Он же, ослепленный этой внезапной уступчивостью, нежно пробуждал в ней желание. Целовал еще и еще, в то время как руки блуждали по ее небольшим грудям и обнаженным плечам, спускались к ее ногам, длинным и стройным.
– Элен, дорогая, ты прекрасна! Я люблю тебя, я тебя обожаю!
Обращение на «ты», более интимное, скрепило сговор двух тел. Он приподнял подол платья, обнажая затянутые в черную дымку бедра, и наклонился, чтобы поцеловать полоску обнаженной кожи между чулком и этой зоной тени, которую ему еще предстояло открыть.
Кентен старался не спешить, подводил Элен к наслаждению так, чтобы она не вышла из состояния блаженного бреда, в котором пребывала, – томная, чувственная, так не похожая на себя. И вскоре он был вознагражден за свои усилия: позабыв все свои сожаления и страхи, Элен стала отвечать лаской на ласку. Дрожащими руками она помогла мужчине раздеться, спеша прикоснуться к телу, о котором еще ничего не знала. С жадностью ее тонкие пальцы принялись играть на его теплой коже, на крепких мускулах.
– Кентен! О Кентен!
Она с упоением повторяла его имя. Это Кентен держит ее в своих объятиях, Кентен прижимает свое по-мужски красивое лицо к ее груди… Александр исчез из ее мыслей, она его предала! Она предлагает себя другому! Невероятная радость охватила ее, заставляя забыть о стыдливости и сдержанности.
С канапе они соскользнули на шерстяной ковер. Элен была уже полностью обнажена – грациозное создание с кожей светящейся белизны. Он застыл над ней с напряженным в предвкушении экстаза лицом, страшась не столько самого момента обладания, сколько ее возможного разочарования.
– Иди ко мне! – проговорила она, нежно его обнимая.
Вызывающие восторг первые ласки, головокружение от обладания – ощущения мужчины; приятное удивление той, которая ему отдается, а потом – вздохи умиротворения и слова любви… Но Кентен не собирался этим довольствоваться. Он не мог нарадоваться свершившемуся чуду: подумать только, Элен принадлежит ему, она не отвергает его, готова исполнить любые его фантазии! Когда же они наконец уснули, небо за колокольней кафедрального собора Сен-Пьер-д’Ангулем окрасилось в пурпурные рассветные оттенки.
Для Элен начиналась новая жизнь – период спокойного счастья, которому суждено было продлиться три года.
Уступив страсти Кентена, она обрела того, на кого можно положиться, мужчину серьезного, заботливого и исключительно галантного. Жить вместе они стали не сразу, чтобы не огорчать Веронику, но Кентен звонил своей возлюбленной каждое утро и каждый вечер. По субботам ей приносили цветы – букет розовых тюльпанов с милой запиской. В сравнении с Александром Кентен казался прекрасным принцем из сказки. Никогда супруг не осыпал Элен такими знаками внимания!
Следуя совету судьи, она отправила родителям Александра большой конверт с фотографиями танцующей Вероники – исключительно удачными, поскольку девочка обладала прирожденной грацией, которая отличает будущих звезд сцены. К фотографиям Элен приложила письмо, в котором поведала их печальную историю, рассказала о крахе их с Александром супружеского союза. Оставалось только дождаться ответа.
И вот в июле, незадолго до начала летних каникул, из Кассиса пришло письмо. Элен не успела еще его распечатать, а сердце уже сжалось от мучительных воспоминаний. Кассис, прекрасные земли Прованса, дикие вершины Меркантура… Кассис, где она познакомилась с родителями Александра – его отцом, носившим черный берет на седых волосах, чуть более длинных, чем Элен привыкла видеть у пожилых мужчин, и с его доброжелательной, но сдержанной матерью. Сама она была в ту пору еще так молода! Но уже тогда в ее жизни было поровну радости и страданий. Радости, потому что пережила страстную ночь любви в объятиях Александра вопреки всем церковным запретам, страданий – из-за нерешительности, а иной раз и жестокости любимого.
Недалеко от Кассиса располагался и Бриньоль, где жила ее тетушка, старшая сестра матери. После смерти Франс Элен ни разу к ней не ездила, ограничиваясь поздравлениями, отправляемыми по почте раз в год – перед новогодними праздниками. Ей вдруг стало нестерпимо стыдно. Старушка, должно быть, чувствует себя такой одинокой!
С болью в сердце молодая женщина решилась наконец вскрыть конверт. Писала ей мадам Руфье, это был ее почерк – тонкий, слегка наклонный. Мать Александра признавалась, что глубоко опечалена признаниями Элен. Со временем она примирилась с мыслью, что ее сын женился, простила их обоих и долгие годы ждала от них известий. И узнать, что Элен с Александром больше не живут вместе и что невестка сама воспитывает Веронику, ей было очень больно. Что касается сына, то его поступок кроме как безумством она назвать не могла: бывший священник – и вдруг изменил жене с коллегой! Элен не усомнилась в правдивости матери Александра, заявившей, что не знает нового адреса сына и не подозревала о том, что он во второй раз стал отцом.
