– А как же конь? – Руслана выпрямилась во весь рост, будто голос из-за этого мог звучать громче. – Уйдешь, бросив Князя умирать?
– Упрекаешь, злишься, хотя сама едва его не убила. – Уйка невесомой пылинкой скользила по снежным холмам. Не человек – бестелесный дух, легче воздуха. – От тебя разит смертью.
Уйка сморщилась, будто и правда кожа Русланы за годы охоты напиталась солоноватым железным запахом. Думая, что никто не заметит, охотница поглубже втянула носом воздух, принюхалась. Нет, одежда все еще пахла домом, а прочие запахи на морозе и вовсе не различить.
– Все. Прочь от коня. Я сделала, что могла.
– Ты ничего не сделала! Помоги ему! – с нажимом произнесла Руслана, на какой-то миг забывшись. Перед ней не человек вовсе. Ведьма – подруга духов, невеста бесов.
– Не тебе приказывать мне, Охотница, – тонкое, как льняное семечко, лицо исказило отвра– щение.
Светлые глаза скользнули по шапке Русланы, ощупали взглядом кафтан, подбитый мехом. Руслана всегда гордилась, что выросла в семье охотника и от отца переняла все навыки. Но впервые она чувствовала – ее за это презирают.
– Я не тебе помогаю. Ему, – Уйка кивнула на Князя, и взгляд ее тут же смягчился. Лицо разгладилось, а брови жалобно выгнулись. – Животные лучше людей.
Последние слова она произнесла едва различимо, после чего отвернулась и продолжила идти, куда шла. Зоран и Руслана остались на дне оврага, не понимая, что делать дальше.
– И что нам делать теперь? – прокричал Зоран вслед колдунье. Та почти растворилась на фоне белоснежного снега, исчезла за тонкими голыми березками.
– Пусть уходит, – Руслана насупилась, исподлобья провожая Уйку тяжелым взглядом. – Сами разберемся. И выход из леса тоже сами найдем.
Зоран ее будто не слышал.
– Что делать с конем? Сколько нам ждать? – он кинулся за Уйкой, как щенок за хозяином. Та даже не обернулась.
Ну и ладно. Зоран не сможет догнать лесную ведьму и вскоре вернется. Князь поправится… А если нет, Руслана закончит то, чему помешала Уйка.
Но о чем действительно стоило позаботиться, так это о еде.
С того момента, как они вошли в лес, солнце уже второй раз сияло в зените. И все, что съела Руслана, это немного хлеба. В животе урчало, в голове стоял голодный дурман. Еще чуть-чуть, и ноги начнут подгибаться!
Пурга нанесла таких сугробов, что ослабленным от голода, да еще и без коня и с сумками пройти не выйдет. Они околеют в лесу, так и не дойдя до Циркона.
На сук ближайшей ели, сбив крыльями с пушистых веток снег, опустился тетеревятник. Хищный золотой взгляд зацепился за Князя, но птица вскоре отвернулась. Даже мертвый конь вряд ли заинтересует тетеревятника, а вот белка или пташка помельче…
Зато Руслану тетерев вполне устраивал. Она быстро взвела лук и прицелилась, но спустить стрелу так и не успела.
– Нет!
Уйка возникла будто из вихря снежинок, который поднял слабый ветерок. Замерев между Русланой и ее неудавшейся добычей, Уйка широко раскинула руки.
– Сдурела?! – Стрела чуть не сорвалась с тетивы. Руслане стало дурно от одной лишь мысли, что она могла застрелить невинную… ведьму. – Куда лезешь?!
– Нет, все же ты жестокая, а не глупая! – будто не слыша Руслану, упрекнула Уйка.
Откуда-то издалека послышалось недовольное «Эй! Куда?». Обе девушки недовольно обернулись на Зорана, а затем их взгляды вновь скрестились.
– Я могла тебя застрелить.
– Ты могла застрелить несчастную птичку!
– Я хочу есть!
– А она хочет жить! – выкрикнула в сердцах Уйка, да еще и ногой топнула. Снежинки взмыли в воздух, закружились вокруг чародейки, словно показывая нарастающую со злобой силу. – Посмотри на нее. Бедная. У нее ведь гнездо. Голодные птенцы.
– Мы с Зораном тоже голодные, – пробурчала Руслана, выглядывая из-за тощего плеча Уйки улетающего тетерева. – И ты, кстати, наверное, тоже… С такой чудью-то в голове.
– Что такое чудь? – искренне удивилась Уйка. Недовольная ведьма в ней будто уступила маленькой девочке, еще несмышленой и так мало знающей о настоящем мире.
Руслана удивленно приоткрыла рот. Неужто колдунья над ней издевается?!
– Чудь – это добрые мысли, – на издевку в голосе не было сил. – В тебе этого хоть отбавляй.
Руслана ожидала, что Уйка швырнет в нее пригоршню снега своей силой или еще чего похуже. Но та вдруг надулась гордо, выпятила грудь:
– Чудь, значит!.. А я, выходит, чудная?
– О, еще как!
– Так что с Князем? – к ним подоспел Зоран. Запыхался бегать по сугробам туда-сюда. Светлые волосы растрепались, но незабудки из них не выпали.
– И с едой что? – Руслана упрямо посмотрела на Уйку и показательно перехватила поудобнее лук. Мол, ты уйдешь, и я все равно кого-нибудь при– стрелю.
– Коню вашему вскоре станет лучше.
