– Дышу свежим воздухом перед сном.
– Тебе пары дней в лесу не хватило?
Она молча пожала плечами и уставилась вперед, бросив взор за тощую изгородь. Там, в темноте, уж было не различить широкую полосу леса у горизонта.
– А ты? Вышел Князя высматривать?
Зря она это сказала. Даже не видя лица Зорана, Руслана поняла, что невольно ударила по больному. Лучше бы не напоминала.
Зоран вздохнул так, точно готовился пойти ко дну с привязанным к груди валуном, и опустился на ступень крыльца рядом с Русланой. Теперь они оба смотрели в непроглядную мглу и гадали об одном и том же.
– Думаешь, он выживет? – его бесцветный голос был мрачнее ночи. Руслана не хотела огорчать Зорана еще больше, но и врать не могла.
– Я не знаю, на что способна Уйка. Если ее чары и правда сильны, все может быть.
Какое-то время они сидели в полной тишине. Руслане даже показалось, что она слышит учащенный стук своего сердца.
– Представляешь, Уйкой ее назвали лесные духи, – не видя его губ, Руслана поняла, что Зоран улыбается. И даже среди пустынной ночной улицы она ощутила себя лишней. – За то, как она плакала, когда только попала в лес. У-у-у-а! – Зоран изобразил детский плач, и, несмотря на затаенную обиду, Руслана прыснула от смеха.
– Не с твоим голосом младенческий вой изображать!
– Да ну?
– Да!
Они рассмеялись, и Руслана шутливо боднула Зорана плечом. От него веяло тем теплым ароматом, что царил в избе Ждана: смесь свежеиспеченного хлеба и засушенных летних трав. А еще от него пахло пряным медом.
– Ты захмелел! Зоран – ответственный страж, почти княжеский гридень – захмелел от меда!
– Ты выпила меньше меня и сразу убежала на мороз. – Он сидел к Руслане полубоком, и их коленки едва соприкоснулись, когда Зоран чуть подался вперед. – Нечестно вот так надо мной смеяться!
– Нечестно – это твоим голосом, – эти слова она произнесла наигранно грубо, подражая тембру Зорана, – завывать, как малое дитя! Я ведь теперь век это помнить буду! Как нам друг другу в глаза смот– реть?
– Что ж, если госпожа изволит просить…
Неоконченная фраза выбила из Русланы все веселье, как стрела вышибает жизнь. Улыбка медленно сползла с лица, а ладанка в руке потяжелела.
– Вот. Опять.
– Что?
– Опять зовешь меня госпожой, – она поджала губы, втайне радуясь, что на улице темно. Ночь спрятала и алеющие щеки, и дрожащую в глазах досаду. – Будто ты мой слуга.
– А это разве не так?
Руслану словно по щеке хлестнули плетью.
– Нет, – выдохнула она пораженно. – По крайней мере, я не хочу, чтобы так было. Пока ты прячешься от меня за долгом и клятвой, я просто хочу…
Она запнулась, лишь сейчас поняв, как глупо выглядит. Зорана вынудили отправиться с ней в путешествие, заставили охранять ее жизнь. У него отняли волю, свободу, лишили собственных желаний. А она хотела еще, хотела больше. Возможно, больше, чем Зоран мог бы ей дать.
– Чего? Чего ты хочешь, Руслана?
– Я хочу быть твоим другом.
Он удивленно моргнул и медленно отодвинулся. Лицо тут же защипало от холода, а щеки – от смущения. Неудивительно, что Зоран молчал.
– Я просто страж, – обронил он совсем тихо, но Руслана все равно вспыхнула от его слов.
– Я не боярская дочка, не нежная царевна. Мне не нужен охранник, мне нужен товарищ!
Она думала, что Зоран посмеется над ней. Это ведь такая глупость! Девчачья прихоть излить душу, выплакать все слезы в дружеское плечо. Но он, сам того не понимая, уже делал то, в чем Руслана больше всего нуждалась.
Слушал.
– Я устала быть сильной. С каменным лицом продираться через невзгоды, чтобы потом не сметь и бровью повести. Устала бояться в одиночку, потому что стесняюсь заговорить с тобой.
– Ты меня боишься? – Зоран не выглядел таким удивленным даже тогда, когда изо рта Ждана показался черный змей. – Почему?
«Потому что ты не человек», – сказала бы она еще несколько дней назад. Но теперь правда была куда проще.
– Потому что ты будто избегаешь сближаться со мной. Сначала я думала, что ты просто такой…
– Какой? – Зоран настороженно склонил голову, ловя каждое слово.
– Отстраненный. Делаешь ровно то, чего от тебя ждут, и не боле.
– Я помог тебе в ночь Крашняны.
– А потом сам сказал, что это твой долг как дозорного, – с предательской обидой в голосе напомнила Руслана.
Зоран посмотрел на нее с легкой укоризной, и Руслана стыдливо прикусила губу. В тот вечер он пел для нее. Вряд ли так поступил бы каждый дозорный.
Наверное, Руслана тоже захмелела. Иначе она никогда в жизни бы не осмелилась говорить все это. Не посмела бы упрекнуть Зорана хоть в чем-то, ведь повода он не давал. Был безупречным… стражем.
– С Уйкой ты совершенно другой. Ты чаще улыбаешься и…
«Ты обнимал ее, когда Уйке было плохо», – но это больше удивляло Руслану, чем расстраивало или заставляло завидовать. Поэтому слова так и остались невысказанными.
