– Нет.
Она кивнула.
– Тогда понятно.
– Что понятно? – неожиданно разозлилась я.
– Да чего ты ерепенишься-то. Спросить уже нельзя.
– Нельзя, – отрезала я.
– Думаешь мужика тут найти. Ни хрена тут мужиков нет. Одни извращенцы лизоблюдные да импотенты скрытые.
– Да не ищу я мужика себе.
– А чего тогда приперлась?
– Уж больно ты любопытная.
– Ага! А делать просто нечего, вот и сую свой нос в чужие дела.
– Поздравляю. Никаких проблем. Тебе можно позавидовать черной завистью.
– Поза-ви-довать, – произнесла она с расстановкой. – Да я… – она затянулась. – Да… меня… накануне свадьбы беременную бросили. Вот, – выдохнула она. – представляешь?
– Представляю. Это надо же! Подлец какой!
– Да не он. А мамаша его. Напела черт-те что про меня. Зачем тебе провинциалка. Тебе непременно москвичка нужна. Чистенькая девочка из хорошей семьи. То да се. Вот и послушался матери. А я… – она махнула рукой. – Ладно, топай на свою вечеринку. Развлекайся. Пока-пока! – помахала она рукой и, внезапно потеряв ко мне интерес, демонстративно отвернулась.
Я быстро разделась, чувствуя, как моя кожа покрывается мурашками; оставила одежду в шкафчике, взяла ключ, который крепился браслетом на руку, и вышла в зал.
Было ощущение, что я с размаху прыгнула в холодную воду. Играла тихая, едва слышимая музыка. В зале царил интимный полумрак: повсюду на диванах и креслах сидели парочки; люди о чем-то переговаривались и тихо смеялись. Все как будто бы были одной большой семьей, и только я – чужеродным элементом, случайно вторгшимся на заповедную территорию. Я подошла к бару. Около меня незаметно вырос толстенький колобок в красных плавках, лет сорока с небольшим. Блестящую лысину он поминутно вытирал ладонью.
– Простите. Я тут в первый раз…
– Я тоже.
Он заметно оживился.
– Первый раз как-то непривычно.
– Что есть, то есть, – согласилась я.
– Понимаете, мы с женой решили разнообразить свою сексуальную жизнь. Немножко приелись друг другу, – он робко кашлянул. Мое молчание он воспринял как поощрение к дальнейшему разговору и заметно оживился. – Вы ничего не подумайте такого. Мы – нормальная семья. У нас сын есть – десять лет ему. Я, например, автомеханик. Жена – воспитательница в детском саду. Все как у людей. Ну… только скучновато в постели стало, – он хихикнул. – И Галочка уговорила меня сюда прийти. Говорит: пойдем, развеемся. Вот пришли.
Я по-прежнему молчала.
– Вон Галочка сидит, – он развернулся и махнул рукой в сторону стены. – На диване. Третья справа. Черненькая такая. В розовой ночнушке.
– Это нижнее белье.
– Ну да! А вы… тоже?
– Что «тоже»? – строго осадила я его.
– Пришли развеяться?
Я перевела взгляд на диван. Галочка хохотала, запрокинув голову. На ее пухлой коленке лежала волосатая лапа соседа.
– У меня здесь другие дела.
– Какие? – не отставал колобок.
– Всякие, – отрезала я и отошла от бара. Краем глаза я увидела, как Галочкин сосед и еще один мужчина – заросший, как орангутанг, пошли вместе с Галочкой в коридор.
Меня охватила самая настоящая тоска, и только я повернулась, чтобы пойти обратно к раздевалке, как кто-то схватил меня за локоть:
– Девушка! Вас можно?
Я резко обернулась. Мужчина – немолодой и не старый. Узкие губы, подбородок с ямочкой и колючий взгляд светлых глаз. Из одежды на нем были только черные плавки. Он смотрел на меня, раздвинув губы в улыбке. Улыбка была сама по себе, а пронзительный взгляд – сам по себе.
– Не хотите к нам присоединиться? – он кивнул на компанию, сидевшую на диване в двух метрах от меня. Девица в леопардовом бикини сидела на коленях у бородатого мужчины и, улыбаясь, водила пальчиком по его груди. Рядом с ней сидела девушка с длинными черными волосами и смотрела на меня немигающим взглядом.
– Нет, – отрезала я.
– Почему? – настаивал он. – Вы здесь новенькая?
– Ну да.
– Тогда советую пойти к нам.
– Я подумаю над вашим предложением.
– А вот это – зря!
– Это почему?
Он нахмурился.
– Узнаете потом, – теперь его улыбка уже не казалась мне такой дружелюбной, и по моей спине пробежали мурашки.
– Я же сказала: подумаю.
– Пяти минут хватит?
– Найдите себе другую девушку.
Теперь он уже почти тянул меня к своим. Я обвела глазами компанию. Две девицы – одна беленькая, другая – черненькая. Трое мужчин лет тридцати пяти – двое гладковыбритых, один – с усиками, что придавало ему фатовской вид.
– Она со мной, – услышала я сзади. Обернувшись, я увидела рядом ту саму девушку, с которой я разговаривала в раздевалке. Она уже была изрядно навеселе и смотрела на мужчину вызывающе. – Она со мной и уже занята.
Он медленно отпустил мою руку.
– Мы еще встретимся, – пообещал он мне.
Мы отошли от него.
– Гало-о-о-ч-ка! – раздался чей-то вопль.
