– Здесь, – сказал Хехелар, хлопая крыльями у кухонной стены.
На этот раз было очевидно, где обитает искомое существо. Из-за вентиляционной решетки доносились странные звуки: будто кто-то играл на игрушечном музыкальном инструменте, и музыка выходила тоже игрушечная, только грустная.
Тим пододвинул к стене стул, взобрался на него и по-хозяйски снял решетку.
– Всегда плохо держалась, – заметил он.
Музыка резко стихла, и в кухню вырвалось облачко мелких мушек. Со вздохами разочарования оно закружилось под потолком и осело на лампе.
Вскоре из дыры в стене показались две тонкие лапки, за ними вытянулись из темноты пушистые усики. Огромный – для мотылька, разумеется – бражник единственным глазом выглянул в кухню. Он заметил Хехелара и спокойно уселся в проеме.
– Они принесли новость, – сказал Хехелар. – Мы должны позвать среднего.
Он подлетел к мойке и открутил вентиль крана. Вода хлынула на дно раковины, но Рина заметила это только краем глаза.
Она никак не могла оторвать взгляд от мотылька с пушистой шубкой и крыльями, чешуйки которых в свете кухонной лампы горели золотом. Усы у него были длинные и ветвистые, как рога, а между головой и туловищем топорщился воротничок – белая фреза.
– Я Фаферóн, – сказал бражник, заметив зачарованный Ринин взгляд. – Фамильяр по Воздуховодам.
Глава четвертая
Украденные сердца
Собрание проходило вокруг обшарпанной мойки, в которой прямо на треснувшем блюдце разместился Кетутиль. Вид у Тима был немного пристыженный, наверное, из-за грязной посуды. А еще на дне валялся мелкий червячок, правда, ни он, ни посуда фамильяров не волновали. Существа животрепещуще обсуждали что-то свое:
– По-хорошему. Кьяф. Должен быть здесь, – проскрипел скелет.
– Я давно его не видел.
Это сказал Фаферон, задумчиво примостивший голову на лапках.
– Он всегда б-был лишним. Г-говорите новость, пожалуйста, – попросил Хехелар.
Рина с Тимом озвучили послание, и фамильяры очень расстроились.
– Нас бросили на произвол судьбы, – обреченно заключил бражник. – И это сейчас, когда сердце дома украдено и он может рухнуть в любой момент.
– Дом может рухнуть?.. – переспросила Рина. – Так вот почему он воет! И я была права, ему больно и плохо.
Фамильяры удивленно обратились к ней:
– Неужели уже и на той стороне слышно? Б-беда!..
– Он воет, это правда. Но звуки издает еще и что-то постороннее. Злое, – грустно объяснил Фаферон.
– Значит, и я был прав! – воскликнул Тим. – Злая сила.
Тут над кухней повисло напряженное молчание. Существа принялись многозначительно переглядываться.
– К-коллеги, не кажется ли вам странным, что Витольд передал эту новость с двумя неискаженными детьми? – спросил наконец Хехелар, и его голос стал особенно вкрадчивым. – Уж не их ли он предложил нам в качестве временной помощи?
Рина заметила, что ее неискаженный Лир очень обиделся и демонстративно отвернулся. В конце концов, это он нашел проход в дереве, могли бы и упомянуть.
– Мало что знают. Но чувствуют, – сказал Кетутиль.
По его интонации было не понять, поддерживает он старшего или нет. Но загадочные фразы про украденное сердце уже захватили Рину, и она очень хотела заслужить доверие существ.
– Расскажите нам, – попросила она. – Мы все равно пытались выяснить, откуда эти звуки, в том мире… а если их источник в вашем, то мы продолжим расследование здесь.
Фамильяры обменялись кивками – явно пришли к согласию.
– Расскажи ты, младший. Т-тебе речь проще всех дается, – попросил Хехелар.
Фаферон поудобнее устроился на мойке и начал:
– С тех пор как нашу прошлую хозяйку повысили, дом сиротствует. Прислали Кьяфа, но ведь он тоже фамильяр, к тому же необщительный. Постоянно пропадает, на общедомовые собрания не является…
Для многих такие беззащитные дома – лакомые кусочки. Вот и на наш кто-то глаз положил – украл его сердце и вытягивает жизненную силу, потому что дома, конечно, очень даже живые организмы. Какой-то маг-паразит. Сердце до сих пор здесь – без него здание развалилось бы сразу же. Но мы его не чувствуем. Оно в каком-то месте, недоступном для нас.
– Это может быть тайная комната? – предположил Тим и достал свою карту.
– Это может быть тайная комната, тайный шкаф и даже тайный сапог, – печально ответил бражник. – Дома, помещения и даже вещи здесь способны «разворачиваться» до отдельных слоев. Сердце может быть спрятано буквально где угодно…
В коридоре послышалось скрежетание ключа. Фамильяры переполошились не на шутку.
– Вы должны возвращаться к себе, – забормотал Фаферон. – Искаженные люди опасны для неискаженных. Мало ли что им взбредет в голову!
– Как же нам теперь уйти?
– Я отвлеку, – сказал Кетутиль. – Пойду бурлить в унитазе. Зайдет проверить. А вы – бегом.
Рина обрадовалась, что не оставила коробок в каком-нибудь укромном месте. Она вынула черную спичку для себя и еще две для Лира и Тима. Чиркнув о бок коробка, спички засыпали искрами – черными, дымящими.
