– Скоро. Думаю, скорее, чем кажется.
Что-то с этим предсказанием было не так, но Хельмо слишком устал, чтобы допытываться. Скорее всего, имелось в виду, что выдвинутся они в ближайшие дни и совсем немного пройдут по свободным дорогам. Самозванка могла ждать где угодно или готовить засаду, если ее лазутчиков проворонили или ей кто-то донес. Все было вероятно.
– Не сердитесь? – уточнил вдруг Янгред, уже не шутливо, а виновато. Неужели его начало это беспокоить? – Ну правда. Не сердитесь. В следующий раз я просто напою вас нашим вином, без девиц. По девицам пойдем по вашему желанию.
И опять он улыбнулся. Обезоруживающе. Совсем как Тсино, когда о чем-то упрашивал.
– Господи. – Хельмо вздохнул. – Да конечно. Не сержусь. Сам же спросил!
Янгред удовлетворенно хмыкнул. Какое-то время они молчали. Хельмо успокаивался, ощущения – смятения, замешательства, нежной кожи иноземок на губах – угасали. Встреча теперь казалась забавной, хотя Хельмо и пообещал себе отплатить Янгреду за выбивающий из колеи подарок. Что-нибудь придумает. Потом, когда… точнее, если кампания удастся.
– Кто такой Бог с той стороны? – спросил он, чтобы сменить тему. – Девушки упоминали что-то такое.
Янгред разглядывал самого себя в воде: так и этак наклонял голову, точно ожидая, что в какой-то момент отражение за ним не успеет. Но услышав вопрос, он сразу застыл.
– Наше Святое Семейство – божества Земного огня, им поклоняются все. Ну а тот бог – странник, апокрифический. Бог Небесного огня. Интересно, но… – Он потер веки и поднялся, – многовато легенд для одного дня. Давайте прибережем эту, лучше…
Закончить он не успел. А Хельмо не успел понять, что именно не так в его тоне.
– Ваше огнейшество! – раздалось за спинами. – Янгред! Где вас носило?
Хельмо встревоженно обернулся. К ним спешил Хайранг – младший командующий огненных, чертами похожий на лисицу, а длинноногостью – на журавля. Один из самых тихих и спокойных офицеров, тем тревожнее теперь казалось его возбуждение. Но выпрямившийся Янгред шагнул ему навстречу лениво. Судя по виду, он, скорее, недоумевал.
– Что вопишь, дружище? Солдат перебудишь.
– Извините, – сразу смутился тот. От сердца отлегло: значит, вряд ли беда.
– Так что я пропустил? – перешел к делу Янгред. – Есть неожиданности?
Хайранг кивнул и повел рукой куда-то назад. Голос он понизил, но теперь Хельмо явственно слышал там почти детскую радость:
– Обозы! Из города. Вино и фрукты, и еще какие-то подношения. В знак приветствия, если я правильно понимаю. Это же… – Хайранг просительно посмотрел на Хельмо.
– Да, – спешно закивал тот, стараясь скрыть облегчение и надежду. Имшин… славная Имшин, значит, она все же перестала злиться. – Да, это наш обычай. Одаривать союзников лучшим, что у города есть. Ну слава богу, да?
Он глянул на Янгреда, ожидая найти и на его лице воодушевление. Добрый жест, пусть запоздалый, обещал, что все сложится более-менее по плану. Из Инады и окрестностей правда придут люди, союзники наконец увидят, что и в Остраре есть не только неловкие крестьяне, которых придется обучать с нуля. Хельмо улыбнулся, хотел что-то добавить, но наткнулся вдруг на ледяную мрачность. Янгред даже побледнел, глядя куда-то в пустоту.
– Вот как? – процедил он сквозь зубы. – Что ж, нас можно поздравить. Пошли.
Кулаки его сжались; добродушие сменилось оттолкнувшей в минуты знакомства надменностью. Более не говоря, он пошел от реки прочь. Хайранг поспешил следом, поднялся и Хельмо. Он ничего не понимал. Подумал даже позвать кого-то из своих на всякий случай, но не стал. Какой «всякий»? Разве что Янгреда возмутило то, что привезли вино.
Они быстро достигли края лагеря, где действительно стояло несколько крытых телег, запряженных черными лошадьми. Приглядевшись, Хельмо увидел: по холму поднимаются стрельцы, наверное, привезшие все это. Их впустили. Ворота затворились.
– Они извинились, – пояснил Хайранг. – За то, что держали нас под стенами и что разоружили вас на входе. Были крайне учтивы, не то что прежде. Даже привели пирата, который очень хорошо говорит на нашем языке.
– Пирата… – повторил Янгред. – Как очаровательно.
– Среди них многие, наверное, доплывали до вас, – предположил Хельмо все еще с улыбкой. Он рассматривал сине-белые расписные кувшины с вином, гладкие красные бока яблок, аккуратные корзины с виноградом и персиками. – Не поскупилась. И будто знала, чего у вас в краю нет…
Он осекся: Янгред не слушал. В задумчивости он обходил телеги – одну, вторую, ни к чему не прикасаясь и разве что не принюхиваясь. Из ящика, стоявшего в третьей, он все-таки вынул яблоко, оглядел и подбросил на ладони. Лицо было сосредоточенным и – вне сомнения – по-прежнему крайне мрачным. Будто он нашел череп или яйцо змеи.
– Лошадей возьмем, – наконец холодно сказал он. – Остальное я бы выбросил. Не время для таких рисков.
Пальцы на каждом слове сжимались крепче, точно хотели раздавить яблоко.
