— Нет, я не была знакома с молодыми людьми. Дедушка вел затворнический образ жизни и почти никогда не отпускал меня от себя. Он хотел, чтобы я всегда была рядом.
— И ты никогда не влюблялась? Да, дело обстоит даже хуже, чем я предполагала. Что ж, самое время заняться тобой. Ну-ка, давай посмотрим, что нам могут показать эти девушки.
Две рабыни, которых звали Сайда и Зенобия, стали показывать, как должна вести себя женщина, пожелавшая привлечь внимание мужчины. Они стали прохаживаться взад и вперед, покачивая бедрами. Затем поправили туники, чтобы были хорошо видны шея и плечи. Поворачиваясь, они слегка приподнимали подол одежды, чтобы приоткрыть икры ног.
— Ты что-нибудь знаешь о благоухающих маслах, румянах, помаде, красках для век?
Девора, которая чувствовала себя безгранично отсталой в вопросе одежды, тут очень обрадовалась и рассказала о кремах и мазях, которыми изредка пользовалась. Но и здесь она вновь не оказалась на высоте. Выслушав ее внимательно, Антония печально покачала головой.
— Все эти штучки, которые тебе привозили с востока, давно устарели. Естественно, их составляли мужчины. А они в этом деле ничего не понимают. С тех пор как царица Савская отправилась к Соломону, женщины в значительной степени разнообразили это оружие. Зенобия, ну-ка принеси сюда мою шкатулку.
Это была довольно большая шкатулка из сандалового дерева. Когда ее принесли, она наполнила комнату своим пряным запахом. Хозяйка, которая, очевидно, была обязана частью своей красоты этой шкатулке, бережно взяла ее в руки. Она раскрыла ее и стала доставать оттуда маленькие коробочки. Попутно подробно рассказывая Деворе о содержимой каждой из них. Девушка была потрясена. В шкатулке находились и шесть флаконов с различными духами. Все они были резными с длинными изящными горлышками. Хозяйка дома предложила Деворе понюхать их, и девушку удивили странные и неожиданные запахи.
Наконец, в шкатулке остался лишь один небольшой кувшинчик. Антония смущенно посмотрела на него, но в руки не взяла и лишь сказала:
— Содержимое этого кувшина называют Тайной Цирцеи и у него есть своя история.
— Расскажите ее, госпожа, расскажите! — защебетали рабыни, которые сгрудились вокруг.
Не спуская глаз с кувшина, хозяйка дома принялась рас сказывать.
— Ты знаешь историю Цирцеи[66] и тех моряков, которые попадали к ней на остров. Так вот, случилось так, что один из них больше интересовался вином обольстительницы, чем ею самой. И, наверное, именно поэтому он не был превращен ни в дикое животное, ни в змею. Более того, ему удалось убежать с острова, а в море его подобрал корабль. Когда он убегал, то захватил с собой вот этот кувшин, решив, по простоте своей, что в нем вино. Но, когда он откупорил его и понюхал, то понял, что ошибся. Он так разозлился, что тут же кинул его в трюм. И он так бы там и затерялся, если бы не капитан. Заинтригованный необычной формой и красотой кувшина, он подобрал его. Вот так случилось, что кувшин существует до сих пор. Антония задрожала. — Каждая капля, выпитая из этого кувшина, отнимает месяц жизни. Прошло очень много времени с тех пор, как я в последний раз пила его.
Рабыни вокруг заохали и заахали, хотя наверняка слышали эту историю не раз, стали размахивать руками, притворно отворачиваться и прикрывать ладонями глаза, делая вид, что не смеют даже смотреть на волшебный кувшин. Еще бы, ведь он может принести столько вреда! Но, несмотря на все это представление, Девора нашла в себе мужество заметить:
— В священных книгах написано, что нельзя верить в волшебство и магию.
— Ну и что! А я вот верю! — заявила Антония. — А после того как я увидала Симона Волшебника, то две ночи не могла сомкнуть глаз, настолько его чудеса поразили меня.
— Когда ты его видела? — быстро спросила Девора.
— Уже больше года назад. Я нашла его отталкивающим, но одновременно и завораживающим.
— Скажи, а вместе с ним не было женщины?
— Нет, тогда ее еще не было. Но потом я много слышала о ней. Кажется, он повстречал ее здесь, в Антиохии. Она была рабыней в доме у… — она вдруг неожиданно замолчала и взглянула на Девору с удвоенным любопытством. — Так вот о ком идет речь! — И она осторожно коснулась холеными пальцами шершавого бока кувшинчика. — Дитя мое, я тебе отдаю его. Мне кажется, тебе понадобится сильная помощь, ну что-то вроде этого. К тому же, как я уже сказала, я не огорчусь, если наконец расстанусь с этой опасной вещицей.
— Значит, это и есть тот самый кувшин, который унес с собой моряк?
— Мой муж дорого заплатил за этот кувшин, потому что был уверен в том, что приобретает. Моего мужа невозможно обмануть, особенно когда он покупает что-нибудь.
Девора с сомнением взглянула на кувшин. Она прекрасно знала, что не то что воспользоваться его содержимым, но просто принять его в подарок было большим злом. Что случится, если она хотя бы капнет этим могущественным эликсиром себе на платье?
Неожиданно, даже для самой себя, она протянула руку и вытащила кувшин из шкатулки.
— Спасибо, — сказала она. — Я беру его.
Антония одобрительно похлопала девушку по плечу.
