Все четверо подписались, подписи их были витиеватыми. Я всегда завидовала подписям знаменитостей, они выглядели особенными. Моя же была похожа на каракулю двухлетки.
Когда ребята закончили, Дрю свернул постер и засунул его под мышку. Запустил пальцы в волосы, ненадолго задержал их на затылке и, отпустив руку, потряс головой.
– Не знаю, что и сказать, – признался он. – Большое спасибо.
Я точно знала, что брат чувствует. Нельзя было словами выразить, как обрадуется Кара, когда увидит наш подарок, а нам с Дрю большего и не нужно. Она никогда этого не забудет, а мы никогда не сможем как следует отблагодарить за это The Heart-breakers.
– Не за что, – ответил Оливер и улыбнулся Дрю.
Эта улыбка была из тех, что на миллион долларов, такой он одарил меня в «Старбаксе», и я, заскрежетав зубами, отвернулась.
Оливер протянул Дрю руку для рукопожатия, и не успела я расстроиться из-за нашего ухода, как Ксандер притянул меня в удушающие объятия. Он был настолько выше меня, что мое лицо врезалось ему в грудь.
– Я рад, что мы познакомились, – сказал он, выжимая из меня воздух. – Хотя ты чертовски напугала меня в лифте.
Я отстранилась:
– Напугала тебя?
Ксандер поправил очки и кивнул:
– Ты казалась очень грозной.
После него прощаться со мной стал Джей Джей.
– А теперь я получу поцелуй? – спросил он меня.
Я засмеялась и покачала головой.
– Ладно, – вздохнул он и быстро чмокнул меня в щеку, – тогда просто украду его.
Затем подошел Алек. Я не знала, что ему сказать, но мне не стоило беспокоиться. Он заговорил первым:
– Мы можем поговорить наедине?
На лице парня не отражалось ни одной эмоции, было невозможно понять, о чем он думает.
– Мм… конечно, – согласилась я, склонив голову. О чем таком секретном хотел поговорить со мной Алек?
Он повел меня на кухню, где никто не мог нас услышать.
– Извини, – сказал он. – Я просто хотел задать тебе личный вопрос.
Я пожала плечами, пытаясь скрыть внезапно возникшую тревогу:
– Выкладывай.
– У тебя всегда с собой фотоаппарат, – заявил он, указывая на него.
Мои плечи сразу же расслабились. Вот уж не подумала бы, что Алека заинтересует мой фотоаппарат, но ничего против не имела.
– Да, – сказала я и, взяв в руки фотоаппарат, висевший на шее, провела пальцем по череде кнопочек.
– Зачем? – Алек нахмурился, и между его бровями появились две небольшие морщинки. Он внимательно смотрел на меня, словно пытался разгадать загадку.
– Затем что мне нравится фотографировать? – Мой ответ прозвучал как вопрос, потому что я не совсем понимала, к чему парень клонит.
Губы Алека изогнулись в улыбке, пусть едва уловимой, но все же улыбке. Она озарила его лицо, и обычно темно-серые глаза стали голубыми.
– Я это знаю, – произнес парень, рассматривая меня, – но могу сказать, что он значит для тебя нечто большее. Это как… – Алек замолчал, стараясь придумать, как объяснить. – Трудно подобрать хороший пример, но, скажем, некоторые носят определенную драгоценность и никогда ее не снимают. Это не просто аксессуар, а источник силы. Понимаешь, что я имею в виду? – Объясняя, Алек крутил провод наушников, что висели на его шее.
Я моргнула, вконец опешив. С самого начала я поняла, что Алек – внимательный, наблюдательный чело век, который все замечает. Только не знала, насколько он проницательный. Его слова попали прямо в точку, поэтому я решила, что парень заслужил объяснения.
– Я начала фотографировать как раз в то время, когда заболела Кара, – призналась я, пытаясь решить, с чего начать. – Мне пришлось быть сильной ради сестры, но это было очень сложно. В один день я была обычным подростком, а в другой – моя сестра умирала. Все это выбило меня из колеи, понимаешь? Я была выбита из колеи, потому что злилась, боялась и ощущала еще кучу всего, чего не понимала. И тогда я стала фотографировать все больше и больше. Снимала все подряд. Но Кара всегда была моим главным объектом съемок. Я словно пыталась запечатлеть каждый момент, что мы провели вместе, на случай… – Я замолчала, не желая заканчивать предложение. Но слова рвались из меня ключом, и я продолжила: – Не знаю. Думаю, просто было легче скрываться за объективом. Носить фотоаппарат с собой стало привычкой, и теперь без него я чувствую себя странно.
Между нами повисла тишина. Алек странно посмотрел на меня, и тогда я поняла, что только что сказала. Моя рука взлетела ко рту, с губ сорвался вздох. Я не собиралась ему это рассказывать. Слова вырвались сами собой.
Однако я не заметила грусти в глазах Алека, к которой привыкла за последние несколько лет. Парень смотрел на меня с пониманием, будто ждал правды с самого начала. Он решил загадку.
– Спасибо, – поблагодарил он. Его голос был тихим и ровным, и я поняла, что он больше не поднимет эту тему. – Могу я задать тебе еще один вопрос? Обещаю, в этот раз не буду совать нос в чужие дела.
– Хорошо, – согласилась я и вцепилась в фотоаппарат.
