Гайда ревновала его, хотя Сайгур и смотреть тогда ни на кого не желал. Он не имел прав на ревность? Правда, пришла даже не ревность. Да, именно отвращение. Он пришёл в себя, очнулся, разглядев змею в обличье прекрасной женщины — коварную и недобрую, лживую и с ядовитым язычком. Много таких? Конечно, она не единственная. Но Сайгура это уже мало волновало.
Итак, была только Нантель. И он решил уже, что теперь все женщины будут для него одинаковыми. И вдруг его снова потянуло к одной — забытое чувство осторожно, сквозняком пробиралось в душу, наполняло, готовилось взять в плен. Это следовало задушить сразу, выбросить и забыть. Постель — долг лорда и леди. Сладкий и приятный долг, но тем не менее. Должны родиться дети. И обязательно сыновья, хотя против дочерей Сайгур Кан тоже ничего не имел. Их с Челлой сыновья получат после него эти земли, а он пока позаботится — никаких разбойников, безопасная торговля, хорошие урожаи и много скота, и чтобы заработали рудники, дающие главный доход Дьямону. И придется разбираться с заморочками Дьямона. Хорошо, что здесь Найрин, недаром же брат учился столько лет, да ещё и колдун в придачу…
Челла Эмай, жена — хрупкая тростинка в её почти девятнадцать, пальцами одной руки обхватить! Её тело не налилось, не раздались бёдра, как она станет носить и рожать детей, вот вопрос? Куда ей до Нантель! Смешные мысли? О таких вещах не раз перетирали мужчины у костра за походной кашей — Сайгуру далеко не сразу стали подавать обед в шатёр, поначалу незаконный сын барона положение занимал самое скромное. Так вот, о чем говорили — а не взять ли мне, когда вернусь, вторую дочку соседа, такие бедра, и вообще, красивая и сдобная! Будет мне каждый год рожать! И верно, о чем ещё у костра помечтать третьему сыну приграничного лорда, который может и домой-то не вернуться! О красивых бёдрах молодой соседки. Почему-то о прекрасных глазах там мало кто грезил…
Сайгур усмехнулся, откинув голову на подушку. Ничего. Тут есть знахарки, помогут. Да и сама она, как выяснилось, немного знахарка…
— Чему вы улыбаетесь, милорд? Если мне позволено знать…
Он вздрогнул, повернул голову — Челла, которая только что спала, открыла глаза и смотрела на него.
— Вспомнил один поход, — ответил он честно. — Как обедали у костра и вспоминали жён и невест. На войне о другом не хочется вспоминать, миледи.
Она кивнула в ответ.
Легко, одним движением он встал, подошёл к столику и налил взвара в чашу, выпил залпом — пить на самом деле хотелось. Он, правда, предпочёл бы простую воду.
— Хотите? — опять наполнил чашу напитком и принес ей.
— Благодарю, милорд, — она взяла и тоже пила, пока чаша не опустела.
Он перевёл дух — до последнего беспокоился, что эта ученица знахарки заподозрит подвох.
— Нам пора вставать? — Челла поставила чашу возле кровати.
— Конечно нет. Куда спешить? — он взял приготовленный с вечера узкий футляр из светлого дерева.
Утренний дар. Женщины любят побрякушки. Может быть, теперь блеск драгоценностей расположит к себе капризную жёнушку.
В футляре на чёрном бархате лежал набор украшений — ожерелье из гранёных рубинов и изумрудов, и золотые серьги с изумрудами к нему. Если золотое ожерелье, в котором Челла явилась в зал, Сайгуру подарил король немного раньше Дьямона, то этот набор он купил сам, в поверженном Руате. Купил за бесценок, но драгоценные камни от этого не потускнели.
— Это вам, миледи. Примерьте.
— Очень красиво, милорд. Но мне неловко от вашей щедрости. Позвольте, я не буду это надевать?
Его леди ещё и решила поломаться.
— Нет, наденьте. Это утренний дар, его вручают жене наутро после свадьбы. Здесь нет такого обычая?
— Неважно. Разве я заслуживаю получить утренний дар, милорд? — в её глазах было спокойное любопытство.
Это бесхитростный вопрос? Издевка?..
— Вы моя жена, — с нажимом произнёс Сайгур. — Потому что мы обвенчаны у Пламени. Несогласные будут иметь дело со мной. Понятно, миледи? — он выдернул из футляра ожерелье, набросил на шею Челле и застегнул замочек, а футляр отложил.
Не возиться же с серьгами.
— А то, что происходит между нами, никого не касается, — добавил он.
Она кивнула, соглашаясь.
Зелье Фагунды вроде бы работало. Вроде бы! Как-то не так. Он ощутил, как сердце забилось сильнее и потяжелело в паху. Но и только! Он по-прежнему оставался ни на что не годным.
Челла безучастно позволила ему обнять себя и даже поцеловать. Если бы Нантель так отвечала на его поцелуи, демона лысого у них родились бы дети! Но фокус в том, что ему тоже не хотелось постельных ласк. Что нужно было встрепенувшемуся сердцу? Да что угодно. Дел много! А вот в постели делать было нечего.
Фагунда готовит никчёмные зелья…
Глава 23
Когда Найрин вернулся в комнату рабынь, Фай уже прибрала со стола. Её бабка сидела на лавке, покачиваясь, и, похоже, ждала именно Найрина.
— Эта малая толика моей благодарности, — он выложил перед старухой три серебряных монеты. — Спасибо, что помогла, когда я был ранен.
