– Освободи меня, – попросила омутница и подняла закованную ногу над водой. Она растопырила белые пальцы, и между ними натянулась молочного цвета перепонка. – Это нам всем выгодно.
Руслана не торопилась кидаться на помощь утопленнице. Ее настораживала новая сделка и обещания омутницы призвать на выручку ветер. Но и Морошка, и аука смотрели на Руслану с надеждой и нетерпением. То были вовсе не голодные взгляды изголодавшихся хищников, а взоры напуганных человеческими голосами зверей.
– Вы боитесь палачей, – догадался Зоран. Руслана тоже это поняла:
– А наши следы охотников и к вам приведут. Вот к чему эта сделка.
– Это не сделка, – омутница едва не шипела, раздраженная нерасторопностью помощников. – Это… Как там говорится у людей?
– Взаимовыгодный союз, – услужливо подсказал Зоран.
Руслана понимала, что вариантов у нее всего два – помочь Морошке или умереть. Однако все равно медлила. Пыталась нащупать в словах духов, в их поведении намек на обман.
– Я истосковалась по подругам, – хныкнула Морошка, – не могу из-за проклятых цепей Мороза нырнуть в эти воды, а вынырнуть в других. Не могу, скованная, говорить с Ветром на равных. Не могу спасти ни себя, ни кого-то еще.
Аука жалобно покачал лохматой головой, Зоран чуть опустил меч. Слезы утопленницы растрогали даже Руслану, но она была не так доверчива.
– Тебя сковал сам Мороз. Откуда мне знать, за что? Вдруг твое наказание справедливо?
– Меня наказали за глупость, – с обидой поделилась омутница и склонила голову в наигранной печали. – Но тебе о ней не расскажу. Нет-нет, не расскажу. Кто знает, что Мороз сделает, если узнает про мой слишком длинный язык?
Почувствовав на себе взгляд Зорана, Руслана поняла, что и он не ведает, о чем речь. Однако спрашивать было уже некогда.
– Тихо! – омутница вдруг подняла ладонь, прося всех умолкнуть, и сосредоточенно вслушалась в повисшую тишину. Ветер промчался меж деревьев и затих, а Морошка будто стала еще бледнее. – Они идут, – сказала она едва слышно. – Идут за нами.
Устав ждать, напуганный аука пнул Руслану по пятке. Ощущалось это, как удар отлетевшего с дороги камешка.
– Иди уже! Вытащи Морошку из цепей! – приказал аука. – Иначе нас всех здесь…
– Руслана, не смей, – встрял Зоран и снова вырос перед ней, как щит. – Я обещал защищать тебя, поэтому сам пойду к Морошке.
Она вспомнила, как утопленница зазывала Зорана в болото, а тот размяк, растерялся, как мальчишка. Нет, не только Зоран в ответе за Руслану, но и она за него. И плевать, что клятв охотница никаких не давала.
– Я сама пойду, – твердо сказала она и вручила Зорану свой лук и колчан. От того, как резко она впихнула оружие ему в руки, парень на несколько мгновений потерял дар речи.
Повернувшись уже к духам, Руслана произнесла:
– Вы должны поклясться, что это не ловушка. Что не тронете ни меня, ни Зорана.
– Дура городская! – выплюнул аука так ядовито, что Руслана невольно ощутила укол обиды. – Наши жизни на кону, а ты тележишься!
– Что? – горько рассмеялась омутница, глядя в озадаченное лицо Русланы. – Удивлена, что мы тоже чего-то боимся? Так вот знай, Охотница, ты бежишь от людей, что куда опаснее духов, от которых сейчас стараешься защититься и тянешь время. Когда те люди нагонят тебя, поймают заодно и нас, – Морошка коснулась ладонью груди, кивнула на ауку, а затем широким жестом обвела рукой лес. Она говорила не только о них с аукой, но и о других духах. – Они предадут нас огню, который зовут «очищающим». Из обугленных костей изготовят порошок для яда, которым смазывают оружие. На вырванных зубах высекут руны и сложат в кожаный мешочек, что будут носить на поясе. Из пепла сотворят снадобья, которыми станут травить таких же невинных, как ты, пытаясь получить признание в несуществующих грехах. О, Охотница! Неужели ты думала, что духи – зло большее, нежели люди, творящие чары, сотканные из смерти?
Руслана хотела бы думать, что омутница лишь запугивает ее, но видела этот животный страх в белесых глазах. Слышала, как дрожит голос той, что боялась умереть вновь. В этот раз – мучительно и окончательно.
Руслана не хотела представлять, как ее тело, сожженное, измученное, разделенное на кусочки, станет пеплом в бутыльке с ядом. Как ее зубы лягут в кучку чужих. Она до тошноты боялась такой смерти и того, что ждет после нее. Не хотела оставаться неупокоенной душой, разорванной на клочки и призванной стать источником черной магии.
И они смеют звать себя палачами?! Смеют верить, что истребляют зло, хотя сами являют собой его уродливый лик?!
– Шевелись, Охотница, – в очередной раз поторопила Морошка. – Если откажешься помочь, живой ни тебе, ни нам не уйти.
В этот момент аука будто невзначай щелкнул зубами, но Руслана поняла намек. Если попытается улизнуть, не вернув долг, ее убьют не палачи, а духи.
Под внимательными взглядами трех пар глаз она шагнула в сторону болота, но остановилась прежде, чем Зоран успел поймать ее за запястье.