— Я вижу, что у тебя есть сила волн. И мужеством ты тоже не обделена. Не бойся ничего, дитя мое, и твои мечты сбудутся. Ну а теперь, — добавила она, — мы с тобой вместе пойдем и приготовим угощенье и прохладительные напитки для моего мужа и его друга. А то они, наверное, заждались там внизу. И знаешь, что мы с тобой сделаем? Один напиток, который мой врач запрещает мне пить. Он состоит из фиников, персиков, тертого миндаля, сладкого сиропа… И хорошего сладкого вина. А вам, мои рыбки, — сказала она, обращаясь к рабыням, — будет легче найти себе мужа, если вы будете немного поупитанней.
Сара старательно и с любовью помогла хозяйке переодеться и расчесала ей волосы. Затем она собрала их в пучок и закрепила. Эта прическа делала Девору еще моложе и придавала девушке шаловливый вид. Только вот под конец служанка накрыла голову хозяйки покрывалом из синего шелка, что спрятало красоту волос и прически. Оставались видны лишь несколько прядей на лбу. Палла[67] была выбрана по совету Антонии: такого же голубого цвета, что и покрывало, она очаровательно обвивала красивую шею Деворы. А широкие рукава позволяли видеть прелестную темно-синюю подкладку одежды. А что касается столы[68], то она ниспадала почти до самой земли и была прошита широкими, золотыми лентами.
Когда туалет был закончен, Сара отошла на несколько шагов, окинула хозяйку критическим взглядом, снова подошла, поправила складки одежды, пряди волос на лбу, а затем с нескрываемой гордостью протянула Деворе бронзовое зеркало. Лицо служанки при этом светилось гордой улыбкой.
Очень скрупулезно осмотрев свое лицо, Девора подумала: «Теперь он обязательно влюбится в меня! Я не могу ему не понравиться!» Чтобы быть полностью уверенной, она встала, прошлась легкой походкой, качнула бедрами, небрежно двинула плечом. Осторожно, словно нехотя, палла скользнула немного вниз, обнажив прелестные плечи и верхнюю часть округлой груди.
Вторая служанка, которая тихо стояла у двери и наблюдала за Сарой и Деворой, сказала:
— Господин внизу…
Девора застыла на месте. Василий будет жить с ней в этом новом доме, по договору с банкиром, он является таким же его хозяином, как и она. Сердце девушки забилось от радости. Но грустные мысли тут же вернулись вновь.
Что он подумает, увидев все эти прекрасные одежды? Что он подумает о ней?
Как себя вести дальше? Быть по-прежнему холодной или, наоборот, веселой? Естественной или безразличной? Или же вызывающей, как советовала Антония и ее рабыни?
— Ты готова, госпожа, — заявила Сара, бросив на Девору последний критический взгляд.
Когда служанки вышли, Девора подошла к маленькому столику, на котором были разложены ее туалетные принадлежности. Роскошное великолепие спальни очаровало девушку больше всего. Хотя она сделала немало приятных открытий, обойдя свой новый дом. Великолепный столик был сделан из серебра и поражал своим изяществом. На его полированной поверхности стояли серебряная ванночка, расческа, чаша с водой, а рядом с чашей… кувшин, подаренный ей Антонией. Дрожащими пальцами Девора взяла его в руки. Действительно ли она хочет прибегнуть к его помощи, что бы победить? Действительно ли она готова опуститься до этого? Рука с кувшином уже поднялась до уровня лица, а затем безвольно упала вниз. От этого движения палла соскользнула еще немного. Бездумно, она поправила ее свободной рукой.
«Нет не могу, — сказала она себе. — Нет, я не могу завладеть им, используя такие отвратительные приемы. Нет, даже если мне суждено до конца жизни быть несчастной». Приняв окончательное решение, Девора поднесла кувшин к ванночке и вылила его содержимое. Резкий, терпкий запах распространился по всей комнате. Не спуская глаз с ванночки, она громко сказала:
— Я оставляю это тебе, Антония, и твоим рабыням! — затем повернулась и пошла к лестнице.
Когда девушка вышла в вестибюль, лицо ее было холодным и решительным. Палла вновь скрывала шею и плечи, а стола — ноги в сандалиях. Она медленно спустилась по лестнице.
Василий как раз находился на первом этаже. Он ходил от стены к стене и внимательно изучал рисунки. Он был настолько погружен в это занятие, что даже не заметил появления девушки. А Девора, увидев его, застыла на месте. Все фразы, так тщательно продуманные ею заранее, в одно мгновение вылетели из головы.
— Как же ты исхудал! — воскликнула она. — Как же ты, наверное, страдал!
Первой реакцией молодого человека было удивление. Затем он сказал про себя: «А она изменилась. Повзрослела. И выражение лица иное… И она стала красивее». Прежние чувства снова нахлынули на него.
— Как оказалось, я не очень-то гожусь для подобных приключений. — Василию была неприятна эта тема, и он старался избегать говорить о путешествии. Ему казалось, что он показал себя не с лучшей стороны. — С самого начала я был лишь лишним грузом, который бедный Шимхам был вынужден тащить на себе всю дорогу. Теперь я прихожу в себя. Я чувствую себя настолько хорошо, что пальцы мои зудят и просят работы. Да, я должен заняться делом. Рабочий стол подходит мне больше, чем приключения. — Тут он посмотрел на нее и улыбнулся. — В отличие от меня, тяготы путешествия совсем не сказались на тебе, даже наоборот: можно сказать, что они пошли тебе на пользу.