Зоран обрадованно засиял, точно драгоценный камушек в перстне знатного боярина. Руслана догадывалась, о чем он думает: дождутся тут вечера и продолжат путь. Но Уйка затушила зародившуюся улыбку:
– Когда – не ясно. Может, сегодня. Может, когда сойдет снег. Но людям рядом быть нельзя. Отпугнете чары. Прогоните духов-лекарей, что на запах трав явятся.
Зоран поджал губы, с горечью обернулся на Князя. Не просто конь, а верный друг, подумалось Руслане. Отчаянно захотелось, чтобы эта чудная колдунья не ошиблась, чтобы Князь как можно скорее и правда поправился.
– Он найдет вас сам. Переждите.
И где же ждать? Вернуться к дубу? Вновь прятаться под его корнями, надеясь, что духи-огоньки снова согреют, спасут от морозов?
– В лесу оставаться нельзя, – Зоран качнул головой.
Руслана оторвала взгляд от цепочки следов, что вела обратно, к дубу. Устало качнула головой.
– Нам нужно где-то остановиться. И поесть, – Руслана с хитрецой посмотрела на Уйку. Та с раздражением глянула на лук, но все же сдалась:
– Я провожу вас до Циркона.
Вопросы Зорана не иссякали. Он почти без умолку донимал Уйку, выспрашивая о Князе и ее целебных чарах. А что за травы? А как помогут? А что будет, если Князю не станет лучше? А если станет?
Руслана тащилась в конце их небольшого отряда и добрую часть пути вгрызалась удивленным взглядом в спину Зорана. Она и не думала, что дозорный может быть таким… приставучим. Но то, как Зоран пытал Уйку, Руслане даже нравилось.
– Русалкина голова, – в очередной раз устало повторила Уйка, перебираясь через выворотень. – Эти цветы сами по себе целебны.
– Князь их жевал, – с надеждой в голосе вспомнил Зоран, но и Руслана, и Уйка лишь покачали головами.
– Растение не срастит кости. Воин, – колдунья фыркнула, – что с тебя взять?
– Но я понял, что…
– Ничего ты не понял. Сказала же, запах трав должен привлечь к твоему другу лесных лекарей.
«Лекарей», – мысленно передразнила Руслана. Знамо, что за лекарей могла позвать колдунья! Всем известно, что чародеи якшаются с нечистой силой, что бесы сами тянутся к ним – таким же порождениям неизведанного, темного. Злые духи выпрашивают у колдунов задания, прислуживают им, а самые сильные – берут чародеек в жены.
Интересно, сколько слуг у Уйки? Есть ли бес, которому она обещана?
– Ты живешь в Цирконе? – издалека начала Руслана. Охотница – даже в поиске правды, а не зверя, – она привыкла подмечать мелочи. Пусть они приведут к верному следу. Нельзя двигаться напролом.
Уйка искоса, будто случайно, обернулась на Руслану. Она ожидала увидеть на лице колдуньи тень подозрения, но с удивлением отметила, что вопрос Уйку смутил.
– Нет, – неохотно призналась та. – Но дорогу и город знаю.
– А где ты живешь? – Зоран спрашивал искренне, вовсе не подозревая, что невольно ввязался в игру охотницы.
– Где придется, – еще больше посмурнела Уйка.
– То есть там, где найдется работа?
Уйка остановилась и с видом обиженного котенка уставилась на Руслану:
– Сейчас я временно живу в Цирконе. Поэтому и взялась вас проводить.
Под недоуменным взглядом Зорана Руслана сдержанно кивнула, и троица продолжила путь.
Значит, она не ошиблась. Колдунья, как и многие из ее племени, не нашла дом, где ее природу примут или где ворожбу удастся достаточно долго скрывать. Получается, она живет лишь благодаря тому, что лечит людей, снимает чужое колдовство и порчи? Зарабатывает наверняка не монеты, а еду, питье и временный кров.
Скользкая дорожка.
К колдунам у обычных людей смешанные чувства – уважение к силе тесно переплетено со страхом. Стоит чародею оступиться, и заискивающее почтение расколется, открывая спрятанную под ним глубокую ненависть. И повезет, если все кончится лишь насмешками, а не приглашающей весточкой палачам.
Воспоминание о них прогнало по телу дрожь. В ушах зазвенела жуткая песня. То был лишь мираж ауки, но сердце все равно участило ритм, стоило в мыслях пронестись строкам, что стойко въелись в память: «Мы восславим человечность, колдовство рассеем в пыль!»
– Зоран, – голос чуть дрожал, как и кончики заледеневших пальцев. – Нельзя в Цирконе останавливаться на постоялом дворе.
За рябью белых от снега стволов уже виднелись далекие избушки. От их труб к небу тянулись стебельки дыма, а окошки в сгущающихся сумерках манили уютным свечением.
– Боишься, что палачи нас ждут?
Зоран по привычке положил ладонь на рукоять меча, будто враг уже был здесь. Отвернувшись от близящегося пригорода, страж вернулся к Руслане. Ей показалось, что свободной рукой он хотел коснуться ее плеча, ободряюще притянуть к себе. Но когда их разделяла всего пара шагов, Зоран остановился и покорно склонил голову.
– Мы что-нибудь придумаем.
«Будто я его госпожа, – с неожиданной тоской подумала Руслана и с досадой поджала губы. – Или не человек вовсе. Чужая драгоценность, которую нужно уберечь в дороге».
– Палачи? – снег даже не скрипнул под босыми ступнями Уйки.
Ее бледное лицо вмиг оказалось на расстоянии вытянутой руки слева от Зорана.
– Эти мясники? Почему вы не сказали, что за вами погоня?!