Молчание чащи давило. Вдруг Лихо издевается над ним? Ждет, когда Зоран поверит в освобождение, откроет с надеждой глаза? Тогда-то мерзкий дух его и разорвет, вдвойне наслаждаясь причиненной болью.
Кошмар. Это все злой кошмар! Маменька всегда прогоняет такие колыбельной… Может, и сейчас выйдет?
– Встану я на вратах. Не пущу сумятицу, темноту и мглу. Разгоню руками все, верь мне, я смогу, – нерешительно запел Зоран, но с каждым словом голос становился громче, звонче. В эту песню он будто выливал страх, больше не смея томиться в нем один на один.
Он сжался в клубок, лежа на хвое. Так и не открывая глаз, пел колыбельную, находя в этом хоть какое-то успокоение. Слова будто переносили обратно в избенку, где маменька, сидя у лавок Листавы и Малинки, тихонько напевала строки про соколицу, драгоценные камни и волшебные сны… Зоран любил эту колыбельную больше остальных.
– Мелкий! Ты чего тут разлегся?
Зоран не поверил, что его нашли. Не верил, что тот охотник, который пытался не пустить его в лес, теперь спасал от Лиха и недружелюбного леса. Не верил даже тогда, когда жесткие руки подхватили его, закинули на сильное плечо. Зоран не прекращал петь и не открывал глаз всю дорогу, убежденный, что это проделки Лиха. Лишь когда под чужими подошвами перестала шуршать хвоя, а пение птиц сменилось на знакомый глас Хрусталя, Зоран нерешительно приподнял веки.
– Спасибо, – выдохнул он сквозь слезы. – Век должен буду!
– Век? – добродушно усмехнулся в усы охотник. – Мне это не нужно, мелкий.
– Но, господин, ты спас мне жизнь! – по-детски наивно щебетал Зоран, без устали утирая бегущие крупными каплями слезы. – Как я могу тебя отблагодарить?
Зоран сидел под яблоней, неподалеку от дороги, виляющей меж избушек с яркими резными наличниками. Из окна одной из них на мужчину и мальчонку с неодобрением поглядывала темноволосая женщина. Зоран не понимал, чем заслужил столь колючий взор, но смех охотника отвлек от тяжелых дум.
– Какой я господин тебе? Моймир я. И если уж считаешь, что должен мне… Пообещай, что, когда однажды приду к тебе с просьбой, ты исполнишь ее.
Зеленые глаза зажглись щенячьей благодарностью и преданностью. Ответ мог быть только один:
– Клянусь!
Глава 8Уйка
Когда Руслана проснулась от чужого кошмара, Зорана в пещере под дубом не было. У входа в их укрытие виднелись свежие следы, глубокими ямами выделяющиеся на безупречном снежном покрове.
И хорошо, что Зорана рядом нет, подумалось Руслане. Она пока не готова с ним говорить. Не хочет выдавать пережитое во сне растерянным взглядом или спутанной речью.
Что это был не простой сон, Руслана не сомневалась. Это видение ей показал дух Нави, а это что-то да значило. Неужели ей позволили заглянуть в чужое воспоминание? Руслана завертела головой, пытаясь выглядеть вчерашние блуждающие огоньки, но ни одна искорка больше не парила в укрытии. В пещере было сумрачно и прохладно. Кто-то будто задул ярких духов, как свечное пламя.
Значит, ответов ей теперь уж точно не добиться. Кто такие эти духи? Почему показали воспоминание Зорана? Они сами были частью того дня, видели встречу мальчика и Лиха своими глазами? Руслана не понимала речь огоньков, но могла хотя бы попытаться найти с ними общий язык. Но теперь их след простыл, и оставалось только гадать. Или же – спросить у Зорана… Но об этом она и думать не смела.
Руслана заворочалась, разминая тело, затекшее после сна в неудобной позе. Выглянула из теплой берлоги, взяла горстку чистого снега и растерла лицо. Спать больше не хотелось. Слишком уж живым, настоящим был сегодняшний кошмар.
Она похлопала себя по порозовевшим щекам. Кожу кололо от холода, но сейчас это ощущалось как-то иначе. Точно касание, притупленное плотной тканью. Тело уже проснулось, но мысли все еще бродили рядом с маленьким Зораном. Неужели… Неужели он встретил Лихо и выжил?
Руслана шумно втянула носом морозный бодрящий воздух и зажмурилась. Перед глазами, как пламя свечи, вспыхнул уродливый образ плотоядного духа, которого считали одним из самых опасных.
– Проснулась?
Зоран присел на корточки у спуска под корни. Из-под его шапки на висках выглядывали незабудки, вплетенные в светлые волосы, которые страж вновь собрал в короткий хвост. Руслана хотела бы улыбнуться, умилиться этому зрелищу. Но теперь она смотрела на обереги от Морошки, а сама вспоминала желтозубый оскал Лиха, ее слипшийся глаз и другой, здоровый, что безумно вращался, когда чудовище предвкушало трапезу.
– Только что глаза открыла, – соврала Руслана и, словно не заметив протянутую ладонь Зорана, сама выбралась из сумрака на заснеженную поляну. – Дай мне немного времени, и можем выдвигаться.
Не оборачиваясь, она отошла за деревья. Убедившись, что Зоран за ней не последовал, Руслана прижалась лбом к шершавому стволу сосны и тяжело вздохнула. Изо рта вырвалось облако пара, но тут же растворилось, разогнанное слабым ветром. В этом легком порыве не было ни намека на недавний ураган. О буре напоминали лишь сугробы, за ночь выросшие до колен.
