стенты. Во время выступлений великого волшебника в Риме он должен был оставаться невидимым и лишь в нужное время ему предписывалось выкрикивать замысловатые заклинания или шептать что-то таинственное в акустические трубы.
Не обратив на крикуна никакого внимания, Елена быстро поднялась к себе в комнату. Первым же делом она поспешила ополоснуть пылающие щеки благоухающей водой из маленького фонтанчика. Она еще была погружена в невеселые мысли, когда на пороге появилась рабыня.
— К тебе посетитель, хозяйка, — сказала девушка. В этом странном доме рабы были вышколены безукоризненно. Поэтому, даже не дожидаясь вопросов, она поспешила пояснить: — Молодой, красивый… Думало — грек. Одет просто, но ткань одежды дорогая. Думаю, кошелек его худ, как и он сам. Со стороны видно, что он чувствует себя не в своей тарелке.
— Ты сказала мне все, кроме его имени.
— Я уверена, что он не назвал своего настоящего имени. Он только сказал, что видел тебя в Иерусалиме и что зовут его Александр.
Елена быстро вытерла лицо.
— Проведи его в ту маленькую комнату на первом этаже. Ты знаешь, о чем я говорю. Не предлагай ему ни вина, ни каких-либо других напитков. Скажи ему, что я не могу прийти прямо сейчас, только… — ее черные брови нахмурились. — Только не давай ему уйти.
С тех пор как слава окутала Симона своим бархатным плащом, его жизнь приобрела лихорадочный характер. Это очень странным образом сказалось на психике Волшебника. Большую часть времени он находился в прострации, обдумывая какие-то новые умопомрачительные планы. Самое главное, что он никому не рассказывал о них. Он совсем махнул рукой на дом, предоставив Елене вести все дела. Его совершенно не интересовало то, что происходит в нем: ни работы, ни перестановки. На Елену разом свалилась куча забот. В довершение всего Симон стал пить. И это только усложняло девушке задачу по ведению хозяйства.
Она нашла его на террасе. Он лежал на кровати в своей широченной желтой тунике, на которой яркими красными буквами было вышито его имя: СИМОН ВОЛШЕБНИК. В руках он держал чашу с вином и глупо смеялся. Подойдя к нему, Елена резким движением вырвала чашу из рук хозяина.
— Сядь и послушай, что я хочу сказать тебе! — крикнула она. — Что может быть бесполезнее на свете, чем птица со сломанным крылом? Ну так я скажу тебе, император болванов! Это волшебник, у которого дрожат руки.
Но Симон уже достаточно нагрузился вином, чтобы оставить упрек без ответа.
— Сильна ли моя рука или нет, какое это имеет значение? Сила заключена в моем разуме. А он не дает осечек.
— Да ты уже пьян, — сказала она неприязненно. — Но у меня нет времени заниматься тобой. Ладно, ничего не изменится, если ты подождешь немного. А сейчас попробуй вспомнить, готов ли эликсир той богатой вдовушки, которая приходила вчера вечером.
— А, да! Та толстая вдова из провинции. Да, ее любовный эликсир готов. Но вот только я не понимаю, чем он может помочь этой отвратительной, дряблой креветке.
Елена ничего не ответила, она уже исчезла на лестнице. Ее нисколько не интересовали разглагольствования пьяного Волшебника.
— Моя крошка сегодня в плохом настроении! — громко сказал Симон.
Он встал с кровати и неровной, шатающейся походкой подошел к парапету балкона. Облокотившись на него, он долго смотрел на просторные храмы, поднимавшиеся по склону Паладиума. Затем принялся бормотать.
— Двадцать тысяч, пятьдесят тысяч, сто тысяч! Их глаза широко открыты, они начинают верить в меня. Пройдет еще немного времени, и у меня будет больше последователей, чем у Иисуса. Но, что касается меня, я не так добросердечен. Как Нерон на меня смотрел! Я видел, как он был заворожен и даже испуган. Он захотел тут же поговорить со мной. И мне было нелегко отвечать ему. Мне очень не хотелось раскрывать перед ним всю суть. Он верит, что я обладаю волшебной силой. Может быть, пройдет время, и он напишет обо мне поэму! Кто знает?
Он выпрямился и окинул окрестности победным взором. Затем его взгляд остановился на вершине Паладиума. Словно в немом приветствии Симон поднял руки.
— О Цицерон, если бы ты был сейчас жив и стоял там на балконе, — закричал он. — Мы, два великих человека могли бы обмениться приветствиями. Да, сейчас самый великий из волшебников приветствует тебя, самого великого из ораторов. Пусть вот уже более ста лет ты гниешь в своей могиле, я все равно приветствую тебя!
Заплетающейся походкой он вернулся к кровати.
— Я смогу убедить и покорить их, как когда-то это сумел Цицерон. Я смогу это сделать! Пусть эти все еще смеются надо мной. Пусть. Скоро они увидят… Я обладаю таким же могуществом, как и тот человек… как Иисус.
Подойдя к комнате, где ее ждал Василий, Елена остановилась. Она переоделась в простую серую тунику, прямую, без каких-либо украшений. Ноги ее были босы, а тщательно расчесанные, прекрасные волосы волной ниспадали на плечи.
Открыв двери, она остановилась на пороге и с укоризной посмотрела на Василия.
