Запастись терпением и ждать, надеяться, давать детям уроки музыки… Весь июль Александр проведет в горах, а она поедет отдохнуть в Вендури. А потом? Неужели он всю жизнь будет от нее прятаться? Неужели она обречена на вечное ожидание, перемежающееся редкими всплесками счастья?
Элен понимала, как сильно провинилась перед супругом, но разве сам он сделал хоть что-то, чтобы отвести удары судьбы? Почему он не хочет хотя бы попытаться ее понять, простить?
Домой в Ульгат Элен вернулась в конце лета. Однажды вечером, в последнюю неделю августа, когда она, устроившись в гостиной, читала и одновременно слушала музыку, в дверь громко постучали и вошел Александр. Забыв обо всем на свете, Элен вскочила и бросилась в его объятия. Он мягко отвел ее руки, прошел к бару и налил себе выпить. «Если ты, конечно, не против…» – пробормотал он, садясь в кресло.
– Элен, я попросил о переводе в Африку и только что получил положительное решение. Маленькой деревенской школе нужен учитель. Там я буду чувствовать себя нужным. Я хочу как следует поразмыслить о своей жизни, о том, что пережил с тобой. Сегодня я пришел за вещами и документами.
Стараясь не заплакать, Элен встала к нему лицом. Она чувствовала: ей нужно что-то сказать, попытаться его разговорить, удержать хотя бы на сколько-то секунд…
Случилось все так, как она и хотела: разговор зашел о том, почему их союз дал трещину. Говорили спокойно, как и подобает взрослым, разумным людям; Александр время от времени подливал себе виски. Проходил час за часом, а он все не спешил уходить. Элен даже почудилось, что его глаза, которые от алкоголя блестели ярче обычного, смотрят на нее с большей нежностью. А временами в них проблескивало явное вожделение, отчего она каждый раз вздрагивала.
– Сядь поближе! – вдруг произнес Александр изменившимся голосом.
Он поймал Элен за талию, усадил к себе на колени и стал целовать, а руки тем временем заново открывали для себя ее тело, которое когда-то так жадно ласкали. Вскоре она была уже наполовину обнажена, и Александр страстно целовал ее груди, отвлекаясь на мгновение только затем, чтобы впиться губами в ее губы. Бедра женщины сжимались и разжимались от прикосновений, которые сводили ее с ума.
Между поцелуями Элен прошептала:
– Пожалуйста, только не останавливайся!
Тогда он резко встал и перенес свою хрупкую ношу в спальню. Когда она была уже на кровати, он снял с нее все то, что оставалось из одежды, причем губы его между поцелуями шептали:
– Элен, это будет в последний раз… А потом я покину тебя навсегда! Хотя я очень люблю тебя. Одному только Господу известно, как я тебя люблю…
Эти ужасные слова вонзались в сознание Элен, как кинжалы. Но она была так взбудоражена и так страстно желала Александра, что окончательный смысл их от нее ускользал. Такого возбуждения она в жизни не испытывала. Поразительная алхимия эротизма! От звериной страсти Александра и страха его потерять голова у Элен шла кругом. И, даже сгорая в огне неистовых ласк, она спрашивала себя, чем закончится эта безрассудная схватка. Но все произошло очень быстро. Усталые и насытившиеся, они с Александром упали на простыни. Он заснул первым. Элен же не смела шевельнуться, чтобы не нарушить то, что, возможно, было всего лишь сном. И не сводила глаз с мужчины, на котором сосредоточилась теперь вся ее жизнь.
– Любовь моя, прошу тебя, не уходи! – прошептала она. – Останься со мной! Мы будем счастливы. Прости меня! Дай нам шанс…
Но на следующее утро, с рассветом, Александр встал, оделся, взял то, за чем приходил, и все так же молча направился к своей машине. И напрасно Элен на коленях умоляла, обнимала его ноги, кричала, что жить без него не может. Он высвободился, сел за руль и уехал.
Элен осталась сидеть возле входной двери. Обезумев от горя, она молилась и просила Господа о прощении. Что теперь с нею будет? Последние силы ее покинули. Казалось, еще немного – и ее тело и разум станут пустыми, а потом расплавятся… Едва понимая, что делает, она порывисто встала, прошла в гостиную и упала в кресло.
Элен не сразу пришла в себя, не сразу осознала, какое несчастье на нее обрушилось.
Теперь она одинока – абсолютно и отвратительно одинока, и не на неделю или пару месяцев, а на всю жизнь! Потому что ее жизнь – это Александр. И никто другой. И ее короткая интрижка с Люком, причинившая столько бед, – лишь подтверждение этому.
Что же делать? Может, вернуться в Вендури, к отцу, и снова, до полнейшего забытья, давать концерты? Но тогда пришлось бы продать дом в Нормандии… Даже мысли об этом Элен не допускала. Здесь не будут жить чужие люди, она никому не позволит хоть что-то изменить в этом доме, уничтожить воспоминания о своем эфемерном счастье…
Нет! Она должна остаться, чего бы это ни стоило. И жить дальше. А там – кто знает?..
