— Мне нравится, — Найрин погладил рукоять меча. — Тебе пора, верно?
Младшего Эрга понять было можно. В Дьямон пришёл тот, кто получит земли и невесту, а Алливен весьма рассчитывал и на то, и на другое. Он вызывал Сайгура на бой — и над его вызовом только посмеялись. Парень был расстроен и зол. Так почему бы не сорвать злость на этом Кане, который монах?
Глупо — сказал бы Найрин, да и ночь уже. Но злость по сути своей глупа. И тут Найрин ощутил, как закололи ладони — как будто он поймал ими ветер, полный сухого песка. «Ветер» погладил ладони и пропал. И вдруг он же прошёлся по затылку. Чувство давнее, оно не приходило к Найрину давно. Но не забылось, конечно — этот навык навечно. Это он почувствовал боевой амулет на Эрге, который активировался, едва парень стал распаляться, задевая Найрина.
То есть, на «бывшем женихе» надет боевой амулет? А это именно амулет, не своя сила — есть отличия в ощущениях, пусть и слабо уловимые. Впрочем, какая разница. На войне всё позволительно.
Значит, всё-таки война…
Про Алливена Эрга говорят, что он очень хороший мечник. Правильно, плохому от боевых амулетов и толку нет, они помогают лучшим — усиливают многократно. Но не ошибка ли оно, это почти неуловимое чувство, испытанное Найрином?
Рыжая девчонка верно решила, что силы у него мало. Наставник в монастыре долго обучал Найрина Кана управляться с этим «мало», чтобы с толком использовать — во-первых, и не сорваться и не погибнуть случайно — во-вторых. Необученные колдуны гибнут почти всегда. Силы было чуть-чуть, и Найрин подолгу не ощущал её вовсе — даже когда было очень нужно, приходилось обходиться. А теперь сила нахлынула, «плеснула», как говорят. Не хотелось упускать момент. Вспомнить, проделать все, когда-то изученное — каждая тренировка на пользу.
— Я тебя вызываю, — Найрин положил руку на рукоять. — Проверь, умею ли я пользоваться мечом.
— Вот как?! — у того глаза радостно заблестели. — Да, да! Сейчас? Ночью?..
— А что? Хорошее время. Волки выходят на охоту. Великая Мать идёт погулять по миру, посмотреть на души людей, чисты ли они. Покажи мне, болтун ты или пахтан! — как само сказалось.
— Да, ты прав! Хорошее время! — взгляд парня почти искрил. — Если я тебя убью, то заберу Челлу!
— Эй! Ты забыл, что она не моя невеста? — Найрин засмеялся.
— Всё равно! Я заберу!
— Ступай скажи, пусть нам зажгут факелы, — велел он Клаю, который смотрел на него, как на умалишённого. — Ступай! Факелы, четыре! И не вздумай больше никого звать! — и тот боком выскочил за дверь.
Фагунда стояла, прижимая руки к груди и закрыв глаза. Кто знает, поняла ли она, что именно происходит — обычно такие воздействия чувствуют лишь те, кого они касаются.
Факелы зажгли. Соперники стояли друг против друга — Найрин Кан и Алливен Эрг.
Он выглядел сильно моложе своих лет, этот Алливен Эрг. По виду — совсем мальчишка, тоньше и слабее Найрина, хотя и силён, бугрятся налитые мышцы. Красавец, такого только рисовать. Но у него боевой амулет, а Найрину амулет не нужен — он сам себе амулет. Если сумеет. Риск? Да, но очень хочется. А сила опять заколола в ладонях. И опять…
Слабо, еле слышно. Но у него сильнее и не бывает. Этого достаточно, более чем.
— Я тебя убью, Кан!
— Ты, если останешься жив, завтра утром покинешь замок. Плохая примета тебе оставаться на свадьбу. Услышал?
— Да! Но этого не будет.
— Ты услышал. Ты покинешь замок!
— Если останусь жив! Ты — не останешься! Да! — И Алливен первый сделал выпад, Найрин отбил.
Они оба носились так, словно у каждого в сапогах был ветер. Клинки звенели. Вокруг собрались любопытные — как иначе. Сайгур будет в ярости, но ему и не понять.
Во время войны Найрину несколько раз приходилось ощущать боевые амулеты, и почти ни разу — сражаться с их обладателями. Это редкая штука — боевой амулет. Ни разу сила не подступала так внезапно и вовремя. Рука и плечо Найрина уже были в крови, на Алливене — ничего, порезанная куртка не в счёт. И…
Всё-таки получилось. Алливен упал, его меч отлетел в сторону, а меч Найрина замер около его шеи.
— Видишь, — сказал Найрин, тяжело дыша, — меня научили.
Вовремя — сила иссякала, скоро схлынет.
— Ну что, убивать тебя, Эрг?
Тот не спешил отвечать. Прикрыл глаза, дрожал, кусал губы. Кажется, ещё не поверил, что проиграл. Найрин, не убирая меч, рванул на сопернике куртку — крючки выдрались с тканью. Пальцами по шее — да, вот и амулет. Монета на тонком кожаном шнурке. Придавив ногой грудь Алливена, Найрин мечом рассек шнурок и сдернул монету, бросил её в поясной карман. И вернул меч на место — к беззащитной шее, и даже придвинул сильнее.
— Мне не нужна твоя смерть. Утром покинешь замок, — и это был не вопрос. — Ты, твои люди, твой отец. Или лучше принеси присягу, здесь и сейчас. Верность навсегда, моему брату, моей крови.
— Нет! — Алливен отказался, ни на миг не помешкав. — Этого не дождешься. Убивай, я готов. Тани не обрадуются моей смерти.