— Я все знаю, — сказала она. — Новость дошла до нас в Эфесе. Ты женился на внучке Иосифа Аримафейского. Я не думала, что увижу тебя еще раз. — Затем она улыбнулась и подняла на него свои красивые глаза. — И все же ты пришел. Ты не забыл о своем обещании. Помнишь, мы сидели тогда с тобой на лавке, напротив арены и шептались, словно тысячи зрителей могли услышать нас. Я очень благодарна тебе, Василий.
И Василий подумал, что она прекрасна, как никогда. Глаза ее были нежны и обольстительны. Суровость ее одежды отнюдь не скрывала всех ее прелестей. Немного смущенный, юноша ответил:
— У нас еще нет точных планов. Сейчас мы живем в Антиохии, у нас там дом. Может быть, мы там и останемся.
Елена настороженно взглянула на него.
— В Антиохии? — Ее глаза стали холодными и расчетливыми. Затем она продолжила: — Ну что ж, этого следовало ожидать. Отец твоей жены не захотел одобрить эту женитьбу.
— Мы остановились в Антиохии, потому что Иосиф оставил там деньги для моей жены.
— Представляю, как был разозлен ее отец. Симон хорошо знаком с ним и как-то сказал, что большего скряги трудно найти во всем Иерусалиме. Тебя не обижает, что я вот так запросто говорю о твоих делах?
Василий покачал головой.
— Совсем нет. Я очень плохо знаком с отцом Деворы, а теперь уже вряд ли увижу его когда-нибудь.
— Я так и думала. — Разум Елены работал с лихорадочной скоростью. — Скажи, ты говорил обо мне своей жене?
— Я сказал ей, что мы встречались с тобой в Иерусалиме.
— Ты считаешь, что это хорошо с твоей стороны? — Но Василий ничего не ответил и она продолжила: — Все та же песенка. Мужчины ничего не могут скрыть от своих жен. Я больше чем уверена, что она осталась недовольна. Но в любом случае не надо ей рассказывать о нашей сегодняшней встрече.
— Но именно она настояла на том, чтобы я с тобой встретился. Она взяла с меня слово.
Елена удивилась.
— А она не такая уж и неловкая. Мало женщин поступили бы так на ее месте.
Она села у одного из окон. Полы длинной тоги слегка приподнялись, обнажив очаровательную белоснежную ножку. Подумав немного, она спросила:
— Не означает ли это то, что ты отказываешься от своих амбиций?
— Нет, нет! — с жаром воскликнул Василий. — Я настроен решительно, как никогда.
— Я рада слышать, что ты не собираешься жить на средства своей жены. Я поставила много вех в надежде на то, что ты не забудешь о своем обещании. Понимаешь, Симон добился огромного успеха при дворе Нерона. Сейчас он один из самых популярных людей в Риме. И знаешь что? Император уже слышал о тебе. Если ты не передумал, то можешь быть представлен ему.
Василий колебался несколько секунд, затем покачал головой.
— Да, я решил добиться успеха, но только не таким способом. У меня в Риме есть другие дела… Вряд ли у меня будет время на попытки завоевать благосклонность Нерона. Меня ждут в Антиохии, и я постараюсь здесь не задерживаться.
— Этого я и боялась. — Елена размышляла несколько минут, затем хлопнула в ладоши. — Какая же я невнимательная! Я даже не предложила тебе выпить чего-нибудь! А ведь сегодня так жарко! — На хлопок появился слуга, и Елена быстро отдала ему какое-то распоряжение. — Когда ты утолишь свою жажду, я скажу тебе еще что-то важное.
Когда слуга появился вновь, он держал в руках небольшой кувшин. Смутные воспоминания нахлынули на Василия. Елена пригласила юношу приблизиться и сесть с нею рядом. Она глядела на него нежным томным взглядом.
— Тебе нравится вино? — спросила она.
Словно сопротивляясь самому себе, Василий подумал: «Вот сейчас и посмотрим, произведет ли на меня это вино тот же эффект? Лука смеется над любовными эликсирами и утверждает, что все зависит от того, сколько зла или добра заключено в нас самих. Ну что ж, сейчас я это проверю».
Со двора доносился яростный стук. Должно быть, там работали без устали. Елена слегка повернулась и глядела в окно. Не спуская с нее глаз, Василий сделал большой глоток.
Как прекрасен ее профиль. Девушка повернулась и склонилась к нему.
— Ты совершишь большую ошибку, если упустишь такую удобную возможность. Во всем мире не найти более тщеславного человека, чем император. Если ты сделаешь его бюст и он ему понравится, то, считай, твое будущее обеспечено. Император осыплет тебя милостями.
Какое-то время она молча наблюдала за ним. Глаза ее увлажнились, дыхание участилось… Елена пыталась своим волнением привлечь внимание Василия. Не в силах сдержать его, она схватила юношу за руки.
— Василий, разве ты не счастлив видеть меня? А, я понимаю, ты испытал на себе иное влияние. И ты забудешь о своих планах. И меня ты тоже забудешь. Но я очень хочу, чтобы ты знал, что твои интересы для меня важнее всего. Это правда! Я очень хочу, чтобы ты стал великим. С моей ли помощью, или без нее…
— Я знаю, что ты великодушна. Ты уже давно доказала это.
— Ты не пьешь?