А Сайгур снова ощутил… то самое «ничего». Как будто поцеловал куклу. Опять то проклятье!
Между тем когда он держал в руках Асту — да-да, совсем короткое время, но он успел почувствовать прежнюю женщину, и она так же пахла и была по прежнему желанной. Нет, могла бы быть желанной, будь всё как раньше! И даже мелькнуло понимание, что теперь его останавливает не только брачная клятва. Или нет?..
Неважно. Главное, он здоров и в своём уме. По-прежнему. Дело действительно только в Челле…
Делин пошёл за отцом. Неловко топтался и смотрел в пол.
— Ты так был занят, что думать забыл о брате? Я же просил тебя, — строго начал Сайгур. — И предупреждал Фиара, чтобы не нагружал сверх меры. Ты видел, что с Роном?
Фиар был парень, которому Сайгур поручил Делина. Ещё пока не воспитатель.
— Я заходил, — Делин наконец поднял голову и взглянул на отца. — Это я позвал леди. Служанка сказала, что лучше неё никто не понимает в таких болезнях, ей помогает их богиня. И поскольку она твоя жена, то это её дело…
Челла справилась, надо признать. А болезнь — не болезнь, а сонное зелье. И правда ведь не смертельное.
— Ты говорил об этом с Астой? О Роне?..
Делин кивнул.
— Аста сказала, что это на пользу Рону. А стражник сердился и обещал доложить. А дядя Найрин был болен, сам спал всё время. Видишь, больше никого не было.
— Почему ты не пришёл ко мне?!
Сын удивил Сайгура. Ведь о любых проблемах сообщать в первую очередь ему, отцу — это самое очевидное.
Делин замолчал, уставившись куда-то в сторону. Потом сказал:
— А что бы ты мог, отец? Ты же не смыслишь в болезнях. Если даже Аста… Вот я и решил, что её заколдовала Фагунда. И тебя заодно. Но Фагунда не сможет заколдовать твою леди, правильно? И тебя почти всё время не было в замке, — он говорил уверенно, не теряясь, как о чем-то очевидном и много раз передуманном. — И я ведь уже был знаком с твоей леди. Это не то что старая знахарка…
— Что?! — Сайгур растерялся, тут же рассердился, но быстро взял себя в руки. — Меня не было, но я каждый день возвращался домой. И даже если я не таскаю ноги, знай, что тебя выслушаю обязательно. В следующий раз попытайся, может, я не заколдован?
— Хорошо, отец. Я понял. Прости. Аста не хочет, чтобы Рон слушался других. Особенно леди. Это я тоже понимаю.
— Что ты сказал? — опять нахмурился Сайгур.
Родной сын подкидывал ему сюрпризы.
— Аста хорошая, — Делин сжал губы. — Лучше бы ты всё-таки на ней женился. Но я понимаю, у неё нет земель и замка. Леди Челла мне нравится. Так Аста не заколдована, точно?
— Моя леди об этом не упоминала. Наверное, она поняла бы? Так что Аста не заколдована, — сказал Сайгур.
Хотя мысль проверить Асту на какую-нибудь колдовскую дрянь у него мелькала. Да эта женщина всегда была сама разумность. Он доверял ей детей, и доверил бы всё. А и в самом деле, при случае он проверит…
— А про тебя говорят, что ты точно заколдован. Только по-другому. Не Фагундой. Что на тебе защита.
— А это кто тебе сказал? — разговор с сыном выходил совсем уж неожиданный.
— Женщины у колодца. Они говорили. Я слышал. Что ты ездишь целый день по округе, потому что, скорее всего, защищён заклятьем и ничего не боишься.
— Я не уезжаю один, беру с собой целый отряд, чего же мне бояться? — он внимательно посмотрел на Делина. — Я здесь граф, Дьямон мое графство. Я ведь не могу всё время бояться?
— За горой с лысой вершиной, прямо напротив замка, уже чужая земля. Не твоя. Это я тоже слышал у колодца, — Делин напряжённо смотрел на него. — Один старик говорил, что тебя можно убить на той чужой земле. Здесь так всегда делают, и никто не отвечает. Почему?
Это уже было совсем невесело. Женщины, старик…
— Вот что, расскажешь завтра капитану, кто это говорил и где, — Сайгур потрепал сына по волосам. — А вообще, это неправда. За той горой тоже Дьямон. Граница дальше. Я потом покажу тебе карту. И найду учителя, а то ты у меня безграмотный и веришь всему, что говорят у колодца. Ну всё, иди. Я понял…
— Отец, ты ведь не накажешь Асту? Пожалуйста! Не наказывай её!
— Хорошо, — пообещал он.
Но поговорить придется. Или лучше Найрина попросить? Объясняться с женщинами брат умеет. Что делать с Астой, надо придумать, и скорее. За кого тут, спрашивается, выдавать её замуж?..
А Челле он сделает подарок. Что-нибудь красивое.
Глава 34
Бай Сару не была злой. Скорее наоборот, имея возможность помочь, она помогала — родным, соседям, чужим людям, если попросят. Не стремилась получить лишнюю монету и легко прощала обиды. Она знала, чем платят за намеренное зло, особенно одарённые, и не позволяла себе такого. Но за свою семью, за внуков стоило трудиться и рисковать. Внуки не виноваты. Особенно девочки — за что с ними так? Пусть хотя бы Фай получит свое, будет жить гордой и растить детей. Поначалу не будет богатой — так отчего-то виделось. Но это не страшно. А внуку Тиннуру — рассыпанные кости рисуют золотую судьбу! Внук — её любовь и надежда, продолжение её мужа, росток от их корня. Ради него любая цена не цена!
