— Делайте, что считаете нужным, капитан. Тут вы командуете, я только мешаю.
Капитан, как уже понял Найрин, был человеком, которому можно без опаски говорить подобные вещи.
Они спешились. Половина людей разошлась в разные стороны, не дожидаясь приказа — уже знали, что делать.
— Не мешаете, милорд — возразил капитан. — Важно, чтобы вы разобрались, что здесь как. Но на этот раз, во имя Пламени, если что случится, не пытайтесь отдавать приказы. Вы можете не всё понять, и мы только запутаем людей.
— Повторяю, командуете вы, — сказал Найрин. — Вы уже полностью освоились?
— Куда там, — усмехнулся капитан. — Чтобы защищать замок, мы сгодимся, если вдруг будет осада. Но выходить за стены нам смерть. Только и надежды на договоры с горцами, их ещё чтят. У них тут колдунов много, хоть сильных и нет, как считается, но против нас хватит. А вы правда колдун, милорд? Если обвал — сможете остановить? Весной наши попали под обвал. Колдун и вызвал, говорят. А ещё было раз, что водопад придержали. А потом отпустили — и смыло отряд. Половина людей погибла.
— Я не колдун, — привычно ответил Найрин. — Ни обвал, ни водопад мне не по зубам. Обвал ведь не только колдовством вызывают, да?
«Тренируйтесь до усталости, но не применяйте силу!» — советовала ему сегодня рыжая малышка Челла Эмай. Леди Дьямона, жена его брата.
Сегодня, надо же. Кажется, он ещё помнил её запах, тонкий и одуряюще приятный. Как наяву видел её блестящие глаза — стоило подумать, и стало ясно, что он и не забывал. Ему теперь придется видеть её часто, и при этом не сойти с ума. «Не посмотрел бы, не позволил бы…!» Себе-то можно и не врать.
— А зимой лавины бывают. Жаль, милорд, что вы не колдун, — вздохнул капитан. — А хорошо было бы.
Упражнения. Упражнения, которыми его мучили в монастыре, помогут изгнать из памяти Челлу Эмай. И не только. Мужская сила прекрасно перенаправляется, так что некоторые заклинания будут получаться лучше. И надо найти проклятый браслет, о котором говорила Сару-Фагунда! Кажется, здесь, в Дьямоне, ему будет чем заняться.
Скоро разведчик доложил, что в башнях пусто. Но остались следы недавних костров — люди жили там несколько дней и ушли не позднее сегодняшнего утра.
— Они не прячутся, — хмуро сказал капитан. — Знают, что их не поймают. Говорят, где-то здесь есть секретная тропа, начинается в пещере, и до Мукаррана. Я не нашёл. Шайки приходят из-за границ, к ним примыкают некоторые местные, как без этого. Добрейший тан Суреш, кстати, местных разбойников казнил сразу, а семьи их выгонял за рубежи. Как иначе с ними?..
Найрин кивнул, принимая к сведению.
— Как, полагаете, станем ловить эту шайку?
— Да никак, милорд. Людей потеряем, и только.
— Где ещё разбойники разбивают лагерь?
— Да где угодно. Сегодня они есть, завтра нет, — пожал плечами капитан. — Там, дальше, мы знаем несколько мест, — он махнул рукой, показывая куда-то далеко. — Главное не подпускать их к замку и к дороге. Поставим кордоны на лучших тропах. Осведомители в деревнях есть и у нас, и у них.
— Давайте поднимемся в те башни? Посмотрим вокруг…
Развалины казались невероятно древними. Никаких признаков, что место было жилым недавно — никакой утвари, мебели, только остатки стен. Найрин ещё решил, что когда-то начала разрушаться сама гора — это и решило участь маленького замка, и обвалилась дорога, которой просто не могло не быть. Они одолели подъем потому лишь, что капитан делал это не первый раз и точно знал, где расположена невидимая чужому взгляду тропа.
Найрин всё же забрался на верхний ярус одной из башен. Капитан, пыхтя, полез следом. Вид, который им открылся, стоил усилий — как на ладони были горные склоны, поросшие лесом и изрезанные ущельями и каньонами, озера и — реки? Ручьи? Как ещё назвать вроде бы неширокие, но стремительные потоки, текущие с гор? Пастбища — Найрин разглядел стадо, которое тянулось по склону, переходя с одного пастбища на другое. Да и вообще, было на что посмотреть. Он не стал себе в этом отказывать — смотрел в свое удовольствие. Заметил:
— Я ещё не видел карты Дьямона, капитан. Нам надо иметь всё это в нарисованном виде.
— Я тоже не видел карт, милорд, — хмыкнул тот. — Они были у тана Суреша, но похищены во время осады.
— Тогда будем рисовать. И искать тоже.
Вот, ближайшие дела определились. Если затейливые здешние обстоятельства не подкинут им чего-то срочного.
— Что вон там? Ворота Гемм? — он показал на каменную арку, наполовину скрытую кустарником.
— Она, — капитан сплюнул через левый локоть. — В Дьямоне это восточные ворота, — зачем-то добавил он. — Всегда запертые, их только по особым делам отпирают. Девять дней в году молодые просят благословения на брак, и тогда же свадьбы играют. Вдовы сидят там ночами, ждут посланий от мужей, а ну как те не упокоились, — он опять сплюнул через локоть. — Волки приходят стаей и воют. Я свою стражу там поставил, ибо нечего. Нам тут только духов из лесу не хватало.