– Все равно. Обещайте, что после того, как мы поможем, вы нас не тронете, – попросила она упрямо.
Аука зашипел недовольно, но все же проворчал:
– Даю слово. И в отличие от слова человеческого, это ценное обещание. Нерушимое.
Руслана довольно кивнула и повернулась к Морошке. Та так и сидела на бревне, водя кончиками пальцев по черной воде, что больше не пряталась под тонким слоем льда.
– Я и не собиралась вас трогать, – пожала плечами омутница. – Тебя, Охотница, все духи в лесу знают. Ты с детства к нам приходишь и всегда оставляешь угощения.
– Сегодня я забыла о подношении, – не то с сожалением, не то с подозрением напомнила Рус– лана.
Омутница на это только фыркнула:
– Духи и лес помнят твою доброту. Тебя никто не тронет, если соглашение не нарушишь. Как пройти ко мне по болоту, я подскажу.
Почувствовав себя чуть более уверенно, Руслана расправила плечи. Не зря отец научил, как себя в лесу вести, как общаться с его обитателями, даже если те глазу невидимы. Но Руслана пришла не одна. Ни на миг она не забывала о юноше, что должен был ее защищать, но по странному велению судьбы теперь сам от Русланы зависел.
Она знала, чувствовала, что Зоран боится духов. Он храбрился, пытался не показывать слабость, но Руслана нутром ощущала – что-то его страшит. Недаром Зоран долго противился тому, чтобы в чащу идти. Не просто так его хватка слабла, стоило на Морошку взглянуть.
– А он? – Руслана указала на Зорана, когда тот уже вцепился в ее руку чуть ниже локтя. Пытался оттянуть от чарусы подальше, но Руслана отступать и не думала. – Его вы не знаете, но тронуть его не позволю. Обещайте, что не обидите Зорана!
Омутница скучающе посмотрела на парня, что стоял плечом к плечу с Русланой. Храбрился, понимала она, хотя мечтал сбежать.
– Он пропах ду`хами, – Морошка отвернулась от Зорана, как покупатель на рынке – от протухшего мяса. – Мне он неинтересен.
– Ты звала его в болото! – напомнила Руслана, ощутив, как необъяснимый жар, зародившийся под ребрами, поднялся к коже и лизнул щеки.
– Я шутила! Мне было просто скучно. Твой защитник, – утопленница хмыкнула, – мне ни к чему. Клянусь.
– Клянусь, – эхом повторил аука, и только тогда Руслана удовлетворенно кивнула.
Что значат слова Морошки о том, что Зоран «пропах духами», Руслана догадывалась. Помнила рассказ матушки, и потому по коже теперь гулял противный холодок. Что, если Бояна не ошиблась? Что, если Зоран и правда человек лишь наполовину?
«Да какая разница! – отрезвляюще пронеслось в голове. – Он не дал ни единого повода сторониться себя! Если стану его без причины бояться, чем лучше матушки буду?»
Руслана протянула Зорану промерзшую до кончиков пальцев, но твердую руку, раскрытой ладонью вверх:
– Одолжи меч? – Она не смогла взглянуть ему в глаза, пристыженная собственными трусливыми мыслями. Потому не увидела, как выгнулись брови юноши в удивлении, что тенью залегло меж малахитовых прожилок радужки. – Нужно чем-то сломать оковы. Мой лук слишком легкий и тонкий – не подойдет, а нож Богданы против льда все равно что иголка. Бесполезно.
Не сразу, но все же послышалась песня металла, на время прощающегося с ножнами. Зоран вложил рукоять меча в ладонь Русланы, накрыл ее руку своей, сжимая пальцы девушки вокруг холодного же– леза.
– Не урони.
– Еще чего, – хмыкнула Руслана, затолкав страх куда подальше.
Вот ведь глупая. Как можно бояться того, кто поклялся тебя защищать? Она все же осмелилась поднять взор, и тогда кривая усмешка слетела с губ. Зоран смотрел в ее глаза серьезно, взволнованно.
– Может, все же останешься на берегу, – предложил он и потянулся обратно за своим клинком. Почти коснулся пальцев Русланы, чтобы забрать рукоять, но она спрятала руку с мечом за спину.
– Сделку я заключала, мне и отдуваться.
– Я обещал…
– Защищать меня, помню. Но ты сам все слышал. Духи меня не тронут.
Зоран всего на миг над плечом Русланы глянул на Морошку, и его лицо едва уловимо переменилось. Руслана знала этот взгляд. Так Лета смотрела на собак, которых до жути боялась после того, как одна из них укусила ее за ногу. Так Руслана наверняка смотрела на новую кобылу в хлеву родного дома.
– Умеешь стрелять? – спросила она, вспомнив об утекающем времени. Дождалась кивка Зорана, а затем попросила: – Тогда будь готов это делать, если что-то пойдет не так.
Сказав это, она уверенно развернулась к Морошке и крикнула:
– Я готова!
– Наконец-то, – проскрежетал аука где-то за спиной.
Омутница поманила белоснежной рукой и предупредила:
– Делай, как я говорю, если не хочешь упасть в болото. Поняла?
– Да. – Пальцы крепче обхватили металл, и Руслану вдруг пронзило странное чувство. Ей показалось, что вместо рукояти она сжимает ладонь Зорана.
– Будь осторожна, – напутствовал он, когда девушка обернулась, прежде чем сделать первый шаг в трясину.
«Нареченный страж».