порастерял спесь, замахал на кого-то руками и сам шарахнулся вбок. За торжественным входом… влетом «черепахи» в Тарвану он разумно наблюдал, забравшись по балкам на высившуюся в углу двора пожарную башню. Только когда оказалось, что сражаться почти не с кем, даже мушкетеры остались не у дел, Янгред очнулся и услышал с флангов приказ размыкаться. Строй медленно, точно нехотя распался. Люди сами ошалели от того, что сделали, многие смотрели на товарищей и вокруг так, будто не понимали, где находятся. Не желая терять этот настрой, Янгред громко велел:
– По мушкетеру на четверку! Рассыпаемся!
Сам же он собирался вернуться и выяснить…
– Огненный, пшли! – Знакомый картавый акцент резанул слух. Черный Пес уже сновал рядом, пока солдаты, заново группируясь, разбегались по улицам. – Пшли, пшли, Думу взяли, там целый выводок жирных гусей, офицерских и крылатых!
– Его веди. – Янгред махнул на Хайранга, не успевшего ни к кому присоединиться. Он, стоя у ворот и прикрываясь щитом, наблюдал, как арьергардные солдаты расправляются с несмятыми остатками лунного гарнизона. – Я…
– Пшли, пшли! – Черный Пес потянул его настойчивее, ощерился с вызовом. – Черного Пса не Лис не жалует, а Зверь, Зверя и поведем…
Много причуд было в его речи: отсутствие солидной части местоимений, ненужные сокращения, третье лицо… Янгред встряхнулся, рассеянно оглядел свой красный от крови щит и выругался. Он понимал: если Думу правда успели взять, это даже не выполнение, а перевыполнение приказа, но выдать похвалу пока не мог, другим была забита голова.
– Что ты доказать-то хочешь? И с чего взял, будто я тебя… – он махнул рукой, покосился на Хайранга и припечатал: – И не хочу расстраивать, но Лис не любит тебя куда больше, чем я…
Пират только отмахнулся и деловито пошел вперед. Янгреду все же пришлось следовать за ним, мало ли? Благо, Хайранг почувствовал что-то: обернулся, глянул вопросительно, но тут же – понимающе. Успех атаки и ловкость пиратов, видно, смягчили его, да, скорее они, чем лицо Янгреда, которое, как он сам догадывался, выдавало многое. Хайранг пообещал:
– Я дождусь или найду! И доложу, если что.
Он тоже был бледным, почти серым. Вряд ли думал о Хельмо, но наверняка не уходил, потому что поджидал Инельхалль. Янгред кивнул и поспешил за Черным Псом.
Пираты потрудились: не только проникли на пару башен и к воротам, но и распустили часть коней, а главное, ухитрились правда взять Думу. Им помогла взрывчатка: прямой приказ они все же нарушили, подорвав только один корабль – с камнями, которые, по их мнению, потом можно будет выловить. А хлеб, оружие… пригодится же. Так бесхитростно объяснил Черный Пес, указывая Янгреду на дымящиеся руины одного из думских флигелей. На вопрос «А люди там были?» осклабился: «Так, птички». Дальше в здание вломились, охрану перебили и начали разбираться с остальными. Взяли едва ли не в одних подштанниках нескольких офицеров средней руки, переловили их помощников и пяток бояр-перебежчиков. Улук тем временем нашел, где держат пленных. Их освобождением Янгред, собрав группку людей, и занялся, когда вокруг опять закипели бои.
Он бездумно, привычно делал все нужное: строил, командовал, штурмовал. Пока вязали часовых, даже успел расспросить Черного Пса про плавание. Хельмо же захочет узнать. Он и так расстраивался, что необходим в другом месте, что диверсию совершат без него. С какой тоской он наблюдал за строительством лодки! Шансов погрузиться у него уже не было: эти суденышки, пусть довольно маневренные и удобные, были по сути одноразовыми. К концу пребывания на большой глубине – а в Хоре оказалось лиги три – они уже еле держались. Кожа рвалась от давления, весельные отверстия и люк разгерметизировались, да и пространство пропитывалось пранной вонью, похожей на запах трупнины. Эта подлодка и так хорошо послужила, как правило, пираты использовали ее час, не больше, чтобы скрытно куда-то проникнуть. Черный Пес сожалел о ее покореженном остове почти как о живом существе.
– Да не волнуйся, капитан, – пробасил он, как раз когда они в окружении освобожденных пленников, пленниц и просто городских зевак стояли на краю порта. Все рассматривали диковинный механизм, трогали, отрывали потихоньку куски кожи на память. – Жив твой дружок, такие запросто не мрут.
– С чего ты решил… – начал Янгред и опять наткнулся на серебристо-желтую ухмылку. Бороду Черному Псу сегодня подпалили, проредили на целый клок, так что он постоянно теребил место, где прежде красовалась гирлянда серебряных колечек.
– Черный Пес тоже славно видит. – Он, похоже, вернул бесцеремонный вопрос про любовь к Имшин. Покрутил носом. – Да не ершись. Не ершись, хватит. Не предаст Черный Пес армию, сам вон видишь, повязан крепко…
– Давно полюбил ее? – тихо спросил Янгред. Он понимал: не его дело, да и не так чтобы его это волновало. Просто удивлялся. Ему с его отторжением к Имшин вообще сложно было представить мужчину, искренне влюбившегося в нее, а не прельстившегося действительно прекрасным телом.
– В день, когда над мужем убивалась, – тихо ответил пират. – Раньше не смел.
Пробежал по спине холод, не потому даже, что не повторил пират слово «любить». Как он там упоминал? Они отказались от этого глагола на несколько веков из-за той войны? Дикость все-таки… в Цветочных-то королевствах обет нарушали. Там словом «любовь» бросались как могли.
