Всей душой жалел король Янека и строго дочери наказывал никуда больше жениха не гонять.
Но принцесса ещё одно испытание задумала. Вечером притащили слуги Янеку мешок пепла да мешок маку, высыпали на пол и перемешали. Вскорости и сама невеста пожаловала и велела жениху к утру всё перебрать и обратно в мешки сложить.
Удалилась принцесса, а Янек растерялся, не знает, что делать. Разве сможет он пепел от мака отделить до утра? И вспомнил тут Янек про муравьёв. Вдруг видит – что-то на полу шевелится. Пригляделся, а это – тысячи муравьёв!
– Ах вы, мои добрые, как же вы меня услыхали?
– Так ведь мы же говорили: только вспомни про нас, и мы тут же явимся на помощь!
И принялись трудолюбивые работнички мак от пепла отделять да по мешкам раскладывать. А когда занялся рассвет, всё уже было готово. От души поблагодарил Янек своих маленьких друзей.
А ранним утром явилась принцесса взглянуть, много ль он успел. Каково же было её удивление, когда увидала она, что мак и пепел по мешкам разложены. Теперь, хочешь не хочешь, придётся за этого замарашку замуж идти.
Отец на радостях приказал готовить свадьбу. В те времена свадьбы играли шумно и пышно. Один только Янек не радовался, знал, что принцесса его не любит. Конечно, мог бы он ей понравиться, если б понарядней платье надел, да хотелось парню наказать принцессу за тщеславие и за гордость. И остался он в своей старой одежонке.
За день до свадьбы явился Янек к невесте и говорит:
– Исполнил я, дорогая невеста, все твои капризы, да ещё с лихвой. За это одно могла бы ты меня полюбить. Обижаться, что я тебе не люб, не смею, сам знаю, что уж больно неказист. Но теперь уважь мою просьбу, сделай и ты кое-что для меня. Негоже, чтоб я в своём старье рядом с прекрасной и нарядной принцессой появился, потому и ты надень завтра простое платье без всяких драгоценностей. Может, боги надо мной и смилуются и наделят красотой, равной твоей.
Принцесса задумалась и поняла, что его правда. Жестоко обидела она в своей гордыне беднягу жениха. И не могла его скромной просьбы не уважить. Янек ушел довольный и в душе простил её.
На следующий день играли свадьбу; все были нарядны и красивы, лишь жених и невеста походили на нищих: жених в потёртой одежонке, с растрёпанной зелёной головой и чёрным лицом, а невеста в простом сером платьишке. Все вокруг радовались, что гордячка за своё тщеславие наказана.
И только наш добрый Янек сокрушался, увидав, как грустна и печальна его невеста. Сердце-то не камень! Захотелось ему, чтоб у невесты глаза повеселели. Поспешил он в свои покои и велел принести платье, что ему король к свадьбе послал. Отмыл лицо и волосы, надел роскошные одежды и стал так прекрасен – любой принцессе под стать. Пошёл он к невесте в светёлку. А та глядит, удивляется, откуда такой красавец к ней явился? Собралась его спросить, кто он и что ему здесь надобно, да слова замерли у неё на губах, когда Янек заговорил и она своего зелёноволосого жениха узнала. Переоделась принцесса в свадебное платье, и пошли они вместе в пиршественный зал.
Свадьбу играли целых восемь дней. А через восемь дней поехал молодой король за своим отцом.
До чего же удивился старый башмачник Марек, когда четвёрка коней, впряжённых в роскошную карету, остановилась возле его убогой лачуги. Но вот из кареты выскочил богато одетый господин и заспешил в каморку к старому башмачнику. Кинулся господин к старику на шею. Узнал тут старик своего любимого сына. Тут и брат пришёл, своим глазам не поверил: неужели перед ним глупый Янек стоит?
А вскоре Янек простился с отцом и братом и уехал в своё королевство. Старый король умер, а Янек правил королевством справедливо и с любовью.
Три сестры
Жили в одном городе старик со старухой, и было у них три дочери. Старшую звали Барушка, среднюю – Доротка, а меньшую – Аннушка. Старшие были щеголихи: целый день наряжались да перед зеркалом вертелись, а бедная Аннушка за них работала. Никакой работы она не гнушалась, а больше всего любила по дому да по хозяйству хлопотать. Правда, лицо её было не так бело, а руки не так мягки, как у сестёр, но всё равно была она и красивей их, и милее. Матери бы любить Аннушку больше всех, да она только старшим угождала, и если бы отец за Аннушку не заступался, жилось бы ей хуже собаки. Как увидит мать модную новинку, тут же старшим доченькам покупает, и когда пустые франты вокруг этих ломак увиваются, нарадоваться не может. А бедную Аннушку никогда никто и не видал, кроме домашней прислуги да нескольких старых нищих, которым она подавала щедрую милостыню.
Однажды в соседнем городе была ярмарка. Отец тоже туда собрался. Перед отъездом спрашивает он дочерей, что им купить. Барушка и Доротка обрадовались; эта парчу просит, та – сукно, эта ленты требует, та – жемчуг!
– А тебе что привезти? – спрашивает отец Аннушку.
– Мне много не надо, батюшка. Что по дороге за вашу шляпу зацепится, то мне и привезёте.
– Ну, это не накладно, – улыбнулся отец.
– Ей ничего не надо, замарашке, – вмешались сёстры, – ей и холщовой юбки достаточно.
– Она ничуть не хуже вас и тоже наряжаться любит, – отвечал им отец укоризненно.
