– Вы совершенно правы, – начальник штаба тоже приник к окуляру. – Собираются обойти Бруно с тыла.
– Ожидаемо… Что ж, пора прикрывать господину фельдмаршалу задницу. Не сказал бы, что я от этого в восторге, но куда денешься?
Деваться было некуда – темно-серые змеи, хорошо видные на белом фоне, неторопливо выползали на поле, обтекая холмы напротив крыла Ариго.
За левым плечом Жермона уже более получаса вовсю громыхало, но горники к начавшемуся веселью присоединяться не торопились. Казавшиеся на белом снегу какими-то слякотными пехотные колонны подтягивались неуклонно, но до странности медленно и тихо. Ни барабанов, ни труб.
– Кавалерии почти не видно, – Шарли оторвался от окуляра своей трубы и почесал бровь. – Фок Ило не поделился или за холмами прячутся?
– Меня другое занимает, – традиционно не выспавшийся Карсфорн зажмурился и быстро потряс головой. – Они не перестраиваются для атаки, хотя пора, причем давно.
– Если им нужны мы, – начал Жермон и вдруг, вспомнив про догадливого ежа, улыбнулся. – Но охота идет за Бруно, и Гетц может попробовать внаглую проскочить мимо нас.
– Заключим пари? – оживился предводитель «Вороных», – у меня как раз алатское кончилось.
– Мне ставить нечего, – признался Ариго, – разве что пива у Райнштайнера занять.
– На пиво я не спорю, но у твоего шурина «Змеиная кровь» не переводится.
– Я сожалею, – вмешался не отрывавший взгляда от поля Гэвин, – но Придд присоединился к армии без обоза. Кроме того, пари стремительно утрачивает смысл, они не желают задерживаться.
– Пожалуй, – признал Себастьен, – и этого я горным мерзавцам прощать не намерен.
– Твоя злость придется кстати, – одобрил Жермон, и беседа увяла. Серые колонны продолжали двигаться мимо готовых их встретить полков авангарда, все больше забирая к северу.
– Почти полхорны, – оценил расстояние Карсфорн. – Для артиллерии далековато, для мушкетов – тем паче.
Шарли пожал плечами:
– Приказ ясен – напомнил он, – наше дело не позволить фок Гетцу выйти в тыл правому флангу Бруно. Если наши почитатели китов продолжат идти куда идут, придется пригласить их на танец.
– Осталось выбрать, на какой именно и когда. Тут три полка, не больше, остальные наверняка за той грядой. Ждут, что мы предпримем.
– Ну так предпринимай!
Время шло, китовники топали мимо талигойских позиций, как будто тех и не было. Они решали свои дела, и схватка с фрошерами в их планы не входила. Жермон с дорогой душой предоставил бы гусям колотить друг друга, если бы не видел бесноватых и не верил Савиньяку. Бруно, того самого, что летом чудом не сожрал армию Вольфганга, надо было спасать, и обсуждению это не подлежало, оставалось решить, когда и как бить. Позволить серым пройти чуть подальше или двинуться прямо сейчас? Пожалуй, лучше, когда противник прямо перед тобой, так что ждать нечего, а то, чего доброго, на две стороны драться придется, фронт вытягивать, фланг загибать…
– Только мне кажется, что они с каждым шагом становятся наглее? – вопросил Шарли. – Пакость горная.
– Успокойся. – Ариго в очередной раз подкрутил усы и поманил порученца:
– Приказ первой линии – пусть начинают. Перехватить обходящие полки и быть готовыми к появлению основных вражеских сил.
Теньент поднес руку к шляпе, взлетел в седло и унесся прочь.
– Вот и славненько, – одобрил кавалерист, – а нам-то что делать?
– Ждать. Как-то мне не верится, что наши гости решили воевать одной пехотой. Слишком уж просто и глупо.
– Я бы на ровное место без кавалерии точно не выполз, но я полжизни камни не грыз.
– Удила вкуснее?
– Нет.
– Тогда не грызи.
Впереди звонко прозвучал сигнал «В атаку!», ряды талигойской пехоты шевельнулись, словно встряхиваясь после сна, и двинулись вперед.
Трубы эйнрехтцев протяжно выли «Отступаем». Вторая атака столичной армии заканчивалась так же, как и первая – натолкнувшись на плотный и частый огонь пехоты, подкрепленный усердными трудами центральной батареи, китовники остановились и, немного потоптавшись под обстрелом, попятились.
– Господин фок Ило закончил свое «вступление», – констатировал напомнивший нахохленного Фридриха командующий, – следующая атака будет настоящей. Но для нее потребуется время.
– Полчаса! – Генерал-интендант аж рубанул рукой не спешащий хоть как-то прогреться воздух. – Не меньше. Наши молодцы-артиллеристы изрядно напугали эту нечисть.
– Ваша бодрость делает вам честь, – холодно заметил Вирстен, – однако, как совершенно верно отметил его высочество, изменники еще толком и не начинали.
– Ну так пусть проснутся и попробуют! – дохнул паром Неффе. – Не верю я в столичную храбрость, особенно по такой холодине. Утро просто ледяное!
– Да, – согласился Хеллештерн, – свежо. У вас аж усы побелели.
