— Вот именно, дружище. Налей ещё!
Глава 37. Последствия
Утром Сайгура разбудили. Нестерпимо яркий свет лампы, тени в комнате, голова болит и от подушки не отрывается… К его лицу что-то прикасается, трещит рвущаяся ткань, голоса, лицо жжёт, и руку тоже, и это очень больно. Он открывает глаза и всматривается, моргает, пытаясь отвернуться от яркого света, и несмотря на боль радуется, видя её, ту самую. Вот ведь как хорошо, что она пришла! Он пытается приподняться и поймать женщину, уронить её на себя, побыть совсем близко, обнять и потискать, чувствуя её тепло и вдыхая её запах — и кажется, что тогда и боль эта уйдёт!
Не поймал — она успела отстраниться, что-то сказала сердито. А точно она тут? Он снова потянулся — и получил ощутимый хлопок по руке. Почему-то слышал её голос и не разбирал слов. Да что же это такое, сколько можно?
— Иди ко мне, — попросил он, как просят воды в пустыне. — Не уходи никуда. Не могу больше…
Она опять что-то сказала — и темнота обняла его мягкими уютными лапами, унося боль и ещё что-то, явно неудобное и очень плохое.
Потом Сайгур опять проснулся. Уже рассвело, и не было никакой лампы. Перед его лицом — ладонь, маленькая — ребенка, женщины? Ладонь скользила вокруг его лица, то приближаясь, то отдаляясь. Браслеты на запястье. Браслеты он узнал. Тяжело выдохнул.
— Леди Юна? Что вы делаете?!
— Просветляю вам разум, лорд Сайгур, — теперь он не только слышал голос, но и отлично понимал слова.
Она убрала руку.
— Вот что это такое, лорд Сайгур? О чём вы только думали? — в голосе был упрек и легкая усмешка.
— Я не думал, — пробормотал он, и это было предельно честно.
— О, это всё объясняет, — согласилась Юна. — Я приказала почистить ваш меч. На нём появилось немного ржавчины, но мы успели. У вас очень хороший меч, и он совершенно цел. С вами не так хорошо. Шрамы останутся.
— Что?! — он попытался встать, и Юна отступила на шаг.
— Осторожнее.
Ах да, трогать её нельзя. Нужное предупреждение. Он не собирался, конечно, трогать, но случайностей тоже не надо.
Его правая рука перевязана, и кисть левой — тоже. И саднящая боль на щеках, на виске возле глаза…
— Удивительно, но в глаза не попало, — Юна озабоченно покачала головой. — Зелья Талы быстро затянут ранки, они будут не так заметны. Ведь шрамы красят мужчин, да, лорд Сайгур? Вот глаз было бы жаль.
— Отчего это, леди Юна? — до него ещё не дошло.
— Сок рододендрона, — пояснила она — Он такой. Нет, сок тех кустов, что растут в горах, просто ядовит. А тот, с которым вы вчера решили сразиться, вот такой. Видите? — она подняла с пола его рубаху, осторожно развернула пальцами.
Один рукав был весь в дырах.
— Поначалу он совсем не ощущается, едкость появляется позже. Так что вы успели напиться с добрым господином Вуари. А оруженосцы, которые провожали вас сюда, о такой опасности не знали. Собственно, и я не знала, по подозрения помешали мне уснуть, я решила проверить, как вы тут себя чувствуете.
— Вы тоже чего-то не знаете, леди Юна? — не удержался он, хотя понимал, что скорее надо её поблагодарить.
И вообще, тому, что он устроил вчера, оправдания нет. Устал и сорвался — это не оправдание в его случае.
— Я много чего не знаю, лорд Сайгур, — вздохнула Юна. — Я выросла далеко от Дьямона. Никто на моей памяти еще не пытался рубить и жечь Куст Феи. Кое-о-чём могу лишь догадываться. Было бы лучше, если бы вы были откровеннее. И не так порывисты, — она улыбалась, опять подтрунивая. — Но вы ведь меня во враги записали, не знаю почему.
— Во враги? Нет! — запротестовал он, вдруг вспомнив…
Она была так близко, и ему до боли хотелось прижимать её к себе на этой самой кровати. Обнимать, вдыхать, рвать — дорогой цветной лен её платья. Целовать… Да всего, всего ему хотелось! И это было так возможно — казалось…
Но это был всего лишь пьяный бред. На самом деле Юна оставалась такой, как всегда — прохладной, чуть насмешливой и недоступной.
— Отдохните немного, лорд Сайгур, — сказала она, наливая в чашку какое-то питье. — Это выпейте, чтобы восстановить силы. А потом мы сходим и посмотрим на место вашего вчерашнего подвига.
Вот же… наваждение демоново!
Лекарство он выпил, полежал немного, чувствуя, что чудное питьё на самом деле и проясняет, и добавляет сил. Потом оделся, в новое, что было приготовлено на лавке. Сообразил уже, что это не их с Челлой спальня. А, ну да, его прежняя, где спал перед свадьбой. Где же его жена?
Серебряная птичка на длинной цепи лежала на скамье у изголовья, откуда тут взялась — он не помнил. Взял подвеску, но надевать не стал — вроде не его удостоили этой чести? Обмотал цепь вокруг руки выше кожаного браслета, решив потом отдать Челле, пусть сама что хочет делает с этой игрушкой.
Потихоньку память возвращалась, расставляя всё по местам и окончательно приводя Сайгура в чувство. Как встретил Хвоста — вспомнил. О том, что пил с ним и о чем говорили, забыл начисто…
Куст, превращенный им в кучу мусора. Проклятье. Ведь это на магии завязано, что б её! Как теперь будет? Не будучи колдуном совсем, Сайгур просто опасался любой магии, предпочитая не связываться. Так ведь трудно не связываться, магия тут кругом! И в его постели, получается, тоже…
Где всё-таки Челла? А Найрин? Брат никогда не бросал его больного или раненого, если сам был в состоянии, конечно. Но Сайгур, справедливости ради, был и не болен — он был пьян. О ранах, нанесённых фейским кустиком, вовремя догадалась только Юна. Ему теперь с ней не расплатиться…
И где Найрин? Он теперь имеет право на его жену! Подумалось — и в груди как узлом стянуло, не продохнуть. Неужели Найрин стал бы…
После вчерашнего с женой вообще всё непонятно.
По лестнице спускались вдвоем с Юной — он шел следом. Спросил:
— Вам известно, где мой брат, леди Юна?
— Лорд Сайгур, я совсем не слежу за поведением лорда Найрина, — чуть обернувшись, невозмутимо ответила Юна. — Могу лишь сказать про Челлу. Она спала у себя, в Девичьей башне, заперев дверь и велев охране никого не пускать. Я считаю, что ни она, ни ваш брат не собираются пользоваться тем, что сучилось вчера, — она улыбнулась, как она одна умела.
И узел ослаб, отпустило. Однако Сайгур спросил:
— Мой брат разве тоже ей неприятен?
— Неприятен? Не думаю. Может, они просто чтят законы Пламени? — сказала она серьёзно. — Или не хотят неприятностей со стороны Кандрии и ваших храмовников? Кем прослывёт при кандрийском дворе Челла, последуй она открыто такому обычаю? А ваш брат, может быть, слишком уважает вас?..
Сайгур молча кивнул.
— А какие сплетни пойдут об этом — увидим, — добавила Юна.
Юна была так близко, руку протяни — и коснёшься, и это отвлекало. Он ясно слышал её запах, свежий, теплый и какой-то легкой горчинкой, хотелось вдохнуть ещё…
Потом Юна деликатно отступила в сторону и назад, оказавшись позади. Да, понятно, он владетель. Ступайте и любуйтесь, что творится, милорд граф…
Что творится? Почему-то Сайгур даже не удивился, что посреди кострища опять вырос тот же злополучный куст. Пока не настолько пышный, как недавно, но налицо были свежие, упругие ветки, блестящие зеленые листья, и цветы… белые цветы.
Найрин уже был тут. Сайгур подошёл. И должно быть, ему показалось, что при его приближении куст зашелестел на ветру сильнее.
— Поздравляю, брат. Теперь, боюсь, мы оба в глазах дьямонцев ни на что не годимся, — шутка получилась едкой.
— Ты же понимаешь, что я этого не хотел? — спросил Найрин.
— Понимаю. Но ведь как нарочно! Ты что, ночь не спал?..
Осунувшийся, с синяками под глазами, Найрин Кан не казался довольным жизнью.
— А что у тебя с руками? А с лицом? — встревожился он, разглядев Сайгура. — Когда ты успел?!
— Это куст мне отомстил, — Сайгур и не понял сразу, сильно ли пострадало лицо. — Что, я урод?
— Не урод. Отметины останутся.
Это точно ерунда. У него и так всяких отметин…
— Как Челла? — спросил Найрин, глядя куда-то поверх крыш.
Сайгур неопределенно повёл плечом. Налетел ветерок, и куст опять затрепетал листьями и цветами.
Как насмешничал.
— Я сегодня женюсь, — сказал вдруг Найрин, и это было неожиданно. — На Фай. Не стоит мне возражать.
Несколько мгновений Сайгуру всё-таки понадобилось, чтобы справиться это осмыслить.
— А про договор с её бабкой ты помнишь? — спросил он.
— Этот договор никому не нужен, если на ней женюсь я, — без тени сомнения возразил Найрин. — В том, что касается Фай…
— Тебе нужна знатная женщина, — всё-таки возразил Сайгур. — Не спеши так.
Отчего-то подумалось, что Фурати будет рвать и метать. Он ведь здесь, чтобы помочь Канам утвердиться в их новом положении. Женитьба на невольнице, пусть бывшей — не то, что поможет утвердиться.
— Я что-то не уверен, что нужна, — Найрин глянул со злостью. — Тебе досталась знатная. Радуйся. И разбирайся с ней сам, — он мельком глянул на птичку на руке Сайгура. — Мы обвенчаемся сегодня.
— Не стану мешать, — сдался тот. — Она хоть знает о твоих планах? И вообще, почему она? — это было уже не возражение, а последний вопрос.
— Она мне нравится. И она мне понятна. Знаешь, я хотел бы впредь обойтись без сюрпризов.
Найрин уже выяснил, что девушка ночевала у бабушки, в комнате, отведенной им с Фагундой-Сару. Так что он и пошел прямо туда. Один. Сайгур посмотрел ему вслед и остался на месте.
Сару опять сидела с прялкой, а Фай варила кашу на завтрак. Как видно, их обеих не интересовало то, что разволновало весь замок — Куст Феи вырос заново. А может, Сару это не удивило? Скорее всего.
При виде Найрина руки старухи замерли, веретено остановилось и упало. Как же она сдала — невольно отметил Найрин. Не так давно они увиделись впервые, и тогда Сару казалась более крепкой и здоровой. Она больна?..