— Простите? — не понял Найрин. — Какого поцелуя?
Он помнил только, как, поддавшись настроению, поцеловал Фай. И то однажды, почти случайно. Причём тут Челла?
— Вам не сказали? Гм, — Фурати удивился. — Странно, что Юна не предупредила. Знать-то вы должны. Мало ли…
— Чего там, рассказывайте, — предложил Нарин. — Не леди Юну же мне теперь искать ради расспросов. Уже боюсь. Я во сне бродил по замку вместо призрака и целовал здешних красавиц? Меня теперь убьют ревнивые мужья?
Да-да, и самому стало смешно.
— Ревнивый муж один, и он, похоже, убивать вас не будет, — хмыкнул Фурати. — Это было для вашего спасения. Чтобы хоть так нацедить для вас силы. Вы были более чем пусты, а Челла на донышке. Судя по тому, что вы живы, у неё получилось. Вы ведь понимаете, о чем я толкую? Какие бывают переливания силы?
Вот оно что, значит. Да, он знал, какие бывают переливания.
— Конечно, милорд. Я удивлён, что вы понимаете…
— Ха. Я старый человек, долго жил, много видел, — Фурати ему улыбнулся. — Вот так. Некому было, кроме неё, вас вытаскивать. Она браслет с руки сдернула, и…
О запирающих браслетах «старый человек» тоже, выходит, знал. Найрин покосился на свой новый чёрный браслет — так ловко сел на руку, словно всю жизнь там был. Сказал:
— Спасибо, что объяснили, милорд.
Он ушёл к себе. Рядом с его спальней, помимо гардеробной, куда составили сундуки, имелась комната-кабинет, там был стол с письменным прибором, удобный широкий стул и скамья с противоположной стороны, пустые полки в простенке.
В какой-то из книг должно быть про ту редкую траву, которой с ним вынужденно поделилась сегодня Фагунда. Однако долго не получалось сосредоточиться…
Тяжелую бархатную занавесь, закрывающей вход в эту комнату, украшали колокольчики. Когда несколько раз прибежал оруженосец — принёс воду, потом лекарство, которое Найрину следовало выпить, потом кусок мясного пирога — милорду следует больше есть, потом пришёл обувщик примерить только что скроенные сапоги, потом явились спросить, не желает ли он посмотреть починенный доспех, потом опять лекарство от Юны и выяснить, не нужны ли ему ещё чернила, потом что-то про жареного цыпленка…
Найрин рявкнул и собственноручно сдернул с карниза злосчастную звенящую занавесь, бросил в угол, и запретил беспокоить. На некоторое время помогло.
Он ни в коем случае не вспоминал о рыжей девчонке, о которой не знал, чего ждать. Понятия не имел. Какой вкус у её губ, которые он, оказывается, умудрился попробовать. Попробовал точно — чтобы сила таким образом пошла, они должны друг друга распробовать. Так утверждал наставник. Однако он не помнил, для него это было что, сон?..
Зато для неё — явь…
Несправедливо. Правда, его может не мучить совесть, но… и так бы не мучила. Хотя, конечно, это легче — не помнить, не знать, какие её губы на вкус. Она спасла ему жизнь. Демоны зеленые, да ведь он в долгу…
— Здравствуйте, лорд Найрин, — услышал он вдруг.
И не поверил. Он бредит, потому что думает не о том. Это снова оруженосец, бестолочь, сказано же ему — не мешать до ужина.
Найрин поднял голову. Бред был такой, явственный и наверняка даже осязаемый…
Челла Эмай стояла перед ним по другую сторону стола, рядом с ней — волчица Урра. Появились неслышно, как два призрака.
Челла не походила на служанку. В синем шелковом платье, в золотом с цветными камнями ожерелье на шее, волосы уложены и убраны под шапочку, и сверху ещё полупрозрачное шелковое покрывало, откинутое прочь от лица.
— Не помешала, лорд Найрин?
— Здравствуйте, леди Челла, — он встал.
— Я к вам по делу! — она улыбалась спокойно и холодно, и взгляд тоже был спокойный.
Казалось, и то и другое, то есть улыбку и взгляд, она позаимствовала у любимой мачехи, чтобы примерить ненадолго.
— Я к вашим услугам, миледи, — Найрин был сама вежливость.
— Вы предлагали прийти за прописью зелья, помните? Того, с демонскими пальцами, — тут она не выдержала и быстро улыбнулась. — Кстати, бай Тала про эти «пальцы» ничего не знает. Она в смущении. Но зельем заинтересовалась. Позволите?.. — не ожидая его ответа она подошла к скамье и села, оказавшись ровно напротив Найрина и довольно близко, положила руки на колени.
Урра осталась стоять на прежнем месте, умными глазами поглядывая на Найрина.
— Итак, милорд? Можете диктовать мне, я запишу. Позволите лист бумаги?
Найрин глубоко вздохнул. Выдохнул.
— Миледи, я приглашал не вас, а ученицу знахарки, которой велели ухаживать за волком. Кажется, просил ещё не приходить одной?
— Вы говорили именно со мной, — возразила Челла. — Пригласили меня. И я пришла, причём не одна. Меня сопровождают, во-первых, Урра, во-вторых, мои девушки и почтенная бай. Можете выглянуть за дверь и убедиться.
— Что вы, миледи. Я всегда поверю вам на слово, — в наигранной учтивостью заявил Найрин. — Рад, что Урра поправилась.