– Я думал, тебе это не нужно.
Она невесело хохотнула и коснулась ладонью лба, будто поправляя шапку. На самом деле ей просто хотелось спрятаться и от Зорана, и от этого разговора, который зашел дальше, чем она рассчитывала.
– Ты ведь даже не хотела, чтобы я уехал с тобой из Хрусталя.
– Потому что это нечестно.
– И только? – недоверчиво спросил он. – Разве ты сама меня не сторонишься?
Слова застали врасплох. От стыда за саму себя даже в мороз стало жарко.
«Я боялась, что от духа в тебе больше, чем от человека».
Но вслух она произнесла:
– Прости. Сейчас это не так.
И снова они сидели в тишине, но на этот раз смотрели друг на друга. Зоран глядел изучающе, точно пытался понять – не лжет ли Руслана, не насмехается над ним? Он словно боялся уступить и обжечься.
– За всю жизнь я дружил всего однажды. Мы оба хотели стать гриднями. Судьба свела… и развела, когда я остался в Хрустале.
– Вы не обмениваетесь письмами?
– Милонег не умеет читать.
Руслана помедлила со следующим вопросом, но все же спросила:
– Скучаешь по нему?
Зоран замялся. Сцепил пальцы в замок, а потом кивнул быстро и резко, точно надеялся, что никто не заметит его слабости. И тут Руслана поняла – может, Зоран просто боится, что после того, как его клятва потеряет силу, их перестанет что-то связывать? Они отдалятся, забудут друг о друге, и бывших друзей у Зорана станет на одного больше.
– Я бы тоже хотел быть твоим другом. Но боюсь того, к чему это может привести.
– К чему? – Руслана фыркнула, улыбнувшись. Но тут же скисла, когда вспомнила о матушке, о том, что она скажет о таком друге.
– Что будет, когда мы найдем Войко и вернемся в Хрусталь?
Он уже спрашивал, и у Русланы не нашлось ответа. Не было его и сейчас.
– Мы прогоним палачей, – сказала она то единственное, что знала наверняка.
– А потом? – спросил Зоран с непонятной Руслане горечью. Когда она промолчала, он заглянул ей глаза. – Даже если не за Войко, но рано или поздно ты выйдешь замуж. Что скажет твой муж, когда продолжишь видеться со мной? Что скажут со– седи?
«Это всего лишь дружба! К чему усложнять?» – хотела возразить она, но это бы все испортило. К тому же Руслана знала, что глазастым соседям, которые только и ждут повода перемыть кому-нибудь косточки, не будет дела до ее наивного «всего лишь дружба». Она боялась слухов и чужого осуждения, и Зоран помнил об этом.
Но разозлило другое:
– Зачем мне муж, который запретит видеться с другом?
Зоран улыбнулся мягко и снисходительно. Он чуть склонился в сторону Русланы, и ей показалось, что сейчас он поднимет руку и взъерошит волчий мех на шапке. Но он только покачал головой, уронив взгляд.
– Сам не знаю. Но пока все вокруг верят, что так правильно, сложно будет жить иначе.
Зоран смотрел вниз, на устланные снегом ступени. Белоснежный покров уже был истоптан, и точно такой же себя ощущала Руслана.
– Зоран, – она позволила себе прижаться своим плечом к нему на краткий миг и тут же отпрянула. Он поднял глаза, и этого было достаточно. – Наш разговор ничего не поменял. Я хочу, чтобы ты был моим другом.
– Упорная. Смелая, – выдохнул он с улыбкой, которая маленьким костром отозвалась в груди. – Зачем тебе такой, как я?
«Такой, как я». Это какой же, Зоран? Ответственный? Внимательный? Отзывчивый?
Вопрос сбил Руслану с толку. Почему она должна пояснять, чем он ей пришелся по душе? Она ведь и не думала об этом. Просто Зоран… это Зоран. И все.
– Ты пытаешься меня отговорить дружить с тобой?
– Я просто хочу знать, что завтра ты не проснешься, сгорая от стыда и сожалений.
– Я не сделала ничего, чего стоило бы стыдиться.
– Рад, что ты так считаешь. Просто, понимаешь…
Она шумно втянула носом воздух, горло защипало от холода. Руслана закрыла лицо ладонями и почти обреченно простонала:
– Почему ты ведешь себя так, будто я пытаюсь продать тебе корову без ноги?!
– Что? Я не… Ладно! Ладно! – он хохотнул и осторожно отнял ладони Русланы от ее лица. Это выглядело как немая просьба: «Ну же. Посмотри на меня».
И Руслана посмотрела.
Зоран улыбался широко и искренне. Он хохотнул, заметив ее удивление, и выпустил руки девушки из своих.
– Я постараюсь стать твоим другом. Хотя и не знаю, что это значит для нас… И как нам теперь…
– Ты слишком много думаешь. Мед на тебя плохо влияет.
– Правда? Тогда давай, скажи, что вы обсуждаете с подругами, чтобы… э-э-э… сблизиться?
Руслана нахмурилась, пытаясь вспомнить прогулки с Богданой и их разговоры. Она тяжко вздохнула, когда поняла, что вся их болтовня всегда сводилась к одному:
– Богдана любит секретничать о любви.
Зоран приподнял брови так, что они спрятались под отворотом шапки.
– А что? Сильнее секретов сближают только сплетни. А все секреты у Богданы всегда о парнях.
Руслана все же улыбнулась, вспоминая о подруге. Хорошо, что, несмотря на все случившееся в Х