– Прекрати, – одернул он опасливо, но Черный Пес зыркнул на Янгреда лишь мельком, как на беспробудного дурня. Не было похоже, что его оборону так легко пробить.
– В языке морского народа нет слова «любить». Вырезали триста лет назад, когда умерли Чертополох и Крапива. И не быть ему там еще сто лет.
– Но ты выучил ее язык, – настаивал Янгред.
– Есть «спасать», «быть рядом» и «не предавать», – равнодушно закончил Черный Пес и вперился в Хельмо. – Ну. Возьми Черного Пса. Вдобавок к прочему… – Он приподнял левую руку. Мизинец и безымянный палец отсутствовали. – Людоеды. Выпустить бы кишки парочке. И поживиться лунным добром.
– Это уже больше похоже на правду, – вздохнул Янгред, но глядел он мрачнее тучи.
Они отошли и переговорили. Все еще сомневаясь, вернулись. Пират стоял там же, в той же позе, как истукан, и лениво наблюдал за порхающими в траве бабочками. А вот его ватага подошла поближе, оскалилась, засверкала глазами, мускулами на полуголых телах и оружием. Похоже, показывала удаль. Янгред вздохнул. Он явно прикидывал, какое обмундирование налезет на самого здоровенного, размером с трех обычных мужиков, матроса.
– А твой корабль? – спросил у пирата Хельмо. – Поход немало займет, тебя могут и убить. Кто его дальше поведет-то?
Черный Пес безмятежно усмехнулся.
– Сын пока. Пора на ноги крепче встать, давно пора. А дальше… – он огладил бороду, – не загадывай, юный командир. Похороните труп Черного Пса – так похороните. Или же Черный Пес похоронит ваши. Ну, возьмете?
Мимо медвежьей рысцой пробежал Бум – тащил кому-то сапоги. Янгред проводил его глазами и буркнул:
– Мне казалось, нам и одного пса многовато…
Но Хельмо все-таки дал добро, подумав: убить всегда успеют. Вообще ведь морской народ не жаловал никогда Осфолат, где пиратов вешали почем зря. А так… зоркие глаза, сильные руки, цепкая память. Почему нет? Привел он три десятка человек – шелковых и своих, с неплохим вооружением. Все наперебой заявляли, что воодушевились речами Хельмо, но Янгред не сомневался: воодушевились лихие люди, скорее, местью королевне, шансом получить какую-нибудь награду и возможностью избежать позорного изгнания. И все же скрепя сердце он согласился: даже такой силой – вороватой, зато выносливой и неглупой – не стоило пренебрегать. Армия Самозванки превышала численностью Второе ополчение. Каждый человек мог на что-то повлиять.
– Так что ты хочешь, чтобы он сделал? – спросил Хельмо, смотря на Янгреда снизу вверх. Тот немного наклонился, понизил голос и спросил:
– Помнишь, что пираты умеют строить подводные лодки?..
План, который они в итоге додумали, был сложным, задействовал сразу три группы войск – зато, к счастью, хоть на пиратах не замыкался. Сочетал и диверсию, и прорыв, и штурм. Хельмо в который раз оценил размах их общего сумасбродства, нервно усмехнулся и, когда Янгред, опять усевшийся рядом, потянулся за флягой вина, уточнил:
– Ты же понимаешь, что даже одна неудача все испортит?
– Понимаю, – кивнул Янгред. – Зато если все получится, они точно оставят реку. Решат, что мы располагаем слишком грозным оружием. Подстережем их везде.
– Но это не так, – возразил Хельмо со вздохом. Янгред парировал невозмутимо:
– А Самозванка – не дочь царя. Если разобраться… в этой войне победит тот, кто пересамозванничивает других, нет? И мы здесь тоже – самозванцы.
– Отвратительно звучит, – буркнул Хельмо, отнял флягу и тоже сделал глоток. Вспомнилось: а ведь Имшин говорила подобное, объясняя нежелание впускать огненных. – Но ты прав. Рискнем. Просто больно много их тут сгрудилось. И эти людоеды…
– Кого отрядим во вторую группу? – уточнил Янгред. – Нужны командиры со стальными нервами, которых все точно послушаются.
– Хайранга для начала, – вздохнул Хельмо. – Обучением все это время занимался он. И никто лучше не объяснит, что делать там, когда клин попрет…
Штурмуя Тарвану сегодня, они позволили Хайрангу и его частям отдохнуть. Это тоже была ошибка. Веди пехоту он, она вряд ли бы побежала вот так сразу: против воздушных атак у армии уже имелась проверенная тактика. Просто пока слаженности не хватало.
Янгред не изменился в лице, но ответ его был предсказуем:
– Хорошо. Но я пойду с ним. И, надеюсь, скоро мы уже сможем доверять такие вещи чисто твоим. Смешанные боевые фигуры – всегда некоторый риск, сам понимаешь.
Речь шла о «черепахе» – приеме, которому огненные раз за разом учили острарцев. Он был обманным: пехота привлекала гнездорнцев, двигаясь словно бы вразброд. Едва враг показывался в небе, – молниеносно выстраивалась определенной фигурой, а к моменту, как крылатые лучники пускали первые стрелы, – наглухо смыкала щиты. Дальше – в короткой паузе – щиты слегка размыкались, и вкрапленные в построение мушкетеры открывали ответную стрельбу. Железнокрылые не носили шлемов, поэтому бить нужно было метко, прямиком в головы или на худой конец по крыльям, ну а когда на тетиве оказывались новые стрелы, – опять прятаться за «панцирем» товарищей. Работало отлично, должно было помочь и против копий: не одно поломается о прочный металл. Проблема была в одном: мало у каких соединений «черепаха» пока получалась идеально. Иногда оставались бреши, иногда ряды отставали, а иногда просто терялись. Сегодня вот пехота побежала. Да, дождь, вымочивший порох, многое испортил, но прежде всего Хельмо действительно не мог ручаться за выдержку своих. Устоять, когда на тебя мчит орава чудищ, разве просто? Особенно для вчерашнего мирного народа? Ладно стрельцы и дружинники, но крестьяне, боярские дети, купцы?
