Думала, застанет ее врасплох, смутит. Ведь вчера у них случилась ой какая неловкая беседа… Но Уйка, похоже, и правда не умела таить ни злость, ни обиду.
– Очень вкусно! – с набитым ртом похвалила она. Серые глаза блестели таким восторгом, будто каша Русланы была лучшим, что Уйка пробовала за всю свою жизнь.
Это заставило ее искренне улыбнуться и тоже отбросить вчерашнюю обиду. Однако мечтать о том, что с Уйкой завяжется дружба, Руслана даже не смела. Колдунья похожа на лесного зверька – порой милого и забавного, но все же дикого. Она никогда не сможет принять Руслану с ее страстью к охоте, любви к мясу и мехам.
– Как себя чувствуешь, Хозяин? – махом съев половину горшка, Уйка ненадолго отложила ложку. – Лучше?
– Я наконец-то могу говорить, ко мне возвращаются силы. Спасибо! Век благодарен буду!
Уйка сияла, как новехонькая подкова. Она отмахнулась от благодарностей, но Руслана видела, сколько радости колдунье принесло излечение Ждана.
Она села за стол напротив него, сложила перед собой руки и тихо, почти шепотом спросила:
– Но что это было?
Ждан не смог выдержать внимательный взгляд Русланы. Вытер с губ крошки мощной, как лапа, ладонью и опустил глаза к столу, думая, что Руслана не заметит, как он встревожен.
– Порча это была. Я же говорила! – напомнила Уйка, насупившись. – Я такое… чувствую.
И Ждан, и Руслана смотрели на Уйку, ожидая, что она скажет дальше. Никто не решался ее подтолкнуть к словам. Спугнуть боялись.
– От таких людей пахнет по-другому. От Ждана пахло прокисшим молоком. Поэтому я и подумала, что дрянь, в нем сидящая, на молоко и клюнет.
– Спасибо, – в который раз поблагодарил Ждан. Сидя за столом, низко склонил голову с уваже– нием.
– Но откуда? – не унималась Руслана. – Откуда порча в Ждане взялась?
Уйка открыла рот, но так ничего и не сказала. Нахмурилась, точно пытаясь что-то понять или вспомнить. Совсем скоро она, так же, как и Руслана, с немым вопросом уставилась на Ждана.
– Кому ты насолил? – голос прозвучал строго, будто Руслана вела допрос.
Она прикусила язык, подумав, что успела перенять эту интонацию от Зорана. Будет грубить и командовать – Ждан и слова больше не скажет! Но вопреки ее страхам, все сработало точно наоборот.
– Я видел то, что не должен был, – голос звучал тускло, безжизненно. Так, будто заслуженное наказание должно было быть куда более жестоким. – Я случайно… Я не должен был…
– Ждан, – Уйка накрыла его грубую лапищу своей тонкой ладошкой, бледной и тонкой, как лебяжье перо.
Ждан тут же перестал заикаться. Обратил на Уйку телячий взор. Чего взрослый мужик может так бояться?
– Кого ты видел?
Уйка смотрела прямо в глаза, не моргая. Она будто зачаровала Ждана, и он послушно признался:
– Боярскую дочку. Видел, как она зашла к… Зашла к…
Слова будто закупорили его рот. Запретное имя новым незримым змеиным хвостом затянулось вокруг языка.
– Не могу! Не могу я сказать! – Ждан вырвал руку из-под ладони Уйки, вскочил из-за стола.
Громыхнула отодвинутая лавка. Забытая каша стыла в горшке.
Уйка медленно поднялась, то же самое сделала и Руслана. Она обернулась, оценивая расстояние до сеней. Именно там она оставила лук и колчан. Успеет ли добежать, если Ждан совсем потеряет го– лову?
Он покраснел. Глаза безумно блестели и бегали, бегали по избе, будто хозяин боялся, что из любого темного уголка сейчас появится кто-то. Кто?
– Ждан. – Уйка встала перед ним на расстоянии вытянутой руки. Руслана хотела отвести ее чуть подальше, но колдунья остановила ее жестом. – Я сняла порчу. Ничто тебе не мешает рассказать правду.
Ждан сомневался всего миг, а потом замотал головой, попятился к печи.
– Нет. Нет, я не могу! Она лишила меня языка, чтобы не сболтнул лишнего. Потому что после встречи с ней боярская дочка… – Он поперхнулся словом, умолк ненадолго, чтобы продолжить: – Ее до сих пор не нашли. Если скажу больше, она снова придет, но на этот раз лишусь не языка, а головы.
Ждан схватил из угла комнатушки старенький заплечный туес и принялся скидывать в него все, что попадало под руку: вещи с печи, черствый хлеб со стола, деревянную ложку… Он вынул из печурки неприметный горшок и тот, позвякивая спрятанными внутри монетами, тоже отправился в туес.
– Сбегаешь? – Руслана впервые видела, чтобы мужик, который в мощности телосложения мог посоперничать с медведем, так чего-то боялся.
Точнее, кого-то. Ведьму.
– Будь на моем месте вы, поступили бы так же. – Ждан прошел мимо девушек в сени и торопливо накинул поверх рубахи тулуп. – Она узнает, что я вам рассказал. Узнает и придет сюда.
– Ты ничего не рассказал, – нахмурилась Уйка, а Ждан в ответ на это горько хохотнул:
– Вы не местные и ничего не знаете. Но вы спасли меня, поэтому дам совет: бегите из Циркона. Здесь она княжит.
