— Мы угостим малышей, а потом можно поиграть, — сказала она Рону. — Хочешь?
Она допускала, что он откажется, но Рон согласно кивнул. Не понял пока, что это волки? С детьми так, можно обмануться, считая, что они уже всё понимают. Со взрослыми бывает не лучше…
Она не стала ничего объяснять, вместо этого сама толкнула мячик в сторону волчат. Крупный волчонок недовольно рыкнул на кожаный шарик, хотя тот лишь слегка его толкнул, и продолжил угощаться на пару с сестрой. Третий волчонок даже не подходил, стоял в стороне и смотрел на этих двух. Рон поглядывал на него и хмурился.
— Это неправильно, — сказал он. — Так нельзя. Он же умрет с голоду.
— Он самый слабый, — пояснила Юна. — И у него поранена лапка. Но он поправится. И, может быть, научится быть сильным.
— Научится?
— Да. Этому надо учиться. А пока, — она нагнулась и подхватила «старшего» под грудкой, отодвигая его от молока.
Тот недовольно заворчал, а третий по-прежнему не решался проявить себя.
— Помоги ему, — Юна кивнула Рону, и мальчик неловко подхватил за передние лапы маленького щенка и потянул к миске.
— Делай вот так, — стражник вмешался, показал, как поднимать волчонка. — За грудь, не за лапы. Попробуй!
Юна помнила шатры Канов в лагере. И вокруг них точно были собаки, мощные, тренированные, разные — для охоты и охраны. Почти у каждого лорда в замке есть псарня, ею гордятся и похваляются. А сын графа… ладно, внук барона, — почему-то ведет себя неумело, словно его никогда не подпускали к собакам.
Рон насупился больше, и под взглядом стражника сделал, как надо. У него получилось. Маленький волчонок стал лакать молоко. Потом снова стали катать мяч.
— Можешь играть с малышами каждый день, — сказал Юна. — А потом выбери, кого захочешь оставить себе, он будет твой. Остальных увезут из замка.
— Будет мой? — мальчик недоверчиво взглянул на Юну.
— Конечно. Если хочешь.
— Я возьму этого, — он показал на маленького. — Ему надо помогать, чтобы не обижали.
— Хорошо, ты выбрал. А пока пойдем, — Юна положила руку ему на плечо. — Нам пора. Тебя уже ждут, наверное. Завтра опять поиграешь с малышами.
— А сегодня?
— Можно и сегодня, если захочешь. Если не найдется других дел, — она кивнула стражнику.
— Моя тани. Сюда идет тан, — стражник показал куда-то за её спину.
Она обернулась. Действительно — лорд Сайгур. Шёл, размашисто ступая, глаза сверкали. Да что с ним такое, почему бы не провести первое утро после свадьбы спокойно? Никто не виноват, что не все его желания пока исполнились.
Сайгур наткнулся взглядом на Юну и сына и пошёл медленнее. Приблизился, подвинул к себе Рона и взъерошил ему волосы.
— Всё в порядке?
— Да, отец. Мы с тани… мы играли! И я могу взять себе одного малыша! Вот этого! — он показал на маленького волчонка.
Сайгур обвёл взглядом всех присутствующих, на волчатах задержался особо. И со вздохом повернулся к Юне, улыбнулся. Его взгляд как-то сразу изменился — раздражение ушло, появилось тепло.
— Миледи. Доброе утро. Вот чем вы тут занимаетесь? Ладно, ничего.
— Доброе утро, лорд Кан. Ваш сын развлёк меня вчера, я ему благодарна и хочу отдариться.
— Вы позволили ему выбрать э-э… щенка? — он присел на корточки перед волчатами. — Которого?
— Вот этого! — Рон опять показал.
— Сын, это неправильно. Надо выбирать самого сильного в помёте. Вот! — он показал на крупного волчонка. — А вот такие совсем не нужны.
— Отец! — мальчик насупился и жалобно взглянул на Юну.
— Оставьте, лорд Сайгур, — попросила Юна. — Слуги Гемм не щенки в помёте. И это не урок о том, как управляться на псарне.
— Ему следует учиться…
Она шагнула и положила руку Сайгуру на плечо. И сразу ощутила, как он застыл под её рукой.
— Правильно, милорд. Не шевелитесь.
Это было её мгновение озорства. Нет-нет, никаких воздействий! Просто он сообразил, чем чревато её прикосновение. Мгновение закончилось — она убрала руку. Он поднялся на ноги, повернулся к ней.
— Вы шутница, миледи. Я успел испугаться, — однако он улыбнулся.
— Простите. Прошу вас, позвольте Рону самому решить.
— Леди, мой сын должен учиться правильно. Переучиваться сложнее, — суровый лорд Кан теперь выглядел не сурово и даже слегка виновато, но не сдавался.
— Милорд, уступите мне на этот раз, — попросила Юна. — Из уважения, а также из снисходительности. И я ваша тёща, наконец.
Именно попросила, ласково и мягко. И добилась своего — он засмеялся. Его черты совсем разгладились.
— Хорошо, леди. Если я опять был не прав, не обижайтесь! Вообще… Простите мою невежливость. И благодарю. Это остроумно. Я восхищен. Не знаю, что получится, но пока пусть так.
— Давайте позволим Рону помочь отнести малышей, — предложила она, и Сайгур кивнул, соглашаясь.
Рон ушел со стражником, который унёс корзину с волчатами.
— Объясните, что случилось. Что за причина заставила вас в беспокойстве бегать по замку.