– Что, простите? – пробормотал Хайранг. Или Хельмо почудилось? Самому ему тоже показалось, что он ослышался, даже рот открыть получилось с трудом:
– Рисков? Я что-то понимаю… что вам не нравится?
– И я, – теперь уже точно подал голос Хайранг, переминаясь с ноги на ногу, и озвучил незаданный вопрос Хельмо: – Вы про вино?
– Про него в том числе, его выливаем немедленно. – Янгред поморщился, но продолжать не стал. Хельмо почувствовал, как заворочалось в груди раздражение: выглядело все ханжески, иначе не скажешь. Сам недавно обещал «вино без девиц». Значит, за одну-то чашу в этой армии не наказывали?
– Зачем? Можем просто не пить пока, возьмем с собой, – недоумевал Хайранг. – Мне в этом видится, скорее, излишняя щедрость, чем попытка расшатать нашу…
Янгред и его не дослушал, зато, поравнявшись, снисходительно приобнял и окликнул, так вкрадчиво и приторно, что Хельмо едва не передернулся. Хайранг был высоким, но рядом с главнокомандующим показался вдруг мальчишкой – может, из-за того, как округлились глаза, может, из-за того, как упали на них прямые волосы. Фамильярность вряд ли ему нравилась, но он лишь тяжко вздохнул: видно, привык быть мишенью для острот и поучений, привык безоговорочно слушаться, как и прочие. И впервые это показалось не знаком восхитительной дисциплины, а чем-то недобрым.
– Мне в этом видится напоминание, что козни лучше строить заранее, – бодро, но желчно заговорил Янгред. – Ты правильно принял дары, не стоит открыто ссориться с такой особой, но давай-ка очнемся. Не разочаровывай меня, где же твоя детская бдительность?
Странная фраза, странный акцент на предпоследнем слове. Тоже прозвучало недобро.
– Я… – начал Хайранг и все же дернул плечами.
– Стойте, – прервал Хельмо, подступая ближе. Он опять, в который раз за день, не верил ушам. – Козни? Вы в моем присутствии вот так утверждаете, что человек, пользующийся моим доверием и пообещавший армии поддержку, желает вас… – даже произносить это было мерзко, но пришлось, – отравить или что похуже?
Янгред выпустил младшего командующего из хватки и плавно повел зажатым в руке яблоком по воздуху. Он не смутился, более того, глянул строго, почти рассерженно.
– Не утверждаю, предполагаю. Но скоро буду уверен.
– А на чем основано ваше предположение? – Видя взгляд Хайранга, Хельмо чувствовал поддержку. Может, поэтому у него пока получалось подбирать слова мирно. – Оно… довольно неожиданно.
– На опыте и наблюдениях, – отрезал Янгред. – И – нет, вы были в городе со мной и, думаю, понимаете, что обстановка там тревожна. Вам не были рады, во всяком случае, не слишком. Нет? – Хельмо не сразу нашелся, не захотел кривить душой и выглядеть слепым. Янгред в ответе и не нуждался. – Я их понимаю. Вы, так сказать, плохой гонец. Пришли, требуете людей, чтобы их поубивали, и… что делают с плохими гонцами, Хайранг?
– Ну. – Тот явно не обрадовался, что к нему обратились, но послушно изрек: – Отрубают головы.
На лице все еще читалось здравое сомнение. А вот Янгред мрачнел все сильнее.
– Вот именно. Подумайте сами, – снова он обратился к Хельмо. – Разве вам непонятно, почему этот ваш указ не зачитали, а нас не пустили? Все эти отговорки…
– Понятно, – тихо, но твердо возразил Хельмо. Он и не думал, что Янгред, со всеми его шутками, все же затаил обиду на негостеприимную Инаду. Это было очень по-детски и… по-иноземному. – В городе траур, многие напуганы.
– Напуганы? – Янгред сощурился. – Мне показалось, настроения там иные. В Цветочных землях для такого даже есть слово – сепаратистские.
Тут Хельмо все-таки вспылил, потупился. Это было слишком.
– Так, остановитесь-ка. – Он поджал губы. – Вы можете злиться, имеете право, но Имшин – наш друг и гарант безопасности. Даже если вдруг, – это он выделил, – людей она не даст, то и вредить не станет. – Он даже всплеснул руками. – Подумайте, в чем смысл? Глупость? Месть дяде и мне? Или она, по-вашему, рассудком по…
– Ну-ка ешь, моя хорошая.
Хельмо вскинулся. Янгред, оказывается, снова не слушал – подошел к обозной лошади, погладил ее по морде и сунул в зубы яблоко. Она захрустела угощением, а огненный командующий стал с нездоровым любопытством наблюдать. Хельмо сжал кулак. Казалось, он говорит со стеной. Просто не верилось, что какие-то минут десять назад они шутили и смеялись, как закадычные приятели.
– Прекратите. – Голос предательски дрогнул. Все становилось ровно так, как он еще вчера опасался. – Что вы делаете? Вы слышите меня?..
К нему лишь чуть повернули голову.
– Что именно прекратить? И – да, прекрасно слышу.
Хельмо приблизился в несколько быстрых шагов. Лошадь уже почти доела яблоко, Янгред отряхнул руки и все с тем же надменным видом развернулся.
– Послушайте… – опасливо пролепетал Хайранг непонятно кому. – Давайте все же…
Хельмо было жаль его, но сдерживаться он не собирался. Вспоминалось разом все – клочковатые бороды, «дикари», нелепые вопросы, которые он сам же задавал, вроде «Я вас не раздражаю?». Едва ли Янгред мог бы спросить подобное в ответ. Он-то не сомневался в своей безупречности. Как есть, принц, только не на того напал. Насчет себя Хельмо простил бы многое, но Имшин…