Янгред только и успел кивнуть – зеваки зашумели громче, а на плечо легла рука.
– Жив! – Он развернулся, как-то узнав прикосновение сразу, и правда увидел Хельмо – с перевязанной левой ногой, с разбитыми губами, всего в пыли и лохматого.
– А то! – Хельмо улыбнулся как ни в чем не бывало и как ни в чем не бывало же шагнул навстречу, сгреб в крепкие объятия, выпалил: – Спасибо вам всем!
Насмешкой это явно не было. Хельмо едва не светился, пусть и плохо держался на ногах.
– За что? – растерялся Янгред, помогая ему устоять. За то, что оставили с людоедами? Он нахмурился, осознав, что и затылок у Хельмо весь в крови.
– Я видел, как вы бежали, никогда не слышал о такой тактике. – Хельмо отстранился, глянул ему в лицо. Глаза весело блеснули. – О. Похоже… ты тоже, да?
Неужели так заметно? Янгред засмеялся, хлопнул его по спине, заявил:
– Вовсе нет, я все продумал заранее. Как всегда.
Хельмо сощурился, продолжая улыбаться. Янгред вздохнул и сдался.
– Ла-адно… Бурго молодец. Я его только поддержал. Может, бегать «черепахой» и вправду возможно только с твоими людьми. И справились они отлично.
Хельмо кивнул, его пальцы на плечах Янгреда немного сжались. Было видно, как приятно ему слышать эти слова и как отлегло у него от сердца. Он сказал:
– Внутригородские бои почти кончились. Лунные зря бросили на эту засаду столько людоедов, разобраться с остатками порознь не составило особого труда…
Янгред снова окинул его взглядом, задержался на перевязанной ноге.
– Ты сам-то как? – Картинка – тварь врезается в Хельмо и швыряет его на землю – снова вспыхнула перед глазами. – Честно, думал, тебя…
– Омерзительно. – Хельмо отвел правую руку назад, потер спину, потом затылок. – Дух вышибло, но, к счастью, только на пару мгновений. Знаешь, я едва понял, что он сейчас просто мне зубы в глотку вонзит, сразу взбодрился! – Он нервно засмеялся. На губах сильнее выступила кровь. – А ты говоришь, доспехи! Твои, которых сшибли, все-таки поднимались куда тяжелее, чем мои. И не все успели.
– Зато, как я уже говорил, нас оттуда еще достать… – начал Янгред, но осекся.
Глянул поверх плеча Хельмо – увидел двоих. Хайранг с Инельхалль выходили из-за дымящейся верфи. Чистые от увечий оживленные лица, почти одинаковые доспехи, отчетливое соприкосновение плеч при каждом шаге… Они выглядели впечатляюще, особенно с окровавленными мечами в руках. А главное, они выглядели как половины одного.
– Ты не переживай, – продолжил Хельмо. Янгред собрался и снова посмотрел на него. – Мы с Ледяным Клинком довольно быстро собрали конницу обратно, через полчаса уже присоединились к городским боям. Потери, конечно, есть, но…
– Она не подвела тебя? – спросил Янгред и сам себя одернул. Хельмо удивленно моргнул, но уверил:
– Что ты, нет, конечно. Скорее, я ее, она-то даже с лошади не упала! Носилась там, вопила, чтобы вставали и ловили коней скорее, кстати, спасибо еще раз, мушкетеры-то ваши нас буквально спасли, дали передышку…
– Хорошо. – Потупившись, Янгред улыбнулся. Значит, нет повода злиться на Инельхалль за это… эту идиллию. Понял, что сжимает плечи Хельмо слишком крепко, он спешно опустил руки. – Ну… хочешь на лодку-то глянуть?
…Когда они возвращались в Ирвину – на этот раз спокойно переплывали Хор на двух больших кораблях, лишь немногих всадников пустив по дальнему броду, – народ кричал напутствия. Янгред снова услышал: «Царевич и королевич», впервые задумался о том, что еще мог иметь в виду Хельмо, когда назвал себя главным самозванцем. Почувствовал себя так же. Усмехнулся, но отсалютовал тарванцам и остающейся с ними части солдат. Завтра придут еще. Пленных тут скопилось слишком много, со всей реки, и правильно, сказал Хельмо, будет предложить лунным обмен. Хорошо бы отрядить под это спокойного, грамотного человека с подвешенным языком. Кого-то, кто займется и перепиской, и организацией. «Хайранг?» – предложил Янгред, но Хельмо нахмурился. «С ума сошел? Он нам нужен. Найди кого пониже. У тебя что, никто больше писать не умеет?» Янгред возмутился, заверил, что в его-то стране, в отличие от Острары, писать умеют все, и это он так, пошутил… Но сам разозлился на себя. Пора было как-то отмежеваться. Он обязательно доведет этих двоих до конца похода живыми, для этого не обязательно их разлучать. Хотя иногда и хочется, просто из детского какого-то «Спелись без меня? Так я вам жизни не дам». В итоге они выбрали другого офицера и забыли о разговоре. Кажется.
Сейчас Лисенок с Инельхалль влезли в воронье гнездо и озирали окрестности. Хоть не дурачились: не лобзались пылко, не размахивали руками, делая вид, что летят, не кричали – не такие все же люди, даже в любви. Тихо, плечом к плечу любовались синим полотном, цветущими лугами, домиками, крытыми мшистой черепицей. По берегам Хора правда было красиво, особенно сегодня, когда небо прояснилось, а свежий туман еще только таился в лиловых зарослях иван-чая да за черными стрелками камыша.