— Про Челлу никто здесь не знает, — сообщила она. — Как будто её нет в Измире. А это странно.
— Но где же она тогда? — Найрин изменился в лице.
— Мы с Челлой, приезжая в Измир, останавливались здесь. Дядюшка Нитар и бай Финн любят Челлу, она их — тоже. Она сразу прибежала бы сюда поздороваться. Если бы её поселили где-то во дворце, бай Финн узнала бы в тот же день.
— Её где-то прячут? Или уже?..
— Успокойтесь, лорд Найрин. Замуж её просто так не выдадут, — Юна поняла его опасения. — И вообще, она пока может быть лишь у князя или в пути. Наверное, её ещё не привезли в Измир. О лорде Сайгуре тоже никто ничего не знает. Получается, мы прибыли раньше них, а это практически невероятно.
— О трехлетней айге уже вовсю говорят, леди, — встрял Клай Вин. — Я сам отводил лошадей в конюшню, перекинулся с конюхами парой слов. Только кроме как о айге они ничего и понимать не хотят.
— Большая айга. Да, уже пора, — покачала головой Юна. — Да, конечно. Мне казалось, что это станет одним из испытаний для Сайгура. Видимо, нет. А вот для вас… — она посмотрела на Найрина.
— Это ведь конные скачки, которые устраивает князь? — удивился Найрин, которого Юна в дороге во многое посвятила, — и при чём тут я? Вы говорили, что участие обговаривается заранее, что взымается плата, и надо быть знатным человеком.
— Да, за участие надо заплатить, — кивнула Юна. — И заранее получить позволение. И быть сыном благородного отца. Последнее к вам вполне относится. Требования законнорожденности нет.
— Нельзя быть рабом, — вставил Вин.
— Именно так, — согласилась Юна. — Надо разобраться, что происходит, друзья мои. Я ожидала, что князь прикажет Сайгуру участвовать в айге. А потом в других испытаниях. Челла стала бы главным призом состязаний. А на айге особый приз — танская цепь из рук князя. Иными словами — танский титул, лорд Найрин. Так что это для вас!
— Я не приму титула из рук князя! — воскликнул Найрин удивлённо. — Я подданный моего короля!
— И напрасно, — вздохнула Юна. — Его ещё заслужить надо, там будет не менее дюжины наездников на отличных лошадях. Лишь титул, без земель и обязательств, если только дополнительно их не возьмёте. И тот, кто явится с такой цепью в Дьямон, получит многое даже без сотни конных нукеров за спиной. Титул от Мортага там никого особенно не впечатляет.
Найрин до боли стиснул зубы.
— Потом это изменится! И я здесь затем, чтобы помочь брату! И Челле! А не…
— Давайте уточним, — Юна посмотрела ему в лицо, — мы здесь затем, чтобы увезти Челлу законно. Чтобы князь признал права на неё за вами или Сайгуром. А дальше пойдёт так, как шло, то есть Челла разведётся, чтобы выйти за вас. И ещё мы здесь, чтобы помочь Сайгуру без потерь покинуть это место. Вы ловки в седле, лорд Найрин, но айга — долгая скачка, и там один победитель. Вы справитесь? Если вдруг?..
— Конечно, леди. Я это очень люблю. Я побеждал в таких состязаниях. Но каким образом это поможет…
— Не спешите. Я уже известила князя о нашем прибытии. А пока навещу княгиню и других тётушек. К ним мне не нужно приглашения. Вин, если желаете пройтись по городу и поискать старых друзей… — она выразительно посмотрела на лошадника.
— Я как раз собирался сказать, что пойду прогуляться, — понятливо кивнул он.
— Тогда захватите, — она положила перед ним туго набитый кошелёк, — отчета не надо, а результат жду.
Когда Юна осталась наедине с Фай, ей она сказала:
— Я приказала выделить тебе комнату в конце этого коридора. Бай Финн выдаст бельё и все нужное, стели постель и займись устройством своего гнёздышка. Проси у неё всё, что хочешь, не стесняйся. Я сказала, что вы молодожёны.
— Нет, тани, что вы, а как же вы? — Фай испуганно замахала руками. — Без служанки? А я… Я ведь тоже хочу служить вам и помочь…
— Для личных услуг я возьму другую горничную, опытную, — с улыбкой заверила Юна. — А тебя тоже найду, чем занять. Сама подумай, зачем мне служанка, которая только и думает, как бы потихоньку уединиться с мужем?
— Ох, что вы говорите, тани… — пробормотала Фай и покраснела.
— И смотри, если что — жалуйся, — добавила Юна. — Мне или бай Финн. Только попробуй смолчать! Хотя, — и она улыбнулась, — кажется, твой муж умный и добрый человек. Тебе не придётся…
Потом Юна позвонила в колокольчик, чтобы пришла уже назначенная горничная. Надо одеваться и отправляться в «женский» дворец к тетушкам. Она не везла с собой наряды, но тут в её гардеробной их столько, что можно разом одеть десяток взыскательных тани…
Умелая горничная, которую Юна знала уже много лет, помогла выбрать наряд и одеться. Темно-синее шелковое платье, узкий камзол из бархата, ожерелье из бордовых гранатов — его Юна привезла с собой. Серьги и драгоценный пояс. Гладкие волосы, расчёсанные очень тщательно, горничная уложила и закрепила длинными шпильками из рога, отделанными мелкими гранатами. Накидка — из нежного, как туман, прозрачного шелка. Покрывало, чтобы закутаться…
Покрывало пусть будет тоже синее, с тонким красным узором. Юне идет этот цвет, и его любит княгиня. «Ешь то, что нравится тебе, носи то, что нравится другим». Так себе истина, но и не хуже прочих.