Будь Руппи на месте заиндевевшего интенданта, он бы огрызнулся, указав кавалеристу на его собственный изрядно покрасневший нос. Самому Фельсенбургу хотелось перекусать вообще всех, а приходилось переминаться с ноги на ногу и внимать начальственной беседе. Думать не выходило из-за злости, за которую, теперь это было очевидно, следовало благодарить китовников. Несколько тысяч белоглазых, пусть и не успевших завестись, действовали на Руппи, как чужие жеребцы на Морока. Держать себя в узде пока удавалось, но что будет, когда сражение начнется всерьез, а тебе так и придется торчать со старыми пнями и смотреть с горки, как сволочь, которую только резать, лезет вперед?!
– …своих обязанностей. – Шрёклих глядел на Хеллештерна, мягко говоря, без нежности. – Ваше, не побоюсь этого слова, гвардейское пренебрежение к тем, кто делает ваши же парады возможными, начинает удручать.
– Ну и когда у нас будет повод для парада? – Георг нахлобучил шляпу почти до самого носа. – Пока у вас получаются разве что похороны и ретирады. Фок Неффе хотя бы глинтвейн раздать в состоянии, а Вирстен – расстрелять.
– Исключительно согласно закону и приказам командующего, – не преминул уточнить канцелярист. – Злословие не в моей компетенции, однако слушать вас в самом деле неприятно.
– Взаимно.
– Хватит, господа! – Бруно вытащил украшенные сапфирами часы, резко щелкнула крышка. – Десять и три четверти. Не будем менять заведенный распорядок. Хеллештерн, вам пора к вашим людям. Гутеншлянге, останетесь здесь за старшего, горячий шадди и праздничный пирог вам подадут, остальных прошу со мной.
Господа дружно, хотя и с разным выражением, наклонили головы. Молчаливый родственник – с явной тоской, нет, не по фельдмаршальским салфеткам, по печке. Шрёклих – хмуро, в нынешней сваре с, пожри их миноги, соотечественниками начальник штаба чувствовал себя неуютно, а вот интендант, наоборот, обрадовался и потер руки. Оголодал, холера!
– Приятного аппетита, господа, – Хеллештерн щелкнул каблуками и красиво сбежал по припорошенному снегом склону вниз, к лошадям. Бруно бегать не собирался, и начальство чинно двинулось загодя притоптанной молодцами Неффе дорожкой к спуску, постепенно обрастая адъютантами и охраной. Через дюжину шагов Шрёклих обошел по целине Вирстена и догнал возглавляющего шествие фельдмаршала.
– Господин командующий, – начальник штаба был тверже мороженой рыбы. – Прошу разрешить мне остаться. Я высоко ценю фок Гутеншлянге, но мне не хотелось бы упускать из виду происходящее даже на несколько минут.
– В свое время, – Бруно и не подумал остановиться, – на вас произвела слишком сильное впечатление манера Кэналлийского Ворона. Алва в самом деле склонен пренебрегать подготовкой и атаковать прямо с марша, но перед нами даже не лебедь, а выбравшийся на берег кит. Мы можем позволить себе выпить даже не одну, а две чашки. Неффе, надеюсь, ваши люди взбили достаточное количество сливок?
– Пусть только попробуют просчитаться! – Интендант тронул заиндевевшие усы. – Отправятся прямиком в трибунал! Вирстен, как, управишься с преступниками?
Глава трибунала зябко передернул плечами под теплым плащом и ограничился коротким смешком. Смирившийся Шрёклих оглянулся на оставшихся у знамени и пошел рядом с разглагольствующим о мерзавцах и казнях интендантом.
– Фельсенбург, – окликнул фок Вирстен, – кто сейчас при вас?
– Первый взвод под командой Вюнше. – Вирстен на охране просто помешался, только надо не пароли менять, а белоглазых вылавливать.
– Меня тревожит Рейфер, – понизил голос канцелярист. – Он пренебрегает своей безопасностью, а слухи на его счет… Слухи, которые кое-кто распускает, желая подорвать авторитет фельдмаршала, могут навести на совершенно ненужные, более того, крайне опасные мысли. Я не удивлюсь, если в результате фок Ило попробует устранить командующего правым флангом.
– Господин генерал, – со штабными, даже лучшими, говори согласно требованиям устава, и при этом как можно меньше, – господин Рейфер осведомлен о ваших опасениях?
– Да, – буркнул Вирстен и ускорил шаг. Он ничего не приказал и даже не посоветовал, просто намекнул. Рейфер никогда не пойдет на сговор с китовниками, Рейфер стоит на самом опасном месте, Рейфер, что бы он сам ни говорил, – не только палаш Бруно, но и его мозги. Его нужно убрать, и желательно прежде, чем сражение начнется всерьез. Как убрать? Да как угодно! Может, фок Ило-командующий и не Ворон, но интриган он хороший, всяко лучше Рейфера. И каданцы, как назло, далеко, под рукой только рейтары. Физиономия Вюнше взбесила Руппи окончательно, но понял это лишь прижавший уши Морок. Щадя чувства генеральских зильберов, Руппи сдал вбок, лихорадочно прикидывая, как отозвать Штурриша, не нарвавшись на прямой запрет. В голову ничего умного не лезло, начальство неторопливо, с достоинством поднималось в седла и разбирало поводья, интендант трогал тараканьи усищи, Шрёклих оглядывался на скрывший врагов холм, Вирстен просто хмурился. Наконец Бруно утвердился в седле и поднял руку, подавая знак эскорту.
До форта рысцой было пять минут, растянули на все пятнадцать. Конечно! Фельдмаршал не торопится, фельдмаршал уверен: все идет именно так, как до́лжно, вон и второй завтрак строго по расписанию. А что по расписанию на первое у Ило? Атака или убийство?