Руслана без ведома Зорана знала о нем слишком много. Это начинало отпечатываться на ее отношении к юноше, хоть она и пыталась это отрицать. Руслана жалела Зорана, сочувствовала ему и, к своему стыду, все же немного опасалась. Теперь она понимала, почему Зоран не заикнулся про возвращение домой. Настоящего дома у дозорного попросту не было: лишь приемные родители и сводные братья и сестры, которые с трудом терпели чужую кровь. Понимала, что за колыбельную Зоран поет и почему мелодия, однажды уже «спасшая» его, так успокаивала. Понимала его страх перед духами…
Но помнила, что, возможно, и сам Зоран вовсе не человек.
– Есть плохая новость, – Зоран встретил вернувшуюся Руслану, задумчиво вертя в руках тонкую палочку.
Руслана вопросительно выгнула бровь, а внутри все стянулось в узел. Куда уж хуже?
– Я нашел Князя, – без особой радости выдохнул Зоран, и Руслана догадалась, что услышит дальше. Коня нигде видно не было, зато седельные сумки ждали хозяев под молодой сосной. В небольшой горке Руслана разглядела и свою суму.
– Волки поели? – слова горчили на языке. Все же она привязалась к коню. А может, просто сочувствовала утрате Зорана. Видела ведь, как он любит Князя…
– Пока что нет, но вопрос времени, когда это случится.
– Князь жив? Тогда чего сюда его не привел? – подалась вперед она, вспыхнув надеждой.
– Жив, но сильно ранен. Похоже, во время урагана он угодил в овраг. Задняя нога сильно повреждена. Даже встать не может, – говоря это, Зоран смотрел на свои руки, в которых продолжал крутить злосчастную ветку. – Надо было добить его, чтоб не мучился, но я… Я не…
Челюсти сжались с такой силой, что Руслане почудилось – она слышит хруст своих зубов. Смотреть на Зорана сейчас было невыносимой мукой.
– Я застрелю его, – прервала она пытку. – Просто отведи меня к Князю, и я сделаю все быстро. Он даже боли не ощутит. Обещаю.
В эти мгновения все чувства Зорана явственно отражались на его лице: горечь и отрицание, боль и страх, нерешительность и принятие. Руслана отвернулась, чтобы оставить Зорана наедине с ними. Видя лишь толику внутренних переживаний Зорана в его глазах, она даже представить не могла, что творилось у него на сердце.
Не успела Руслана дойти до сосны, под которой ждали их вещи, как Зоран быстро, будто боясь передумать, выпалил:
– Я согласен.
Скрепя сердце Руслана взяла из-под корней дуба свой лук. Не покидало ощущение, что она готовится стрелять не в Князя, а в самого Зорана.
Они быстро перекусили хлебом из сумы Русланы. Закончив со скромным завтраком, Зоран нарисовал на снегу простенькую карту, где между Хрусталем и Цирконом пролегала полоса Холодного леса.
– Нам сюда, – Зоран ткнул кончиком палочки в круг, который изображал Циркон. – Город на востоке, поэтому двигаться нам в ту сторону, – уже ладонью Зоран указал туда, где из-за горизонта недавно выкатило румяный бок солнце. – Я потому Князя и нашел – хотел посмотреть, какая впереди дорога… Так что он будет по пути.
От взора не укрылось, как дрогнул острый кадык Зорана. Руслана притворилась, что ничего не заметила, а Зоран принялся собирать вещи. Он нес все три сумы, которые у них были. Ноша нетяжелая, но Князя очень не хватало. Эта же мысль крутилась в голове, когда Руслана, едва дыша, продиралась через сугробы, взмокшая под кафтаном от пота. Она шла молча, погрузившись в мысли и стараясь наступать ровнехонько на следы Зорана.
Он за весь путь не проронил ни слова. Лишь когда они остановились у оврага, Зоран, глядя вниз, с тоской вымолвил:
– Не думал, что наши с Князем пути вот так разойдутся. Его оборвется, а мой…
– Зоран, – Руслана выступила перед ним, закрывая собой коня, жалобное ржание которого тянулось по склону к вершине. – Не смотри туда.
Она слышала, как Князь ворочается в снегу, силясь встать. Конь видел своего хозяина, пытался дорваться до него, но каждое движение причиняло боль. Ее осколки впивались в сердце Русланы, мучили душу Зорана. Его лицо побледнело, в глазах застыл ужас перед скорым расставанием.
– Я ведь его жеребенком выходил, – голос, с изнанки подбитый бархатом, задрожал. Вместе с ним дрогнула и Руслана. – Помню, как меня дружинники к себе на обучение забрали. Как на коня впервые усадили, а потом за успехи в верховой езде подарили Князя… Мальчишкой я мечтал, что вместе мы через много приключений пройдем. А теперь…
Руслана не спешила накладывать стрелу на тетиву. Понимала, что, рассказывая все это ей, на самом деле Зоран прощался с Князем. Она не посмеет отнять у него этот момент.
– Теперь я помогу тебе найти сбежавшего жениха и один, без Князя, вернусь в Хрусталь, – говоря это, он смотрел вверх, на небо, что проглядывало сквозь тесно сплетенные пушистые ветки елей. Припорошенные снегом, они напоминали облака.
– У тебя не будет трудностей на службе? Мы ведь сбежали. Ты не успел никого предупредить. Что воевода скажет? – хотела отвести тему Руслана, но Зоран лишь отмахнулся: