— Леди Юна, вы сокровище, — от души завил Найрин.
— Благодарю. Итак, на празднике будет состязание знатных пахтанов. Это может быть айга — большие скачки, и турнир на мечах, и вообще всё, что захочет князь, хоть пение и танцы. Сайгур, скорее всего, будет участвовать. И, наверное, нам придется как-то вмешаться.
Найрин кивнул, принимая услышанное. Но приходил во всё большее замешательство.
— Дорога не будет длинной, у меня есть доступ на фейскую тропу, — добавила Юна. — Да, здесь и такое есть. Думаю, что и пленников повезли так, чтобы не испытывать терпение князя. Ваше кольцо, кольцо Эргов, лорд Найрин, — она взглянула на яркий жёлтый камень на пальце мужчины. — Вот ценность, не потеряйте. Нам может понадобиться помощь Эргов.
— Счастье, что я не успел уехать, — бросил Найрин. — Теперь только после возвращения брата и Челлы. Если я уеду, у них, наверное, всё наладится…
После этих слов лорд Фурати и Юна переглянулись, Фурати вздохнул и махнул рукой.
— Леди Юна, объясните, наконец, нашему другу кое-что про наследницу. Ему надо это понимать…
— Я допускала, что ему рассказал брат, — со вздохом сказала Юна. — Лорд Найрин, Челла принадлежит к роду фей. И она получила от своей прародительницы некую особенность, помимо магии. Мужчина, который желает взять Челлу насильно, не может этого сделать. У него разом пропадает гм… возможность…
Найрин помолчал, обдумывая, а скорее, не сразу нашёлся, что сказать.
— Насильно? Но они обвенчаны!
— Гм, — Юна выразительно улыбнулась.
— Возможность, то есть… я правильно понял… временное мужское бессилие?
— Да, бессилие, именно. Именно временное. Не опасное. Ну и, для этого надо проявить чрезмерную настойчивость там, где её не надо проявлять.
— Я понял, — кивнул Найрин. — И что же, мой брат?.. Странно…
— И не говорите, — закивал Фурати, вдруг давая волю проснувшемуся сарказму. — Он имеет заслуги. Но кому бы пришло в голову объяснять взрослому мужчине, что женщину, которую ведешь в постель, надо сначала обольстить… ну хотя бы… Простите, леди Юна.
— Да, ваш брат подошёл к браку немного странно. Как к исполнению долга, и только. Я думаю, он переживал из-за множества новых дел, и любви к жене в его душе просто не было места. Он решил, что жена из чувства долга должна перетерпеть исполнение им супружеского долга. Вот собственно и всё. Огонь не может быть снегом. Челла Эмай не может против воли принадлежать мужчине.
— Я понял, — Найрин был ни на шутку смущён. — Но, леди Юна… почему Сайгуру сразу не сказали про особенность Челлы?
Взгляд Юны стал прохладным.
— Лорд Найрин, на стол в зале подают душистую воду для омовения рук, но я не убеждаю гостей это делать. Это естественно. Мужчина может отвести девушку в Храм и обвенчаться, потому что этого требует король и обстоятельства. Но напоминать этому мужчине, что надо добиться хотя бы приязни женщины перед осуществлением брака — простите, мне в голову не пришло. Да, фейский дар есть, но если бы ваш брат не вёл себя как…
— Фейское проклятье, вот оно, — пробормотал Найрин. — Спасибо за объяснения, леди Юна. Я понял.
— Я не уверен, что вы поняли, лорд Найрин, — непривычно скрипучим голосом заявил Фурати. — Именем короля, приказываю вам осознать наконец, что теперь именно вы станете мужем Челлы Эмай и хозяином Дьямона! И это ваш долг — сохранить земли за Кандрией. Обстоятельства изменились, прекратите сомневаться и рассказывать, как собираетесь сбежать от своих обязанностей! Решили умереть — умрите, но не вздумайте увиливать, я сочту это государственной изменой!
Найрин слушал с изумлением.
— Нет-нет, умирать нельзя, — возразила Юна. — А на кого вы тут всё оставите? Вашу смерть уже я сочту государственной изменой, лорд Найрин.
— Вы ведь шутите, леди Юна? — уточнил Найрин.
— Немножко. Доброй ночи, благородные господа.
Найрин раскланялся и поспешил уйти, Фурати задержался, чтобы с довольной улыбкой спросить:
— Я ведь доходчиво ему объяснил, как считаете, дорогая моя?
— О да, милорд, — признала Юна, пряча улыбку.
Глава 47. В Измире
Сайгура везли в Измир связанным — на коняшке, поводья которой пристегнули к седлу впереди идущей лошади. Глаз не спускали, это помимо пут и рабского ошейника, явно переоценивая его возможности. Ну что ж, это мешает, конечно, но даже в чём-то приятно.
Дорога то и дело превращалась в узкую тропу вдоль пропасти, и невозможность самому править лошадью здорово раздражала. Или, ещё удивительней — дорога пролегала внутри пещер, и они ехали в темноте, освещая себе путь факелами. Пещеры тянулись подолгу, и дорога внутри них была достаточно широкой, чтобы разъехались два всадника. Были только всадники, никаких повозок, поэтому и двигался отряд довольно споро. Несколько лошадей, холёных, дорогих, вели в поводу — без всадников, и среди них — вороного Сайгура. Пару дней вороной прихрамывал, но тут были свои лошадники, помогли, теперь конь поправился. Хотя бы это…
Фунир, спасибо Пламени, старался лишний раз не приближаться, но не упустил возможности ещё несколько раз вытянуть Сайгура плетью — рубцы саднили и стреляли болью, что тоже, мягко говоря, не помогало. Повод у «хозяина» был — Сайгур оставался непочтительным. Нет, лишний раз он на ссору в Фуниром не нарывался, но совсем уж быть «почтительным» — это никак, с души воротило. Быть таким «почтительным», да ещё и в рабском ошейнике — лучше в пропасть. Так ведь и не получится! И все неудобства пути были ничто по сравнению с главным — только что он был кандрийским графом, а теперь потерял всё и стал рабом. Он не оправдал доверия своего короля, и потерял Дьямон.