– Да кто на неё глядеть-то станет? – закричала мать и вытолкнула Аннушку за дверь.
Поехал отец на ярмарку, накупил старшим дочерям дорогих подарков, домой возвращается. А как ехал мимо лесочка, то зацепился шляпой за ореховую ветку. Вспомнил он про Аннушку, сорвал три орешка, вернулся домой и говорит:
– Вот, моя девочка, возьми. Что ты просила, то я и привёз. – И протянул ей веточку с орехами.
Поблагодарила Аннушка отца за подарок и спрятала орешки за пазуху. К вечеру стала из колодца воду набирать, наклонилась, а орешки-то в воду и свалились!
– Ах, что я наделала, пропали мои орешки! – запричитала Аннушка, перегнулась через край, орешки достать старается. Но колодец был глубоким, а орешки на самое дно ушли. Тут выскакивает из колодца зелёная лягушка и спрашивает:
– Что случилось, Аннушка, почему ты плачешь-причитаешь?
– Как же мне не плакать, не причитать, коли упали в колодец мои орешки, что батюшка сегодня привёз!
– Перестань плакать, я тебе их сейчас достану.
Спрыгнула лягушка в колодец, поднялась наверх, три орешка во рту несёт.
– Большое тебе спасибо, добрая лягушка, – сказала Ан-нушка.
– Да знаешь ли ты, что в тех орешках? – спросила лягушка.
– А что в них может быть кроме ядрышек?
– Нет, в них не ядрышки, а в каждом дорогое платье, на тебя шитое; когда захочешь, расколи орех и переоденься, – квакнула лягушка и в колодец вернулась.
Не поверила Аннушка. Сунула орешки обратно за пазуху, взяла вёдра и снова за работу принялась. А вечером завернула орешки в чистое полотно и в сундук спрятала.
Подошло воскресенье, сёстры разрядились, словно две павы, и отправились в костёл. Мать с отцом и вся прислуга тоже в костёл ушли, лишь Аннушка дома осталась, стряпать да хозяйство сторожить. Хлопотала, хлопотала, все дела переделала, а потом села на сундук и заплакала.
– Ах, хоть бы одним глазком мне в костёл заглянуть! Да разве можно идти туда в таком старом ситцевом платье? Ведь люди надо мною смеяться станут. Вот кабы лягушка правду сказала! Расколю-ка один орешек, погляжу, ведь у меня ещё два останутся.
Вытерла она грубым фартуком слёзы, достала из сундука орех, вытащила из кармана молоточек да как стукнет по орешку, только треск раздался.
– А ведь не обманула! – воскликнула она, когда в скорлупке что-то блеснуло. И достала из ореха розовое платье, серебром тканное, серебряный пояс и белую вуаль, тонкую, как паутинка. И ещё достала жемчужные украшения и шитые серебром белые туфельки.
– Оденусь-ка я да пойду загляну в костёл, – решила Аннушка. Чистенько умылась и стала наряжаться. Платье сидело на ней как влитое. Вплела она в волосы нитку жемчуга, набросила на себя вуаль и, шелестя шелками, пошла по улице.
В костёле люди перед ней расступаются, вперёд пропускают, думают, это благородная княжна. А как вошла Аннушка – сёстры с неё глаз не спускают, на жемчуга да на прекрасное платье незнакомой княжны пялятся. Где им догадаться, что перед ними их сестрица Аннушка-замарашка. Но был в костёле ещё кто-то, кто от Аннушки глаз отвести не мог, – молодой князь, которому вокруг все земли принадлежали. Ехал он через город, зашёл в костёл и Аннушку увидал. И хотя сквозь вуаль не мог её лица разглядеть, догадался, что должна быть она красавицей. Спросил одного, спросил другого, но никто о ней ничего не знает. Встал князь у дверей, дожидается, да не углядел, девушки уже и след простыл.
Дома она быстренько разделась, сложила платье в орешек, заперла сундук и поспешила на кухню, опасаясь, что очаг погас и в горшках не уварилось. Но огонь весело трещал и обед удался на славу.
– Как всё хорошо получилось! – радовалась Аннушка.
Родители и сёстры домой возвратились, Аннушка их на пороге встретила.
– Вот бы и тебе сегодня в костёле побывать, поглядеть, какая там была красивая дама! – издеваются сёстры над Аннушкой.
– А я её видела, – робко улыбнулась Аннушка в ответ.
– Где же ты её видела?
– А я сидела на нашей груше, когда она мимо шла.
В ту же минуту приказали злые сёстры работнику грушу срубить.
Целую неделю ни о чём другом в доме разговору не было, только о прекрасной даме да молодом князе, что за ней поспешал и всюду её искал.
В следующее воскресенье все снова отправились в костёл.
И опять Аннушка всё приготовила, умылась и пошла одеваться.
Расколола второй орешек и достала платье, белое, как облако, жемчугами и бриллиантами расшитое, бриллиантовые украшения, белую вуаль и белые туфельки.
– Если сёстры меня в этом платье узнают – убьют, не пожалеют. Но мне так хочется на князя взглянуть, – сказала она себе и поспешила к костёлу. А люди уже стоят и ждут, появится ли снова незнакомая княжна. Увидали, учтиво поклонились и вперёд пропустили. Глянула Аннушка направо, где молодой князь стоял, да поскорее отвернулась. Сердце забилось, и такая тоска охватила, что уж лучше бы ей в кухне оставаться.