— Вы красивы, моя тани, — горничная поправила на ней накидку. — Жаль, что не желаете подвести глаза. Хотя бы чуть-чуть. Княгиня решит, что вы небрежны к своей внешности.
— Я сегодня ленива, Сати, и не хочу терпеть, когда с меня перед сном будут смывать сурьму. Да и отвыкла краситься за вдовий срок.
— Ах, тани. Ваш вдовий срок закончился. Нехорошо такой красивой женщине вянуть зря. Будете больной и несчастной, рано состаритесь, это нехорошо.
— Я Недотрога, помнишь?
— Колдун князя непременно снимет с вас пояс.
— Думаешь? — хохотнула Юна, а у самой засосало под ложечкой.
Этот княжеский колдун, которому приписывали небывалое могущество, серьезно её беспокоил. Возьмёт и разгадает все нехитрые уловки Юны Тураи! А ей этого совсем не хочется.
— Ах, тани. Новый колдун нашего князя может всё! — заверила горничная. — Таких умелых и сильных колдунов ещё не было в Измире!
— Поздравляю с этим Измир… — уронила Юна.
Сати продолжала, понизив голос:
— Но он не может, к несчастью, вылечить руку тана Фунира. Лечил, но рука не станет такой, как раньше, тан Фунир больше не сможет хорошо сражаться мечом. Никогда не сможет. Эти раны от мечей, помеченных силой Гемм, и особенно во время Осивура, иногда вовсе нельзя вылечить, тану Фуниру ещё повезло! Ах тани, его мать плачет и жалуется княгине, потому что он покалечен и, что самое плохое, бой был для него бесчестным! Говорят, что теперь князь прикажет вам выйти за него. А его мать утверждает, что не желает вас в невестки, потому что вы не любите её сына и приносите ему несчастья!
— Мне всегда нравилась тани Кариду, — заметила Юна. — Такая степенная, разумная женщина, и мы с ней сходимся во мнениях. Погоди-ка — спохватилась она, — а давно ли Фунир в Измире?
— Три или четыре дня, или пять-шесть, могу ошибаться, но не меньше…
Юна выпрямилась, стараясь скрыть от горничной своё смятение.
Это Фунир похитил Сайгура, или нет? Она уже решила, что Фунир охотился за Сайгуром, и поэтому так задержался в Дьямоне. Если так, и он столько дней здесь, то и Сайгур должен быть здесь. Если нет…
Тогда непонятно, что и думать.
— А почему же бой сочли бесчестным? Во время Осивура, помеченным Матерью оружием, и прилюдно, наверное. И почему бай Финн промолчала об этом? Ты не ошибаешься?..
— Не ошибаюсь, моя тани, всё знаю от служанок княгини! Просто семья тана Фунира пока это скрывает. И на глазах у князя они сражались, и по его приказу. Но он дрался с рабом, понимаете, тани? Князь перед этим купил раба и отправил в таррак. И заставил тана Фунира сражаться с этим рабом. Говорят, это потому, что князь был им недоволен. Тан Фунир принял наказание и сражался. И раб победил его! Говорят, он так дрался! И теперь тан Фунир покалечен и больше не будет сражаться, моя тани. Как печально!
— Да-да, — кивнула Юна, и села ещё прямее, сплетя пальцы в замок. — И что же стало с тем несчастным джабуранцем? Он хоть жив остался? Я про раба, с которым сражался Фунир. Ты говорила, он джубаранец?
— О нет, моя тани, он кандриец. Большой, сильный мужчина. Я ходила смотреть, помогала служанкам княгини. Он такой… красивый, хотя мне никогда не нравились кардрийцы, моя тани. Но это пока скрывают. Говорят про это только в покоях княгини. Потому что ей плакалась тани Кариду. И тани Сафу тоже, она вчера подняла такой шум!
— А тётушке Сафу что не так?
— Моя тани, все знают, что ей нравятся большие и сильные кандрийцы. Вы просто были ещё маленькой, а потом замужем и далеко, вот и не знали. Вы побледнели, тани? Может быть, открыть окно? Душно здесь…
— Открой как можно шире, и дай воды. Холодной! Я просто устала.
Горничная метнулась, подала чашку, Юна выпила. Ну держись, тётка Сафу…
— Когда, говоришь, состоялся этот бой?
— Третьего дня, моя тани…
Перед уходом Юна взяла из шкатулки и надела еще несколько украшений. Главное — ожерелье с подвеской в виде крупного изумрудного «глаза», с перламутром, жемчугом и сапфирами. Украшение покойной матери, которое много лет вожделела Сафу. И ещё кое-что по мелочи…
Юна пошла одна. Идти было всего ничего — пересечь мощёный красным и серым камнем двор дома Тураи, потом — крошечный садик, открыть калитку и оказаться уже в садике «женского» дворца — той части дворца, что традиционно была отдана княгине и её ближним, там же жили и остальные женщины княжеской семьи. Юна, не имей она своего дома в Измире, тоже могла бы там поселиться. Но у себя лучше — больше свободы, доверия слугам, меньше любопытных глаз, и ни о чем не надо спрашивать позволения…
Её приветливо встретили.
— Ах, девочка моя, — княгиня Шалалу поднялась с широкого кресла, чтобы её обнять. — Покажись мне, — она повертела Юну в разные стороны. — Хороша. Только лучше стала! Тебе тяжело пришлось, мы знаем. Но хороша! Не передумала уезжать?