И достоин лишь презрения Юны…
Про Челлу он вспомнил чуть погодя. Конечно, и её презрение ему тоже обеспечено. Зато её высочество Гайда может порадоваться — он унижен так, что дальше просто некуда.
Еды давали мало, воды тоже. Но вдруг Сайгура принялся опекать Тиннур, тот самый, внук Фагунды. На каждом привале приносил кувшинчик с водой, иногда — кусок лепешки. Старался всё делать быстро и возле Сайгура не задерживался, переброситься хотя бы парой слов не удавалось. Охрана поначалу не мешала, пока один из охранников не наорал на парня. В следующий раз вмешался сам Фунир — подскочил, размахивая любимой плёткой, выхватил кувшин и бросил на землю — вода пролилась. Неожиданно Тиннур что-то сказал, после чего Фунир попыхтел немного и отошёл. А это было уже интересно.
— Я ещё принесу воды, — Тиннур подобрал кувшин, и действительно скоро принёс ещё воды и кусок лепешки с сыром, и впервые присел рядом.
— Что ты ему сказал, а, пахтан? — полюбопытствовал Сайгур.
— Бабушка говорила, что тану Фуниру суждено получить себе каждую вашу невзгоду, — ответил Тиннур. — Это я и сказал. Он бабушке верит.
Это было неожиданно…
— Шутишь? Вот ещё, — хмыкнул Сайгур. — Ему я не отдам даже свои невзгоды.
Парень понял шутку и быстро улыбнулся, отворачиваясь.
— Это она помогла ему меня изловить? — спросил Сайгур. — Скажи. Чего уж там…
— Нет, не бабушка, — уверенно ответил юноша. — Она и мне запретила. Тан Фунир сулил за вас хорошую награду, милорд.
— А кто же меня сдал, знаешь?
— Никто. Вас случайно увидели у торговцев, — будущий пахтан смотрел честными глазами. — Парни поехали за покупками, а тут вы без охраны. Вот и…
Хочешь плачь, хочешь смейся. Фунир сулил за него награду…
— А ты зачем тут, пахтан? Чем тебе плохо было в Дьямоне, дома, к родне поближе? Фунир на службу взял?
— У него с бабушкой уговор, что проводит меня до столицы и устроит на любое место при князе.
— Вот как… — Сайгур мог только подивиться. — Ушлая у тебя бабушка.
— Она достойная женщина, милорд.
— Ну ещё бы я с этим спорил! — Сайгуру хотелось громко смеяться.
Конечно, он не стал, хотя за последние дни — да, хотелось не раз. Смеяться, как бродяге-дурачку, узнав про очередной выверт и своей, и несвоей судьбы.
Тиннура окликнули, и, поднимаясь на ноги, тот добавил:
— Нам осталось меньше двух дней пути, милорд.
Сайгур не поверил. Сколько они в дороге, всего четвёртый день?
— Ты путаешь, пахтан. Не может быть, чтобы так скоро.
— Всё правильно, милорд. Большую часть пути мы ехали по фейским тропам. У тана есть амулеты.
— Что? Постой. По каким тропам? — Сайгур подскочил бы, не будь связан.
— По тем, которые оставили Древние, — пояснил Тиннур. — Их не видно, но если есть амулет, то можно зайти, и дорога становится короче. Много таких троп уже закрылись, но некоторые остались… — и он быстро ушёл.
Вот так-то — фейские тропы! Ещё один секрет гор, ему неизвестный. И где они были, это тропы Древних? Все казалось обычным — горы, вершины, реки на дне ущелий. Даже пещеры. И небо. Да где угодно, получается!
Только небу хотелось верить. Она было таким же, как дома. Небо, облака, море бескрайнее. И никаких гор, по которым надо карабкаться, выбиваясь из сил, и которые так коварны…
Замок отца стоял в некотором отдалении от моря, но на хорошем коне доскакать до него труда не составляло. И теперь туда труднее вернуться, а ведь хотелось бы!
Вот именно. Ради чести и долга перед королём надо избавиться от рабского ошейника и вернуться в Дьямон. Но ради себя самого, и для своих мальчишек — хочется домой. Туда, где кричат чайки, где морской прибой день за днём полирует гальку и терзает прибрежные скалы. И ведь, в сущности, на свете нет места лучше. Вот и Клай Вин так считал…
Тиннур сказал верно — скоро они, обогнув очередную гору, увидели огромное ущелье и город в нем. Большой, большой город, такого Сайгур даже не ожидал.
— Измир! — гордо сказал Фунир и отсалютовал мечом.
И остальные, те, кто был с мечами, повторили приветствие. А несколько человек, которые без мечей, слезли с лошадей и попадали на колени. Слуги, рабы?
Сайгура развязали, давая возможность слезть с коняшки, и ткнули в спину, тоже вынуждая упасть на колени. Вообще, поставить его на колени было крайне просто, и этому, как он понял, способствовал рабский ошейник. Приказа встать на колени, отданного даже знаком, нельзя было ослушаться!