– Ты не могла бы прислать мне сделанные сегодня фотографии? – Алек достал листочек, на котором, по-видимому, был написан е-мейл. – Мне бы хотелось, чтобы они были у меня.
– О, – я ослабила хватку на фотоаппарате и взяла листочек, – конечно. Я отредактирую их и отправлю тебе до конца недели.
Теперь Алек по-настоящему мне улыбнулся:
– Спасибо. Буду очень признателен.
– Стелла? – Оливер просунул голову в дверь и, увидев меня, улыбнулся: – Вот ты где.
– Поздравь за меня свою сестру с днем рождения, – попросил Алек и отошел, чтобы я могла попрощаться с Оливером.
Даже толком не зная его, я поняла, что Алек был действительно отличным парнем.
– Поздравлю, – пообещала я ему, и Алек ушел, оставив нас с Оливером наедине.
Мы оба молча рассматривали друг друга. Наконец Оливер потянулся и заправил прядь волос мне за ухо:
– Я рад, что ты на нас накричала.
– Я… что? – Какое странное и обескураживающее прощание.
– В лифте, – пояснил он. – Теперь я никогда тебя не забуду.
Я открыла рот, но не знала, что сказать. В горле образовался ком размером в монетку, поэтому я закрыла рот и промолчала.
– Можешь дать свой телефон? – вдруг спросил он.
– Телефон? – уточнила я, но все равно достала его из кармана.
Оливер взял его и начал что-то печатать.
– Вот мой номер. Пожалуйста, не продавай его таблоидам за сотни долларов, – пошутил он.
– Твой номер? – Мне еще ни один парень не оставлял свой номер.
– Я хочу, чтобы ты мне позвонила, хорошо? – Закончив печатать, Оливер вернул мне телефон. – Обещаешь позвонить?
Я кивнула, все еще не в силах вымолвить хоть слово. Оливер взял меня за руки, согревая своим теплом, и начал вырисовывать круги на моей ладошке, как делал это во время просмотра фильма.
– Господи, я не хочу с тобой прощаться. – Он вздохнул, глядя на меня.
– Тогда не прощайся, – наконец сказала я, обвивая руками его за шею и притягивая к себе.
Оливер обнял меня в ответ, и я уткнулась лицом в его плечо. Мы долго так просто молча стояли, пока кто-то позади нас не прочистил горло. Я повернулась и увидела на входе в кухню брата, и мы с Оливером отпрянули друг от друга.
– Ты готова, Стелла? – спросил меня Дрю.
– Да, – ответила я, хотя даже близко не была готова.
А когда повернулась, чтобы последовать за братом, Оливер схватил меня за запястье и задержал:
– Помнишь, что я сказал?
– Продать твой номер тому, кто больше заплатит?
– Позвони, пожалуйста.
– Хорошо.
Глава восьмая
Постучав ко мне в комнату, папа открыл дверь.
– Привет, детка! – произнес он, прислонившись к дверному проему.
– Привет! – ответила я и плюхнулась на кровать.
Последний час я от волнения слонялась по своей комнате.
– Выглядишь уставшей.
Я не видела лица отца, но детально могла представить, как у него на лбу выступили морщины. Когда Кара заболела, папа обзавелся привычкой постоянно беспокоиться.
– Плохо спала, – призналась я.
Прошлым вечером, когда мы вернулись из нашей поездки, родители поделились с нами хорошими новостями: лейкоциты Кары приходили в норму, и ее выписали из больницы. После этого я сразу отправилась спать. Но, несмотря на усталость, так и не смогла заснуть и в итоге пялилась в потолок до раннего утра. В голове поселился один парень.
– Слишком взволнована возвращением Кары домой? – спросил папа.
– Да, что-то типа того. – Я выбрала точку на потолке и рассматривала ее, надеясь, что папа не распознает ложь.
Мне не давал спать Оливер, а не Кара. Он оставил мне свой номер и попросил позвонить. Сегодня еще рано? Не буду ли я из-за этого выглядеть навязчивой? Может, лучше подождать несколько дней? А если ждать слишком долго, не подумает ли Оливер, что мне это не интересно? Я могла думать лишь о том, звонить ему или нет.
Была ли я ужасной сестрой, потому что поставила в центр внимания Оливера Перри, а не Кару? Да, я была рада ее возвращению домой, но это не означало, что рак побежден. Сестра все еще была больна. И если мне чего по-настоящему хотелось, даже больше, чем провести время с Оливером Перри, так это чтобы сестре стало лучше.
– Мы с твоим братом помогли Каре спуститься на кухню. Мама готовит завтрак.
– Мама готовит?
Я села в кровати.
Мама была не лучшим поваром. Она легко могла приготовить макароны быстрого приготовления и сэндвичи с арахисовым маслом и фруктовым джемом, но обычно за семейные обеды отвечал папа.
– Пытается. Наверное, надо пойти ей помочь, пока блинчики не превратились в бесформенную массу.
Кара жить не могла без блинчиков, поэтому неудивительно, что мама хотела приготовить их. Сироп был практически самой любимой едой в нашем доме.
– Комлинчики, – улыбнулась я.
– Да, а мы ведь этого не хотим, – засмеялся тот.
Когда он повернулся, чтобы уйти, в комнату просунул голову Дрю:
– Эй, Стелла, Кара постоянно спрашивает, где мы пропадали последние два дня. Мы можем сейчас вручить ей наш подарок?