— Я не подрядился веселить тани, Эрг. Ты хорошо подумал, да? — он шевельнул кончиком меча, самую малость царапнув кожу.
— Присяги от меня не дождёшься!
— А почему? Всё равно её принесёшь. Если не хочешь терять земли в Дьямоне, то станешь вассалом его владетеля.
— Потом это не сейчас, — Алливен одарил Найрина неласковым взглядом. — Кан не владетель. Он тут никто, и ты тоже.
— Так недолго уже осталось, — напомнил Найрин.
— Убей меня, имеешь право.
— Я выкуплю жизнь сына, — услышал Найрин за своей спиной. — Назовите цену, лорд Найрин! Расплачусь золотом!
И этот золото посулил — видно, Эрги не бедствовали. Но Найрину хотелось большего. Насчёт присяги — Алливен не спасовал, и он в чём-то прав. Потом — это точно не сейчас.
Есть ещё вариант, и неплохой.
— Признаете долг, вы оба, — сказал Найрин. — Долг на крови. И оба покинете Дьямон завтра на рассвете. Вернётесь, когда тан Алливен захочет принести присягу владетелю Дьямона.
Голова его уже кружилась — вот же напасть…
Почтенный тан Эрг тоже не спешил соглашаться — кажется, золото он отдал бы охотнее, чем обязательство. Однако, помедлив, сдёрнул кольцо с пальца — крупный желтый камень в толстой серебряной оправе, — и протянул Найрину, а потом сложил пальцы в ритуальном жесте.
— Признаю долг и даю обещание за себя и за сына. Пусть Мать Гемм слышит и подтвердит.
Найрин надел на палец кольцо, убрал меч от шеи младшего Эрга и уверенно сложил пальцы в том же жесте. Ладонь была в крови — рана на руке кровоточила. А ведь пустяковая рана…
— Принимаю. Во славу Пламени. Пусть Мать Гемм слышит, — добавил он с улыбкой.
Да, пусть слышат все. Дело сделано.
Алливен Эрг вскочил на ноги и поспешно отступил от Найрина, и потупился, взглянув на отца. На пальце старшего Эрга хищно блеснул кроваво-красным «глаз князя».
Любопытно, это тоже атрефакт, или всего только символ? А если артефакт — не глаз же, на самом деле. Наставник уверял, что артефакты-глаза скорее всего существовали раньше, но теперь их нет, во всяком случае по эту сторону гор…
Найрин кивком попрощался с Эргами и вернулся комнату Фагунды, и там не сел, а упал на ту скамью, где Клай строгал деревяшки, оперся ладонями — в них тут же впилась колючая стружка. В глазах темнело и сил не было совсем. Кровь стекала с пальцев, Найрин наконец зажал ладонью рану.
— Мой господин! — к нему метнулась Фай…
— Что происходит?! — услышал он рядом рык брата. — Нан, что за дела? Ты свихнулся, что решил подраться с мальчишкой?!
— Господина пустить! Перевязать! — повелительно сказала Фагунда, и никогда ещё она не говорила так громко.
А все дальнейшее происходило уже без его участия.
Сайгур сердился — не мог понять, чего вдруг его всегда спокойный и рассудительный брат решил подраться с Эргом, да ещё ночью, при свете факелов? Глупо, неосторожно, могло нарушить все их планы. И результат поединка тоже мог быть любым — не зря ведь Алливена считают сильным мечником!
Найрин тоже владеет мечом прекрасно, Сайгур мало знал тех, кто был бы в этом лучше. Его самого когда-то давно это открытие повергло в глубокое изумление — когда приехавший на пару дней из монастыря младший взял тупой тренировочный меч и встал против него, и оказалось, что они сражаются на равных и победить его не получается! Они перед этим несколько лет почти не виделись, Найрин учился грамоте и лекарскому делу — так считалось. Оказалось, не только этому!
Отец тогда вышел и довольно смотрел на них, потирая руки. Он всегда выделял их двоих, сыновей своей любимой Вассаны, которую леди всё-таки выжила из замка. Мать в первую же зиму умерла в монастыре, потому что застудилась и заболела, и Сайгур до сих пор ненавидел за это баронессу…
И всё же, зачем Найрину вздумалось подраться сегодня, какой демон укусил его в задницу?! На подначки он не ведется, такой характер. Да ничем его не проймешь!
— Говоришь, Найрин сам вызвал Алливена Эрга? — переспросил он, выслушав доклад Клая. — Они ссорились, что ли? Нет?..
— Не сказал бы, — пожал плечами Клай. — Эрг петушился, это верно. Но не слишком, поверьте, милорд. И вот, — он вложил Сайгуру в ладонь монетку-подвеску. — Лорд Найрин первым делом снял с Эрга. Я взял… чтобы не потерялась. Непростое что-то, видимо.
Сайгур кивнул, принимая к сведению. Явился лорд Фурати, и Клай ему тоже принялся подробно объяснять, что произошло. Сайгур всё поглядывал, как Фай с ненавязчивой помощью бабки перевязывает Найрина, смывает кровь, которой натекло много, собирает в корзину окровавленные лоскуты.
— Где там лекарь, наконец? — бросил он раздраженно. — Мой брат ещё не падал от таких ран! Что за рана? Надо проверить на отраву!
Обоих Эргов уже давно не было поблизости, чтобы задавать им вопросы.
— Не отрава! — уверенно и немного сердито заявила Фагунда. — Рана чистый. Заживёт. Господин слить силу. Сила нельзя играть, как маленький! Сила уйдет — жизнь уйдет! Сила надо бережно!