– Возьмите третьим Бурго, – пряча досаду, сдержанно предложил он. – Его части учатся быстрее всех. Я понимаю, для вас это все равно недостаточно быстро, но…
– Нормально, – мирно уверил Янгред. Похоже, сжалился. – Отлично. Проверим его на прочность.
Хельмо мысленно взмолился, чтобы приятель детства выдержал проверку. Не только выжил, но и не ударил лицом в грязь. Сам расклад – какие хорошие командующие у огненных и насколько слаб его собственный офицерский состав – был одной из главных бед армии. Под Инадой, формируя отряды и назначая воевод, Хельмо почти отчаялся. Командиров не хватало даже на низшем уровне. Каким же облегчением становилось появление заранее укомплектованных соединений, но их было куда меньше, чем разрозненных добровольцев, которых, как коз, нужно было сгонять в более-менее боеспособные стада. Даже Янгред изумлялся: «Что никто командовать-то не хочет, а?» У него наоборот, люди, чтобы получить хоть горстку подчиненных, лезли друг у друга по головам. Кто-то готов был даже командовать союзниками, но этого и Янгред, и Хельмо пока опасались. Одно дело – смешанный блок для быстрой атаки, другое – постоянные формирования. Поэтому, когда оказалось, что у Бурго дела спорятся, Хельмо слегка воспрянул. Значит, и прочие подучатся. Вот только…
– Слушай, а ты точно должен с ними… – начал Хельмо, но замолчал под выразительным взглядом.
Да, а как же? Янгред продолжал присматривать за своим Лисенком, пусть тот и не нуждался в присмотре. Видимо, сама мысль отвечать перед бывшей женой за гибель любимого друга вселяла в него ужас. Хельмо понимал это, но предпочел бы видеть Янгреда как обычно, с конницей: ей предстояли штурм и огнестрельная поддержка. Но что делать?
– Штурм тогда возглавлю я? – предложил он.
– С Инельхалль, хорошо? – уточнил Янгред. – Она тут недавно шипела, что мы слишком их бережем и что с такими «подвигами» у девочек будет меньше прав на землю.
Хельмо закусил губу. Против Инельхалль лично он ничего не имел, с «девочками» ладил, но сами разговоры в духе «Я совершу больший подвиг, чтобы потом требовать у королей надел побольше» раз за разом били его наотмашь. Нет, он понимал: их с Янгредом внезапная близость, дружелюбие в армии, интерес иноземцев к чужому краю – все искреннее, но… у всех у них есть и прозрачный шкурный интерес. Шкурный интерес записан в договорах. О нем естественно говорить и думать. Но порой Хельмо охватывал страх. Точно все, что он с таким трудом выстроил, все, к чему успел прикипеть, может рухнуть в один миг, от глупой ошибки или даже слова. Он с усилием улыбнулся:
– Возьмем и девочек, разумеется. Пару дюжин, на фланги. Они хорошо стреляют, и их ничем не напугать. Удержат разбег, если вдруг что.
Янгред просиял. Хельмо, вздохнув снова, завернулся в одеяло по самый нос. Он уже не мерз, но тело начинало ломить. Прикидываться бодрым он больше не мог.
– Ну что за кручина? – Услышал он над ухом, но не ответил. – Эй…
Голова не хотела держаться, мысли в ней роились темные. Ему еще и приснился сегодня Грайно – и в обстоятельствах диких. Сплевывая черную жижу и ряску вперемешку с кровью, он вылезал из болотной топи, падал полумертвый на тонкий наст, и над ним нависала огромная фигура. Хватала, взмывала в воздух, бил по ушам стальной шелест крыльев… бесы. Откуда это? Сроду при Вайго не было в Остраре людоедов, он самолично отвадил их, разбив в паре граничных боев и подписав многолетний мир.
– Все в порядке, тоска просто берет. – Он очнулся, поспешил соврать. Янгред подмигнул, и на сердце привычно потеплело.
– Надеюсь, что так, а тоску, думаю, развеешь, как увидишь больше своих. Надоели тебе небось наши рожи.
Хельмо кивнул, тут же уточнив: «Не надоели, но правда же станет попроще». Подкреплений из западных городов он очень ждал. Лада, Ринара, Басилия – целая россыпь их посулила помощь, еще когда он шел в Инаду. Готовые соединения обещали, с командирами! Некоторые уже прислали депеши, мол, собрались, обмундировались, скоро придем. Некоторые молчали, и оставалось надеяться, что там не случилось бед. Связи между городами в Смуту порушились: мало какие начальники писали друг другу, мало кто из народа покидал безопасные стены. Все боялись найти соседа либо мертвым, либо предателем. А Первого ополчения на западе уже не было, не от кого было получить донесения. Да и не покидало Хельмо неприятное ощущение, что старшие воеводы не особенно воспринимают его всерьез и, вслед за дядей, злятся, что он медлит. Задаются вопросом: как вообще ему доверили такую кампанию? От этого вопроса он не избавился и сам.