И Сайгур опять засмеялся, теперь уже чтобы скрыть неловкость.
— Одна глупая женщина свела всех с ума. Прошу прощения. Я хотел сказать, что нянька Рона…
— Ваша родственница Аста. Или леди Аста? Как верно?
— Да, она, — Сайгур увернулся от её шпильки. — Она испугалась. Не нашла Рона утром, а он у нас просыпается спозаранку. Он обычно очень волнуется без неё. Она сообразила обратиться к лорду Фурати, он послал ко мне сказать, что мой сын пропал, а я, простите, тут немного опасаюсь за детей… Кто-то сообщил, что Рона повели к волкам, бедная Аста в обмороке.
— Мне интересно, кто на самом деле боится волков, нянька или Рон Кан? — заметила Юна.
Сайгур только пожал плечами.
— Леди, мне жаль, но последние годы я редко видел своих сыновей.
— Будет жаль, если нянька своими страхами испортит то, к чему мы пришли сегодня утром.
— Я с ней поговорю, — пообещал Сайгур. — Не испортит. Леди, Рон ведь может до вас дотрагиваться? Почему?
— Почему? Да потому что он ещё ребенок! — Юна рассмеялась. — Мой артефакт считает мужчиной того, кому уже есть хотя бы тринадцать! Не теряйте со мной время, милорд. Мне тоже пора. А вас ждет ваша жена, поторопитесь!
— Жена, — повторил Сайгур, разом меняясь, застывая лицом. — Кого вы подсунули мне в жёны, леди?
— Самую прекрасную девушку Дьямона, а может, и всего Мукаррана, — и бровью не повела Юна, — подсунул вам ваш король, и никто иной. Знаете, трофей, который трудно добыть, выше ценится, милорд!
Глава 25
Когда Сайгура вызвали по просьбе Фурати, он просто натянул приготовленный костюм и ушёл, не взглянув на Челлу. Её это устраивало. Она даже слегка позавидовала — её сразу взяла в оборот толпа женщин, помимо служанок тут были бай Туану и степенные дамы из свиты Юны, так что смешки и шутки исключались. Предстоял поход в купальню и одевание.
— Омовение, полагаю, и не нужно? — позволила себе дерзкий намёк бойкая Ману, за что получила быструю оплеуху от бай Туану.
Это специальное купание с особым душистым маслом и мятой полагалось после свершения брака, и действительно вроде бы и не требовалось. Однако хотелось, много душистой воды и смыть с себя… только вот что? Прикосновения чужого мужчины, который чего-то добивался. Смыть с себя нелепость происходящего. В сущности, это было не очень противно. Немного любопытно, но под конец надоело. Как, интересно, это происходит у других девушек?..
Вниз, в купальню, Челла шла, ступая босиком по мягким коврам. И позволила себе не спешить, нежась в тёплой воде, от пряных запахов масел и острого мятного немного кружилась голова, было приятно и легко. И вспоминалась отчего-то не проведенная рядом с мужем ночь, а то, что случилось потом. Она всего лишь поговорила… с другим!
Был всплеск. Сила и теперь ощущалась, можно пользоваться. Когда она рядом с Найрином Каном, с ней происходит странное. Вспомнилось, что он говорил ей ночью, когда бредил. Он говорил о любви и о желании. Кажется, она помнила всё, каждое слово, и могла повторить. Она не должна была это слушать, может, в этом и причина её странного волнения? Было хорошо с ним рядом, но мало ли! На Найрина она не сердилась, и он не бросал ножи в Урру — наоборот, пытался помочь. Челла испытывала к нему и благодарность тоже. Но встреча утром была странной! Немного настойчивости с его стороны — и она бросилась бы в его объятия, чтобы утонуть в них, она хотела их, она хотела… чего?
Почему даже сейчас, лежа в ванне, она мелко дрожит, думая об этом запретном для неё мужчине?
Она начала считать дыхание, как учили жрицы Гемм, и справилась с ненужным волнением, и наверх возвращалась спокойная, как озеро в ясный день. Позволила надеть на себя драгоценный наряд — платье, всё сплошь расшитое серебром и жемчугом. Туфли — из мягкой кожи, тоже с жемчугом и каплями золотистого цитрина. Пояс — из золотых пластин с узорной чеканкой, спереди цепи и сапфировые нити свисали до колен. И её подвеска-птичка на цепи, тоже свисала с пояса. Летящая голубка из серебра, самое недорогое из того, что на ней было теперь надето, а на самом деле самое драгоценное — символ Дьямона, владетельский амулет.
С косами девушки мудрили долго, сплетя из рыжих прядей такое, что Челла успела ужаснуться — как после расчёсываться? Хорошо, что не самой. Украшение в волосы золотое — она замужем, ей можно и нужно. Сверху — прикрыть всё прозрачным покрывалом из серебристой дымки. Серьги она выбрала из шкатулки золотые и самые маленькие, но подходящие к ожерелью, полученному вчера на свадьбе. А то, которое «утренний дар», убрала подальше. И ещё белое шёлковое покрывало. Красное осталось лежать на сундуке, его время на настало. Бай Туану печально пощелкала языком, набрасывая на плечи Челле сложно вытканное шелковое полотно, но и только.
Челла как раз была готова, когда пришёл лорд Сайгур. Окинул её взглядом, холодеющим с каждым следующим мгновением.
— Что-нибудь случилось, милорд? — поинтересовалась она, невольно испытав тревогу.