— Нет благодарить, — Сару быстро спрятала монеты где-то в складках одежды, её губы тронула слабая улыбка. — Я служить долг. Совет, господин?
— Да, говори, слушаю.
— Платить серебро, амулет держать силу. Много серебра. Жить, когда играть сила. Это ты нет. Но ты играть, нет удержаться. Все играть, кто мог.
— Купить амулет, который не даст слить силу целиком, как я в тот раз? Мне нельзя, но я всё равно буду пробовать, потому что от этого не удержаться? Я понял, бай Сару. Спасибо. Буду осторожен, — Найрин благодарно наклонил голову, как если бы Фагунда не была рабыней его брата.
— Да, так, — согласилась старуха. — Ты понимать так. Осторожен нет. Нельзя осторожен. Покупать амулет. Дорого.
— Я постараюсь.
— Сила играть давно? — Фарунда решила поговорить.
— До сих пор такого не было, — пояснил он. — Когда я учился, то пользовался чужой силой. Наставник давал, и у него амулеты были, чтобы силу брать. Не думал, что вдруг получу столько своей.
— Не уметь. Но играть, — Фагунда кивнула и улыбнулась: дескать, чего ещё от тебя ждать, неразумный. — Место твоё. Амулет покупать. Сила приходить. Много приходить. Ты умереть. Ты жить, когда кому спасать. Далеко от замка — нельзя спасать. Нет сильного — нельзя спасать. Ты понимать?
— Наверное, — он пожал плечами. — Ты говоришь, что теперь у меня будет больше силы. И я умру, если ещё разок с ней не справлюсь. В замке мне ещё смогут помочь, если найдётся кому, но где-нибудь за пределами замка я обречён. Всё правильно?
— Ты понимать, — кивнула Фагунда.
— Кто может спасти меня в замке? — задал он насущный вопрос. — И кто меня вытащил на этот раз?
— Ты знать сам. Я знать нет.
Значит, ему не скажут.
— Ладно, бай Сару. Пусть так. Буду стараться. Скажи, почему это случилось? Можешь объяснить? Из-за чего?
— Ты понимать сам, — вздохнула Сару.
Он нашел взглядом Фай, надеясь, что она включился в разговор и объяснит понятно. Но Фай, поняв его молчаливую просьбу, лишь покачала головой.
— Спасибо, бай Сару. И ещё вопрос. Где моя кровь? Её пролилось много, и никто не догадался проследить… Да?
— Я следить, — сказала она. — Ты бояться нет. Я сжигать кровь. Она гореть.
То есть она заверила, что сожгла испачканные кровью тряпки. У Найрина отлегло от сердца. Она не лжёт — ошейник не позволит. Он бывал ранен уже не раз и не беспокоился, куда девали бинты, но тут был всплеск его силы, он ею «играл», как это называет Сару, и кровь, при этом пролитая, может быть полезна его врагам. Понятная осторожность.
— Хорошо. Ещё раз спасибо, бай Сару.
— Мало-мало оставлять, — вдруг добавила она. — Мало гадать, тебе захотеть. Чтобы мочь, тебе разрешать. Тебе хотеть?
Вот оно что. Знахарка может гадать на крови, и сообщила, что оставила немного его крови для гадания. При его желании — иначе она не гадает. Он про это знал, об таких нюансах много чего написано. Собственно, Сару могла гадать и без разрешения, если сама заплатит за это, Гемм или кому-то ещё — колдуны в разных землях по-своему это называют. Но так стараются не делать — для простой знахарки плата велика и подорвёт её силы и здоровье.
— Нет, бай Сару, — он покачал головой. — Мне этого не надо. Не хочу знать будущее. Это ведь лишит меня возможности поискать другой путь, помимо известного? Их ведь, путей, всегда больше одного?
— Ты решить. Правильно понимать. Забирать, — и она сказала что-то Фай.
Девушка бросилась к сундуку и достала холщовый мешочек, отдала Найрину.
— Кровь, господин. Храните или сожгите. Клянусь, господин, больше нет. Я всё сделала.
— Хорошо, — он улыбнулся, забирая мешочек. — Ты умница, Фай. Доброй ночи вам, ложитесь спать.
А Клай Вин не ушел. Так и сидел тут же, у стены, и выстругивал что-то ножом. Кажется, он очень старательно исполнял приказ «присматривать». Но пусть его, в самом деле…
А Сайгур уже спал. Сначала он допил бестолковое зелье — хотя бы жажду оно утоляло. Потом с наслаждением закрыл глаза — а может, это сказалась усталость предыдущих дней и бессонная ночь…
Челла потихоньку выбралась из постели, набросила поверх рубашки бархатный с вышивкой халат, затянула пояс. Кажется, но у неё ещё есть несколько свободных часов.
Она склонилась к Сайгуру, провела рукой над его лицом, убедившись — спит крепко. Вот и замечательно, ему это на пользу. Нет, это не она его усыпила, она лишь убедилась — спит. Но хорошо бы и подобрать к нему воздействия. Чисто для своего удобства — теперь этот мужчина будет рядом, придется от него зависеть. Почему, зачем? Взять Алливена — вряд ли тот стал бы требовать от неё покорности. Но кто знает, как он изменился бы после свадьбы! Теперь Челла ни в чём не могла ручаться. Сайгур Кан, похоже, уверен, что она должна заглядывать ему в рот и выполнять каждое распоряжение. А вот отец ничего не требовал от Юны. Всё ей позволял.
Ещё рано. Как выйти из дурацких покоев для новобрачных? Только со свитой, закутавшись в покрывало и переполошив половину замка. Её