Он беспокоился — что Челла задумала и что выкинет? Однако был рад, что она пришла и сидит тут, рядом. Хотя конечно, он выгонит её сейчас же. Но просто посмотреть на неё, вот так, когда она на расстоянии вытянутой руки, и больше в комнате никого нет…
— Мне нужно время, чтобы найти рецепт и переписать его для вас, — громко сказал Найрин, для тех, кто за дверью. — Не беспокойтесь, миледи. Пришлите служанку, или, ещё лучше, я отправлю кого-нибудь к вам с рецептом. Возвращайтесь к себе, миледи.
— Люди могли бы найти себе другие дела, а им приходится сопровождать меня по замку. Потому что вам так нравится, — сказала она почти шёпотом, зато с лукавой улыбкой, которая появилась мгновенно и уже не была одолжена у Юны. — Я ведь показала вам, что мне тут нечего бояться?
— Есть правила приличия, леди Челла, и мы не должны их нарушать, — ответил он так же тихо.
Действительно ведь, не должны. А хотелось! Оказаться совсем рядом — но между ними этот стол…
— Вообще, знаете ли, мы родственники, — напомнила она так же тихо. — Я привыкла в семье вести себя запросто. С Юной, например, хотя она моя уважаемая мачеха. Со всеми. Может, и с вами мы не будем официальными?
Да, вот именно, они родственники. И Найрину захотелось что-нибудь разбить!
— Юна для вас не посторонний мужчина, как я, например, — напомнил он холодно, стараясь все-же не повышать голос. — Я вам не муж, не брат и не престарелый дядюшка. Значит… Уйдите, миледи. Прошу вас. Вы ведь вредите не мне, а себе.
— Как хорошо, что вы мне не престарелый дядюшка, — Челла стрельнула в него глазами, встала и хлопнула в ладоши.
Почти сразу в комнату скользнула Фай, поклонилась.
— Миледи? Милорд…
Фай преобразилась. Она теперь была одета столь же просто, как раньше, но в платье из дорогой льняной материи красивого зеленого цвета с красной отделкой, и это платье ей шло больше, чем прежние невзрачные одежды. Накидка из тончайшего льна на голове, в косе — шелковая лента, на шее простенькое ожерелье из деревянных бусин. И, что сразу заметилось, ошейника больше не было.
Брат объяснил, что Челла пыталась снять с Фай ошейник, и поэтому ей стало плохо. Найрин так понял, что только пыталась. Оказывается, Челла сняла ошейник. Сама, без его амулета, и без его помощи, наконец!
Найрин шумно вздохнул. Однако…
— Фай, перед вечерним колоколом придешь к лорду Найрину за прописью рецепта. Не беспокойтесь за Фай, милорд, её я тоже не отпущу без охраны, — Челла вновь надела прохладную улыбку Юны. — И я передам вам бутылочку хороших чернил, у вас таких нет. До свидания, милорд.
После их ухода Найрин некоторое время сидел, бездумно глядя в одну точку — и желание, и сама возможность что-то делать пропали напрочь.
Ему придется как-то привести в порядок свои чувства, или покинуть Дьямон. Существовать рядом с женой брата будет та ещё пытка.
Потом он быстро написал рецепт зелья для Челлы — помнил его наизусть в отличие от многих, которые хранились в тетрадях. А другие ценные были потеряны или забыты. Необходима библиотека. Здесь, в Дьямоне…
Когда он увидит невестку в следующий раз, лучше поговорить с ней о чем-то стоящем — спросить про библиотеку, расспросить, что у нее там есть полезного — ученица знахарки должна знать, тем более что она ещё и занимается книгами. Разговоры о делах сразу отвлекут, не дадут утонуть в ненужных мечтах. Он не будет похож на идиота, как только что…
Это помутнение разума — чтобы терять голову от женщин, — излечимо и проходит. Есть упражнения, направляющие любовную силу в другие, нужные для дел, сферы…
Любовную?.. Он что, на самом деле так подумал — что влюблён?..
Нет же. Челла лишь ему понравилась. Как до этого Фай. Он просто мечтает обо всех юбках сразу, из-за своих монастырских привычек ни одну не трогая. Правильно Сайгур над ним посмеивается. Возможно, лучшим лекарством будет завести наложницу, как делают многие. Это честно. Он может себе это позволить.
Он вроде ещё о чем-то должен поговорить с Челлой, брат просил? Ах да, надо объяснить ей, как опасно пробовать знахарской ученице серьезные колдовские приемы. Нельзя запрягать в телегу мышку — она надорвется.
Но в их случае мышка сделала невозможное — сняла ошейник с Фай. А как она это сделала? Найрину тоже захотелось попробовать что-то в этом роде. И хотя бы понять — как? Каким приёмом она воспользовалась? Было любопытно. Потом он непременно уговорит её признаться.
Вот-вот, им точно будет, о чем разговаривать с Челлой. А он начнёт вести себя, как вредный старикашка, поначалу хотя бы — читать ей нудные нравоучения о том, что делать нельзя. Постарается ей не нравиться. Пусть стреляет глазками в мужа и соблазнит его, наконец, к общему удовольствию. Вообще, долготерпение брата даже удивляло. Зачем так?..
Когда прозвонили к ужину — звук этого колокольца, яркий, мелодичный, заметно отличался от того колокола на воротах, — Найрин решил не идти в общий зал. Во-первых, не хотелось встречаться с Челлой и братом. Во-вторых — ему точно было чем заняться. Он вызвал слугу и послал его за ужином. Тани Юна обещала цыплёнка.