Определившись с планами, Элен взялась за работу. Близилось начало учебного года. В прошлом году из-за беременности, а потом и своего горя и семейных проблем она почти забросила занятия музыкой с детьми. Теперь Элен твердо решила, что возьмется подготовить несколько человек к поступлению в консерваторию. И будет посвящать как можно больше времени самым талантливым. Тем более что на занятия к ней уже записались семь новых учеников…
Не рассчитывая на счастье – а возможно ли оно для нее теперь? – Элен надеялась по меньшей мере обрести душевный покой.
Со своими туманами и коротким световым днем пришел сентябрь. Однажды утром Элен сильно стошнило. После ухода Александра она совершенно перестала заботиться о своем здоровье, и даже теперь не встревожилась – решила, что это не болезнь, а следствие психологической травмы. Но на следующий день, и на следующий тошнота никуда не делась.
«Нет! – думала она. – Этого просто не может быть…»
Местный доктор, молодой и симпатичный мужчина, наблюдал Элен во время ее первой беременности и знал, что с мужем они расстались. Его загорелое лицо осветилось улыбкой:
– Поздравляю, мадам! Вы снова беременны!
Увидев, что пациентка как будто бы и не рада, он добавил:
– Думаю, ребенок появится на свет в мае. Май – месяц девочек… Как вы ее назовете?
– Я не знаю… – пробормотала Элен. – Если будет девочка, то Вероника. Моему мужу нравилось это имя. Хотя я даже не знаю, в какой он сейчас стране…
– Это нетрудно выяснить. Хотите, я этим займусь?
– Нет! Не нужно! Он ничего не должен знать! – попросила Элен доктора.
А вдруг Александр ей не поверит? Вдруг решит, что ребенок от Люка?
– Хорошо, оставим пока эту тему, – согласился он. – Позже вы, быть может, передумаете.
– И что мне теперь делать?
– Думайте о своем малыше, мадам. Думайте о нем! – И уже с большей серьезностью доктор продолжил: – Все будет хорошо. Поскольку первая беременность была проблемной, этой мы уделим намного больше внимания. Постарайтесь не тревожиться и радуйтесь жизни, тем более что это у вас уже прекрасно получается!
Элен вернулась домой в состоянии легкой растерянности. Все это было так неожиданно… Но минуты шли за минутами, и она вдруг почувствовала, как ее наполняет нежданное ощущение счастья. Теперь у нее была цель в жизни…
Глава 7Новая жизнь
К Элен вернулось хорошее настроение. С тех пор как она узнала о своей новой беременности, все представлялось более простым, тем более что доктор сдержал обещание и навещал ее очень часто. Большой любитель музыки, однажды он попросил ее что-нибудь сыграть и с тех пор заезжал к Элен едва ли не каждый день, покончив с утренними консультациями, чтобы послушать музыку или просто поболтать. Иногда доктор Бернар привозил несколько старых дисков из своей коллекции, и они подолгу молча слушали записи концертов, которые невозможно уже было найти в свободной продаже.
Не прошло и месяца, как они уже были на «ты» и по-приятельски целовали друг друга в щеку при встрече.
– У тебя я могу хоть немного передохнуть, – сказал однажды Бернар, наливая себе в стакан щедрую порцию виски. – Целый день беготни по пациентам – это утомительно. А твой дом – настоящая мирная гавань…
– Которая к тому же ежедневно обеспечивает тебя порцией спиртного, – пошутила Элен. – Не слишком ли это часто для доктора?
– Не думаю. Доктора – тоже люди, и у них могут быть свои недостатки…
И он засмеялся так естественно, так заразительно, что Элен невольно улыбнулась. Как приятно поговорить с простым, искренним человеком, которому, кажется, любая задача по плечу! Общение с доктором благотворно влияло на Элен. К тому же и беременность ее протекала вполне благоприятно.
Бернар, не спускавший со своей музыкальной пациентки глаз, еще три недели назад запретил ей ехать в Вендури на Рождество.
– Ты полностью здорова, Элен, но предосторожности ради лучше остаться дома. Мало ли как тебя там встретят…
– Тогда я попрошу папу приехать.
– С удовольствием с ним познакомлюсь! Тем более что мы в некотором роде коллеги, – прибавил Бернар с улыбкой. – Но прежде ты должна приехать к нам в гости, познакомиться с моей женой и детьми.
– Боюсь, могут пойти разговоры…
Помолчав немного, Бернар сказал:
– Думаю, Сандрин ты понравишься.
– Я на это надеюсь.
После непродолжительного колебания лицо доктора вдруг посерьезнело.
– Конечно, трудно устоять перед очарованием такой красивой женщины, как ты, Элен, но… С тобой я бы не смог ограничиться простой интрижкой. Поэтому между нами ничего и никогда не будет, понимаешь?
На щеках Элен выступил румянец.
– Мне с тобой очень хорошо, Бернар, но ты знаешь, что люблю я Александра.
– Значит, крепкая дружба – единственное, что нам остается!
Перед уходом вновь повеселевший Бернар еще раз напомнил о приглашении.
– Так ты согласна? Приехать к нам на ужин… скажем, завтра вечером? С Сандрин мы уже об этом говорили.
– Хорошо!
Бернар оказался прав: Элен и Сандрин моментально прониклись взаимной симпатией. А вскоре наступило и время рождественских праздников. Анри Монсеваль, которого известие о новой беременности дочки очень обрадовало, провел в Ульгате несколько дней. Но в момент отъезда не стал скрывать своего беспокойства.