раз вышло недурно.
– Йоганн, – Валентин обернулся, подзывая временно спасенного от родича однокорытника.
– Я весь внимательный.
– Сообщи Костантини, – Придд был собран, напряжен и решителен, Ли бы понравилось, – немедленно поворачиваем на север. Ориентир – вон тот двурогий холм, справа от него должна быть пригодная для прохода балка. Повернув, постепенно, по возможности незаметно убыстряем движение до предельного для пехоты.
– Я все понимающий есть.
Метнувшийся шелковый бирюзовый росчерк, удаляющийся топот.
– Решил обойтись без посторонних полковников? – Арно восхищенно присвистнул. – А я-то думал, зачем ты маршальские карты сгреб?
– Мне стало их жаль… В Васспарде карты было очень просто полюбить, ведь мы никуда не выезжали. Ты согласен, что не стоит полагаться на удачу и рассчитывать на встречу с частями из не враждебного нам доннервальдского гарнизона? Ожидать здесь китовников более логично.
– Согласен.
– Поэтому не будем рисковать, – взгляд Валентина тянулся к распадку между холмами, неотличимыми от тех, что ограничивали плато с юга. – До темноты не столь уж и много. Часа через два нас уже станет не разглядеть, если близко не подпустим, но силы придется перераспределить, и тебе с твоими разведчиками – первому. Лучших отправишь вперед, несколько пар на всякий случай вышлешь в качестве боковых дозоров, оставшихся – присматривать за хвостом. Следы прошедшего корпуса дриксы, договоримся считать этих господ китовниками, найдут обязательно, и тогда нужно будет как можно быстрей понять их намерения. Мчись к своим – узнаешь последние новости, если они есть, отдашь распоряжения и езжай к Ульриху-Бертольду, я буду там. Тебе придется докладывать, причем, поскольку я – Зараза, по всем правилам. Не представляю, что в твоем докладе окажется не предназначенным для чужих ушей, но постарайся о нем умолчать. Чем быстрее управишься, тем лучше. Теньент!
Придд окликнул негромко, но заворачивавший коня Арно дернулся вернуться и хмыкнул, вспомнив, что теперь ходит в капитанах. Парочку теньентов для посылок Спрут унаследовал от фок Варзов, заодно прихватив коробку с грифелями и стопки с косаткой. На счет последних у Арно имелись некоторые подозрения, но виконт держал их при себе.