Мадам Руфье искренне благодарила Элен за фотографии Вероники. Она мечтала теперь узнать поближе внучку, которую никогда не видела и которую уже любила всей душой. Она также сообщила, что ее муж тяжело болен и они хотят как можно скорее познакомиться с ребенком, которого когда-то столь категорично отвергли… В трогательных выражениях мать Александра приглашала их с Веро погостить у них в Кассисе.
Разумеется, Элен сразу же рассказала об этом Кентену, и тот ответил с улыбкой:
– Замечательная идея! Вероника будет рада познакомиться с дедушкой и бабушкой по отцовской линии! Так она почувствует себя ближе к Александру… Соглашайся, дорогая, я буду ждать твоего возвращения! А перед началом нового учебного года мы расскажем твоей дочке правду, ты мне обещала. И тогда мы сможем жить вместе…
Молодая женщина нашла прибежище в объятиях своего возлюбленного. Он сумел вернуть ей хотя бы подобие веры в себя, дал силу надеяться. Рядом с ним Элен было очень спокойно. Жизнь ее была приятна, доходы были более чем приличны, так что Вероника ни в чем не нуждалась и расцветала день ото дня. Приближался гала-концерт в танцевальной школе, и Элен была уверена, что Веро очарует публику, – настолько девочка была хороша собой и талантлива.
– Кентен, я стольким тебе обязана! Мне не хочется расставаться с тобой на целых две недели. Но скажи, в августе мы ведь поедем все втроем в Руайан? Ты ведь не забыл?
– Нет, моя любовь! Мы попробуем мидии со сливками и белым вином в Тальмоне, который находится в эстуарии[15] Жиронда… Ты увидишь, как там красиво!
Вероника в мгновение ока завоевала любовь своих деда и бабки. Умненькая и ласковая, она была так похожа на их недостойного сына, что они не переставали этому умиляться, хотя и не во всеуслышание. Поначалу мадам Руфье не осмеливалась заговаривать об Александре – слишком велики были его прегрешения. Но потом, удовлетворяя любопытство Веро, она рассказала, каким он был в детстве, – массу забавных историй, которые все матери хранят в своем сердце.
– Твой отец очень любил горы! Вот однажды он сбежал из дома, прихватив с собой карманный ножик и кусок хлеба. Я чуть с ума не сошла от беспокойства. Слава богу, жандарм привел его домой! Хотя, если забыть про это, он всегда был таким послушным, набожным мальчиком…
Больше Веронике знать и не следовало. Элен рассудила, что еще слишком рано все рассказывать дочери о прошлом ее отца. Да и как объяснить ребенку, почему целибат, навязываемый Церковью своим слугам, иногда становится причиной серьезных проблем?
Они все так прекрасно поладили, что мадам Руфье, которая была счастлива исполнять роль бабушки, пригласила невестку с внучкой приезжать как можно чаще. Отец Александра, несмотря на слабость, был рад общаться с Веро. С этим величавым седовласым старцем она была неизменно вежлива и ласкова.
На вокзале, когда пришло время прощаться, мадам Руфье взяла Элен за руки:
– Мое дорогое дитя! Вы столько страдали, и я хочу, чтобы мы стали родными друг другу! Мы будем писать нашей Веронике, мы будем ее ждать! Остальные три мои сына живут в разных концах страны, и я вижу их и их детей очень редко. Приезжайте, когда захотите! И, если у вас получится связаться с Александром, скажите, что отец хочет его увидеть! Мы найдем в себе силы его простить, пусть он это знает…
Элен поцеловала свекровь, Веро обняла бабушку своими маленькими ручками. Она так и не осмелилась признаться, что этот край пустошей и горных вершин нравится ей намного больше, чем Шаранта. Она с удовольствием жила бы в Кассисе, но, чтобы не огорчать маму, ничего ей об этом не сказала…
Глава 16Возвращение Александра
Многие месяцы прошли в покое и умиротворении, они сложились в годы. Элен по-прежнему преподавала игру на фортепиано. Вероника посредственно училась в школе, но подавала большие надежды в своем танцевальном классе. Между Кентеном и Элен установились спокойные взаимоотношения, основывающиеся на взаимопонимании, доверии и нежности.
Вероника в итоге смирилась с присутствием судьи рядом со своей матерью. Объяснения, которые дала ей Элен, были исчерпывающими и искренними:
– Веро, милая, твой отец нас бросил, потому что мы с ним слишком часто ссорились. Когда ты подрастешь и будешь в состоянии понять, я расскажу тебе нашу с ним историю. Но теперь я вольна жить, как считаю нужным. Быть одинокой для женщины тяжело и невесело, уж поверь мне. И ты не можешь не признать, что Кентен прекрасно к нам относится. Однако он никогда не займет место твоего отца, об этом не переживай!
Девочка внимательно ее выслушала, но проницательный взгляд ее черных глаз буквально впился в лицо Элен, когда она проговорила:
– А если папа вернется, что ты станешь делать? Вы ведь так и не развелись… Это Сандра мне сказала! Если ты больше его не любишь, вы должны развестись!
– Мы с этим разберемся. Все не так просто, Веро. И ты прекрасно знаешь, что у меня даже нет его теперешнего адреса!