– Обычная история! – усмехнулась моя новая знакомая. – Все мужики – смелые только на словах. А как пришли со своей бабой, так и струхнули. Одно дело представлять, как с чужой женой развлекаешься, а другое – увидеть, как берут твою.
Обернувшись, я увидела, как колобок в красных плавках мечется по залу, пытаясь отыскать жену. Девушка потянула меня в раздевалку.
– Ты чего стояла как лохушка, рот разинув.
– Я испугалась, – призналась я, криво улыбнувшись и потирая локоть. От крепкого пожатия он болел.
– Мне ты трусихой не показалась, – усмехнулась она. – Наоборот, смелой бабой. Этих хмырей здесь не первый раз вижу. От них лучше подальше держаться.
В раздевалке, кроме нас, был еще народ.
– Давай, одевайся и поедем ко мне, – предложила она. – Посидим, потрепемся.
– Ладно, поехали, – согласилась я.
– Тебя как зовут?
– Маргарита.
– Людмила.
Когда мы выходили в коридор, то я увидела уже знакомого колобка в красных плавках, который размахивал кулаками перед лицом Галочки в разодранной розовой сорочке. Она стояла и всхлипывала. Правая щека была сплошное красное пятно – очевидно, муж уже приложился к ней.
– Новички, наверное! – усмехнулась Людмила. – Дома он ей еще накостыляет за сексуальную свободу и б…дство. Больше, я думаю, мы их здесь не увидим. Типичная история: наслушались про свингеров от знакомых или увидели рекламу в Интернете; подумали – почему бы и нет. Секс в браке приелся, хочется чего-то остренького. А приехали и поняли, что трахаться со всеми подряд не готовы. А свою бабу делить – так вообще не каждый сможет. Даже самый-самый смелый.
Жила моя новая знакомая в Марьине, и ехать было не ближний свет. В машине Людмила молчала. Только пару раз подсказала мне, куда ехать. Припарковав «Тойоту» около белой двенадцатиэтажки, я вышла из машины и поставила ее на сигнализацию.
– Сюда, – сказала Люда, идя впереди меня.
Дороги вокруг не чистились, и я чуть не упала, поскользнувшись на гладкой ледяной дороге.
Квартира была маленькой, однокомнатной. Обои в коридоре в углу висели клочьями.
– Хозяйкин кот ободрал, – пояснила Люда. – Я эту квартиру снимаю, ремонт здесь сто лет не делали.
На маленькой кухоньке было не повернуться. Я села на табуретку. Людмила поставила чайник на плиту.
– Вот так я и живу. Возвращаться домой-то неохота. Да и кто меня там ждет. Мамаша, которая все мозги проела? Отец-алкоголик? Братишка вообще в том году повесился.
– Несчастная любовь?
– Какое там! От безысходности. Делать у нас в городке не фига. Вот от безделья и повесился. С отцом поцапался, нервы взыграли и все. Дурак дураком.
Людмила провела рукой по глазам. Но когда она отняла ладонь, я увидела, что глаза у нее были сухими. Наверное, все уже отплакалось-переплакалось.
– Ужас! – выдохнула я.
– А тебя-то что сюда занесло?
Я подобралась.
– Не хочешь говорить? – усмехнулась она, доставая замызганную пепельницу с верхней полки. – Будешь курить?
– Буду.
– Я как увидела тебя – так подумала: и чего здесь эта женщина делает? Как-то странно ты выглядела на фоне… этих…
– Ты так хорошо всех изучила?
– А то! Третий месяц подряд в клубе тусуюсь. Заработок это теперь мой. До каких пор – не знаю. Только тикать оттуда надо, тикать. Я хочу деньги скопить и уехать в другой город. Найти работу нормальную, купить квартиру с балконом и разводить там цветы. Парня хорошего встретить, завести семью, детей.
Людмила выпустила в воздух колечко дыма.
Я вынула из пачки дамскую тонкую сигарету и прикурила от зажигалки, лежавшей на столе. Если я расскажу Людмиле что привело меня в клуб, она, возможно, сможет мне помочь. Или нет?
– Я ищу одного человека.
– Любовник?
– Муж подруги. Он был как-то связан с этим клубом и пропал в первый день нового года. С тех пор от него ни слуху, ни духу. У подруги двое детей.
– А чего она заявление в милицию о пропаже мужа не напишет?
Как было объяснить моей новой знакомой, что для вечной паникерши Динки написать заявление в милицию – значит признать, что с Мишкой случилось что-то неладное. А в Динкиных глазах теплилась, несмотря на все ее причитания, робкая надежда и даже уверенность, что муж просто загулял и непременно вернется. Я держала свои соображения по этому поводу при себе. Это было между нами негласным уговором, который я не подвергала сомнению. Как кредитор, который верит, что векселя настоящие, хотя знает, что они – фальшивка.
– Подруга считает, что с ним ничего страшного не случилось?
– Именно так. Иначе…
– Все ясно, – Людмила сделала жест рукой, отметающий всякие возражения. – Домашняя клуша и паникерша. Носится с детьми и ничего не видит дальше собственного носа. А при каждом удобном случае бежит к своей закадычной подружке в надежде, что та разрулит все проблемы.
Я открыла рот и собиралась было сказать, что все на самом деле не так, но рот свой вовремя закрыла, потому что все было именно так.
– Поэтому мне обязательно нужно ей помочь, – настаивала я. – Расскажи мне об этом клубе все, что знаешь.