Она, будь её воля, никому бы не навредила. Но так не бывает. Старая истина — что всем не угодишь.
Кстати сказать, то, что Богиня открыла ей в россыпи гадальных костей, почти никому не сулило совсем плохого. Некоторым, правда, будет тяжело и горько. Но главное ведь — к чему придёшь. Чтобы сделать хороший меч, кузнец греет железо и бьёт его тяжелым молотом, а потом закаляет в масле. Кузнецу трудно, мечу тоже, но иначе не получится. Говорят же старые люди — на высокую гору легких путей нет…
Не надо думать, что какая-то знахарка может лепить чужие судьбы. Ничуть не бывало. Даже служанки Гемм, сматывая свои клубки, имеют дело с тем, что уже есть. А Сару лишь видит. Видеть — это и есть её искусство. Можно вмешаться… немножко. Подтолкнуть, или задержать, или поддержать. Бросить камень с горы — и другие камни придут в движение, и всё изменится. Почему-то Сару проще было представить себе всё именно таким камнем…
Она долго молилась у Ворот Гемм. И гадала, бросая кости, двигала их на столе, выкладывая узор — не раз, и даже не десять. За три дня её волосы побелели совсем, она плотнее закрывала их платком. Глаза сильнее оплели морщины.
Она поняла в точности, какой камень бросит. Чем, или, точнее — кем придется заплатить. Раз за разом кости говорили одно. Ну что же, она готова. Да, не хочется. Нет, всех подробностей она не видит. Богиня не открывает всего! А Сару к весне умрёт от старости — её плата…
Фай не узнает. И никогда не станет делать подобное. Никому не надо этим заниматься! Это — для служанок Гемм, они обижаются и забирают молодость и здоровье у той, которая осмелилась тронуть запретное.
Сару спрятала кости в мешочек и села прясть. Хорошая шерсть, мягкая, не колючая, из такой толковая пряха напряла бы дорогой тонкой пряжи. Когда-то только такую они настригали со своих овец. Сару пряла нить толстую, но ровную — мастерство никуда не денешь. Фай потом свяжет тёплые носки, они понадобятся к зиме. А точно ли?..
И думать нечего. К зиме всегда нужны носки.
Сару поглядывала на дверь — ну когда уже? Сама не понимала, почему ждала. Но после гаданий такие наития накатывали почти всегда — как добавка, гостинец сверх полученного. Придут…
А кто придёт?.. Её бестолковый хозяин?
Да нет же, он неплох. А в своём деле так даже хорош. Сару, можно сказать, повезло. И внучке повезло. Всё бы ладно было у её хозяина, но тоже кто-то не туда толкнул камешек…
Придет Беловолосая?
Да, она. Аста зашла, покачиваясь, и бухнулась посреди комнаты на колени. Сару замерла от неожиданности, потом внутренне рассмеялась — вот кто бы ждал такого от гордячки? Поначалу была в точности высокородная тани! Быстро её обломали крутые горки. Хотя чего там — как каталась сыром в масле, так и продолжает. Не по её задумке полотно ткётся — но обычно всегда так. Вон и бай-тани, вдова Суреша, не особо радуется…
— Помоги, бай! — всхлипывая, попросила Аста.
И обращению здешнему научилась…
— Ты встать, — мягко сказала Сару.
Нагнулась и поймала веретено с пряжей, отложила.
— Сесть там, — она показала на скамью у стола. — Кувшин питьё. Ты пить. Спокойна быть. Понимать?
Аста закивала, кусая губы. Понимать старуху то ещё дело, но раз пришла — куда деваться. Она встала с колен и прошла к столу, села и налила себе питья. Отвар трав был и горьковатым, и сладким, и вкусным. Всё, что стояло у старухи на столе, обычно было вкусным.
Аста положила на стол несколько монет.
— Гадать нет, — отрезала Сару. — Не мочь.
И правда, не смогла бы. Даже за плату, когда в главном сама не тратишься. Просто сил не было совсем.
— Нет-нет, не надо гадать. Я поговорить пришла. У меня забрали ребенка, — сказала Аста. — Как вернуть? Дай совет, можешь?
— Деньги нет, — хмыкнула Сару, кивком показав на монеты. — Говорить деньги нет. Приходить, говорить. Сару говорить деньги нет.
Действительно, за разговоры Сару пока что не брала серебра. Только вот с трудом подбирать слова тоже не в радость, конечно. Не пришлось ей учить язык кандрийцев, нужды не было.
Аста деньги не забрала, напротив, подвинула их к Сару.
— Поможешь?
— Ты ещё пить, — Сару показала на кувшин. — Ты спать. Потом думать. Мальчик нет. Сын уйти. Сын жить. Отпускать — он твой. Держать — беда сын. Судьбы нет, счастье нет. Держать юбка — нет сын.
— Рон не вырос ещё, — возразила Аста. — Он слабее брата. Я-то знаю.
Сару только покачала головой. Они помолчали.
— Что мне делать, дай совет? — опять заговорила Аста. — Только обещай, что никому не скажешь. Ты ведь хранишь секреты гаданий, когда тебе платят?
Сару пожала плечами, выразительно кивнула, взяла монеты и спрятала их в сумочку на поясе.
— Я тебе ещё принесу. Десять золотых, хочешь? У меня есть. Только разговоры что ветер, да? Мне совет, а ты всё забыла, так ведь? — Аста улыбн