— Так запертые ведь ворота, — напомнил заинтересованный Найрин, сразу подумав о Фай.
— А духам это не помеха. Только не было их пока, — капитан хмыкнул, — с тех пор, как наши охраняют. Возвращаемся, милорд?
Возвращаться предстояло той же невразумительной тропой. Снизу протрубил рог, условный сигнал — их ждали, беспокоились. И вдруг Найрин увидел цветок между камней. Ярко-белый.
Да-да, не просто белый цветок. Он был белее белого, он сиял белизной, как будто светился на фоне угрюмых камней. Найрин невольно замер, не сводя глаз с этого крошечного белого огонька, и нагнулся, чтобы рассмотреть, осторожно тронул лепесток. Цветок был необычный. Какой-то странный. Лепестки покрывали тонкие шерстинки — цветок, покрытый мехом…
— Надо же, красота какая, — сказал за его спиной капитан. — Сорвёте, что ли?
— Ну вот ещё, — улыбнулся Найрин. — Он тут единственный, пусть даст жизнь другим. А о его лекарских свойствах я ничего не знаю. Пойдёмте уже вниз, — и двинулся следом за капитаном.
Спускаться было труднее, чем взбираться вверх. И вроде капитан поставил ногу не слишком близко к краю тропы, но камень под его ногой подвинулся, и человек в мгновение ока скользнул вниз, в пропасть — даже не успел ничего сообразить. Найрин тоже не успел, заклятье вылетело свозь зубы само, он выбросил руку вперед и невидимой петлёй поймал капитана и потянул его к себе.
Это оказалось неожиданно очень трудно, гораздо труднее, чем сражаться с Эргом — с амулетом Эрга, точнее. Боевое колдовство они отрабатывали с наставником долго и старательно, беря силы от его амулетов — своей столько у Найрина тогда не было. А вот ловить и вытаскивать сорвавшегося в пропасть — такому он почти и не учился. Но вытащил. И оба они упали на крошечный пригодный для этого кусочек тропы, рискуя опять рухнуть вниз — капитан был потрясён и не сразу пришёл в себя, а Найрин — он был обессилен.
Капитан был воином и опомнился быстро, отполз от края и вскочил.
— Милорд?!
Найрин не был способен даже пошевелить языком — это что-то слишком…
Челла удивилась, получив от супруга приглашение на соколиную охоту. Она была бы очень рада, если бы он забыл о ней до вечера, дав возможность забыть о нём, и уже появилась надежда, что так и будет. И она, может быть, сама ненадолго уедет из замка. Несмотря на то, что теперь кандрийцев на всех воротах стало больше.
Она беспокоилась о Найрине. Его сила принялась «раскачиваться», и это опасно, но он, похоже, не понимает. Он много чего не понимает, хотя всякий раз заботится и поучает! Даже смешно. Пусть с ней, Челлой, творится почти то же самое, но у неё с детства браслет, она не сольется…
Юна тоже носит такой браслет. Очень просто, наблюдая, как мачеха меняет драгоценности, Челла догадалась, какой браслет — тот самый. Хотя Юна всегда подчеркивает, что она — не волшебница, нет-нет…
Предложение супруга отказа не подразумевало. Челла решительно прогнала служанок и оделась только с помощью Ману, так, как одевалась на прогулки с Алливеном — во всё простое, никаких цветных шелков и дорогого шитья — штаны, камзол, широкая юбка и мягкие сапожки. И, конечно, платок на голову и плащ. Супругу не понравится? Что поделать. Если бы подразумевался «показной» выезд, охота для гостей, Юна непременно проследила бы за её костюмом, но нет так нет. В этой нелепой ситуации, вдруг оказавшаяся во власти чужого ей человека, Челла злилась и ощущала себя несчастной. Злилась она отчего-то и на Юну тоже, хотя та была виновата не более самой Челлы. И на добрейшего лорда Фурати, которого знала с детства. И на Найрина! И на всё остальное!
— Ты ведь догадывалась, что так может быть, дурочка? — она с досадой взглянула в зеркало.
Недовольный вид и гневное сверкание глаз, кстати, её не портили, скорее наоборот. Даже в такой одежде! Вот и хорошо!
Она виновата, конечно. После сдачи Дьямона принесла присягу королю. Как и Юна. Они поклялись быть покорными и принять того достойного, кого для Челлы изберет король. Королю выдвинули много условий, так что дело того стоило. Она сохранили Дьямон не слишком разрушенным, и большую часть его богатств, которые были так нужны. И теперь, вот — она имеет что имеет. Возражать, не соглашаться, бороться — просто-напросто нельзя.
Удивительно, но её не ожидала толпа, чтобы сопроводить вниз. Челла одна стала спускаться по лестнице, и невольно отшатнулась, когда ей преградили путь.
Мужчина. Поклонился со всей вежливостью.
— Прошу прекрасную тани меня простить…
— Тан Фунир? — Челла его узнала, конечно, потому что уже видела.
Один из княжеских послов. Который уже успел поссориться и с Юной, и с лордом Сайгуром.
— Как простить, тан Фунир, если вас здесь не должно быть? Что вы хотите от меня?
— Я здесь властью моего князя, тани Челла. Это обстоятельство открывает мне все двери.
— И стража внизу ни при чём?
— Тани Челла… — его голос сочился медом, почти как у тана Умара.
Что ж, признаем, это он может.