В коридоре слышалась возня. Бабушка Тима, наверное, уже разувалась, а невидимость все не работала. Мальчик заметил Ринино волнение и украдкой показал ей ключ от входной двери; только хотел положить в карман, как его рука заклубилась и превратилась в летучее облачко. Рина едва успела подхватить Лира – пес растворился следом. Невидимые пальцы потрогали Рину за локоть, нашли ладонь и, как только Кетутиль исполнил свое обещание, потянули в коридор. Действия магии хватило, чтобы добежать до двора.
Рина и Тим хотели доложить хозяину лавки о том, что исполнили поручение, но обнаружили только закрытую дверь. Рина занервничала: значит тут, в Сердцевинуме, начался новый день, а попали они сюда еще вечером. Сколько времени ушло на расследование? Можно, конечно, свалить долгое отсутствие на внеурочную прогулку с Лиром…
Когда они с Тимом вошли в свой собственный подъезд, Рина заглянула в почтовый ящик – нет ли там все-таки прохода в другой мир? Вроде бы и мама с утра жаловалась, что в остальные ящики положили газеты, а у них – пустота. Но никакого прохода Рина не обнаружила, зато на дне ящика лежал конверт без отправителя и адресата.
Рина вскрыла конверт и достала один-единственный листочек. Крупными гневными буквами на нем было написано: «ПОЗОР! ВАШ РЕБЕНОК ВЫСТАВИЛ МУСОР НА КРЫЛЬЦО!» Рина ойкнула и треснула себя по лбу. Хорошо хоть успела найти письмо раньше родителей, а то в последнее время и без этого проблем не оберешься.
Возвращение блудной дочери мама восприняла нормально. Видимо, долгие прогулки с Лиром ей на нервы не действовали, да и мусорное ведро тоже вернулось на кухню в целости и сохранности. А вот заснуть после знакомства с другим миром оказалось ой как сложно. И зря они так быстро с Тимом распрощались. Пожалуй, Рине хватило бы и пяти минут обсуждения – только бы точно увериться, что все это действительно было.
На прикроватном столике больше не тикали часы, зато там лежала вещь, которая могла доказать реальность произошедшего еще около двадцати восьми раз, судя по числу, указанному на коробке.
И примерно треть из этого числа обещала самые что ни на есть вещие сны.
Рина решилась. Она сдвинула крышку, достала из коробка волшебную спичку, ловко зажгла ее – и ладони озарило нежное розоватое сияние. Язычок пламени, похожий на лепесток цветка, трепетал и выпускал в воздух крошечные блестящие искры. Веки резко отяжелели; очень вдруг захотелось сладко зевнуть и отвернуться к стенке. Рина успела только загасить огонь и шепнуть: «Жених». Просто чтобы добить уже эту жениховую тему.
Перед глазами пронеслась скучная комната, промелькнули сонные крыши домов с кривыми трубами и антеннами. Звезды взмыли вверх и обернулись пузырьками в бокале нарядной дамы. Дама прикоснулась к висящему на груди крупному рубину, и искристый камень вдруг раскрылся, становясь многогранной залой с насыщенно-красным убранством. В ее центре, как объемная иллюстрация меж книжных страниц, распахнулась сцена.
Луч прожектора выхватил симпатичного мальчишку, загримированного в живой скелет: черные круги вокруг глаз, черное пятно на носу, черточки-зубы. Даже на пальцах у него были нарисованы костяшки, а на голове кривовато сидел черный цилиндр. Мальчишка открыл глаза и вкрадчиво запел, прохаживаясь по сцене, как конферансье. Вслед за ним из темноты проступали замершие актеры, которые оживали и присоединялись к солисту, как только свет касался их.
Наконец мальчик остановился у края сцены, замолчал, но тут же всё вокруг взорвалось голосами и красками ярких костюмов. И вот мальчик уже закружил в танце девчонку, похожую на куклу, и в кукле Рина с восторгом и ужасом узнала… себя.
Важного вида люди смотрели представление со своих мест. Это был мюзикл.
Рина изо всех сил старалась увидеть все своими – кукольными – глазами, но все равно оставалась бестелесным наблюдателем. И чем настойчивее она рвалась вперед, тем сильнее ее затягивало обратно, во внекаменное пространство, а потом – мимо бокалов, звезд и крыш с антеннами – в собственную постель.
Оставшиеся в полусне вопросы долгим эхом бродили в ее голове и к утру совершенно заблудились.
За завтраком Рина попыталась подвести маму к правде о жутких звуках. Это оказалось неожиданно сложно – обычно чуткая ко всем опасностям мама вдруг сделалась как будто глухой.
– Я много домов повидала в своей жизни. Тебе ли не знать, – сказала она. – В них есть водомерные узлы, элеваторы… Масса других очень сложных устройств. Но совершенно точно, моя дорогая, у домов нет никаких, как ты говоришь, сер д е ц .
– Но ведь ты и сама утверждала, что дом может рухнуть… Так вот это правда! Нельзя ли нам на время перебраться куда-нибудь еще?
– Во-первых, утверждала это не я, а наши соседи, – размеренно ответила мама. – Во-вторых, тебе о таком волноваться совсем ни к чему. Это наша с папой забота, а не твоя. Ты бы лучше думала о театре.