– Глупости какие, – Руслана не выдержала и посмотрела на Ждана со всем презрением. – Ты бросаешь дом, чтобы сбежать от какой-то ведьмы?
Последнее слово согнало с лица Ждана всю краску. Он покрепче обхватил туес и еще на шаг приблизился к двери.
– Дом оставляю вам, если вы так глупы, что решите здесь остаться. Но ждать, когда она узнает…
– Да прекрати ты! – Уйка бросилась к Ждану, чтобы удержать его, но тот отпрянул, как от огня. Уйка обиженно замерла, а затем отпрянула. – Это все действие порчи. Змей, который сидел в тебе, не только мешал говорить, но и отравлял твой разум страхом. Вот почему ты хочешь бежать! Это часть магии!
– Я не верю тебе.
– И зря. Кем бы она ни была, ее чары крепки и хитроумны. Она знала, как заставить молчать, даже если порча спадет.
– К тому же сюда уже едут палачи, – напомнила Руслана, стыдливо отведя взгляд. По ее вине ведь…
Краем глаза Руслана заметила, как вздрогнула Уйка.
– Палачи? Нет. Они не спасут меня. Лишь разозлят ее, – последние отголоски разума в Ждане потухли. Магия задула их, как слабый огонек.
Теперь Руслана точно видела, что Ждан обезумел от чар. И бежал он вовсе не от колдуньи, а от призраков в своей голове.
– Доброго пути, Ждан, – смирившись, обронила Уйка. – Возвращайся, если однажды…
– Нет, – грубо отрезал он. – Никогда.
Дверь выпустила его в мороз, и в опустевших сенях девушки остались одни. Руслана, даже не накинув кафтан, выглянула на улицу. Вдруг Ждан передумает, едва окажется на холоде? Идти-то ему, наверное, некуда? Но тот даже не оборачивался. Бегом продирался через сугробы в сторону выезда из Циркона. Ну и пусть.
– Вернется еще, – захлопнула дверь Руслана. Она не знала, как работают чары и магия, но не сомневалась, что морозный ветер выбьет из головы Ждана всю дурь.
– Не вернется. – Уйка стояла напротив печи, но смотрела отнюдь не на затухающее пламя.
– Это еще почему?
– Домовой приветствует новых хозяев, – Уйка указала рукой в темный угол у печи.
Руслана прищурилась, но ничего так и не увидела. Духи показывались простым людям по желанию, но колдуны могли видеть их, когда сами хотели. И хоть Руслана знала, что Навь тесно переплетена с Явью, по коже все равно прошел морозец.
– Новых хозяев? Кого это?
– Нас.
Уйка не задержалась в пустом доме. Руслана со скуки прибиралась в избе, когда заметила, что Уйка куда-то собирается. Из-под лавки, на которой колдунья провела ночь, она вытащила небольшой, но надежно завязанный на несколько узелков сверток. В старом сломанном сундуке Уйка нашла дырявый платок, и закутала свою ношу еще и в него. Так и направилась из дому, когда Руслана ее в дверях поймала.
– В город опасно в таком виде идти, – она неодобрительно качнула головой. Опять Уйка в мороз в одном платье собралась. – Палачи заметят, что тебе холод нипочем, точно не отстанут. Надень мой кафтан и сапоги, если хочешь. Все равно никуда не иду.
Руслана подняла с лавки свои богатые одежды, протянула Уйке. Только тогда вспомнила, сколько меха на ее кафтане!..
– Не нужно, – скривилась Уйка, будто ей предлагали отведать мяса, в котором копошились черви. – Я в город не пойду.
– Тогда куда?
Недоверчивый взгляд Уйки заставил прикусить язык. И правда, чего это она пристала? Уйка ей не сестра и не подруга. Радоваться бы, что странная девица умотать решила! Но отчего-то Руслана ощущала странную ответственность за чудную. Может, то же чувство заставило Уйку по ветру гнаться за ней и Зо– раном?
– В лес, – неохотно отчиталась Уйка и кивнула на свой сверток. – Это отнести подальше от людей надо.
– Порча?
– То, что от нее осталось. Чтобы не нашел никто, а чары силу потеряли.
Руслана понятливо кивнула, откинула за спину темную косу. У нее остался лишь один вопрос.
– Ты вернешься? – голос дрогнул, захотелось обернуть время вспять. Ну что за глупость? Какая ей вообще должна быть разница, куда и на сколько колдунья собралась?
Уйка ничего не сказала. Улыбнулась загадочно, и снежинкой, танцующей на ветру, выскользнула за дверь.
Руслана щелкнула языком и осела на лавку. Не хотелось до вечера одной в неприветливом опустевшем доме оставаться. В тенях здесь прятались духи, и неизвестно, по нраву ли им пришлись новые хозяева. Будь в избе хоть одна фигурка Покровителя, ей бы было спокойнее.
– Бегите!
Руслана вскочила с лавки, едва заслышав тонкий голос Уйки. Но колдунья больше не кричала, и оттого стало еще страшнее. Ее схватили? Убили?
Руслана в чем была бросилась на крыльцо. Колючий ветер забрался под тонкую ткань платья, снежинки царапали открытую шею и руки. Она прыгнула в сугроб, чтобы срезать путь за дом, откуда слышался голос, и ее тут же что-то сбило с ног.
Тело колотило от холода, пальцы немели. Когда послышалось хрюканье, Руслана решила, что под снегом что-то было и она сильно ударилась головой. Но едва один из сбегающих поросят копытцами ловко оттолкнулся от ее колена, все вмиг показалось куда реальнее.