— Мне придется. Не хочу терять владения в Кандрии, — Юна невинно взмахнула ресницами.
— Понимаю, милая, — закивала княгиня. — Это правильно. Пусть наша кровь собирает как можно больше земель, от восхода и до заката. Но Кандрия, согласись, ужасная страна. Там женщины внушают жалость, они не умеют красиво одеваться, не умеют себя вести. Кандрийские мужчины просто дикари! И ты решишься туда уехать?
— Что поделать, моя княгиня, — Юна развела руками. — У всех свои недостатки.
Потом Юна обнялась и поздоровалась с каждой тётушкой, спросила о семье и здоровье, и кто из родных женился и обзавелся наследниками — обычный разговор родственниц, которые давно не виделись. Тетя Сафу казалась несколько более нервной, чем обычно, а обычно она совсем не подарок. Вообще, с кем-кем, а с ней Сайгуру лучше не надо знакомиться, во избежание серьезных душевных потерь…
Ладно, скажем прямо — Юна не потерпит никаких его знакомств такого рода в Измире. Как и где угодно ещё. Как долго ещё ей делать вид, что всё безразлично? Кажется, вот-вот — и достаточно!
Когда с приветствиями покончили, княгиня позвала Юну к себе и велела плотно закрыть дверь. Юна так и сделала, и села на скамеечку у её ног. Княгиня разлила по чашкам терпко-кислый ягодный напиток, дала чашку Юне, вздохнула, разглядывая её.
— Ты правда похорошела. Похожа на свою мать! Надо снять твой проклятый пояс, девочка. Хочешь, прикажу колдуну? Если он не сможет, то не знаю, кому это по силам… Хватит с тебя вдовства, столько лет маяться…
— О нет. Мне хорошо. И совсем было не скучно, — пошутила Юна.
О да, она не скучала. Полно дел каждый день, и если вспомнить войну…
Княгиня Шалалу не дала сбить себя с толку.
— Тебе хорошо без мужчины? Я начну плохо думать о Суреше. Он не разбудил в тебе женщину? Не верю, что он заставил тебя вечно носить пояс.
— Суреш был лучший, тётя. Мы любили друг друга.
— Бедный Суреш, натерпелся от своей феи, недаром потом так влюбился в тебя! Понимаю, каково тебе было с падчерицей. Истинная фея, — княгиня поджала губы. — Упрямая, вздорная, дерзкая, непослушная и непонятная. Недаром в старые времена проклинали так: что б тебе фею в жёны! Челла и её мать не феи, конечно, но говорят же, что фейская кровь на доли не делится. Есть капля фейской крови — есть целая фея!
Нельзя говорить о прежних жёнах своих мужей. Обычай. Юне следовало опустить глаза и скромно улыбнуться. Однако она заметила:
— Суреш очень любил мать своих старших детей. У них росли сын и дочь. И Челла, поверьте, умная и милая девушка. Мы прекрасно ладили.
— Это ты милая, что терпела её столько лет, — отрезала княгиня, она была упрямой и всегда настаивала на своём.
У Юны тоже есть дочь от тана Суреша Эмая, и был сын, который не дожил до своего рождения. Но о нём, о нерождённом сыне, до сих пор было больно вспоминать. Да и обнять дочь хотелось бы как можно скорее…
— Глупый кандриец должен радоваться, что сумел не жениться на фее, — добавила княгиня, хмурясь. — Ты твёрдо решила не выходить за Фунира? Хорошая кровь, хорошая семья. Думаю, у тебя в Кандрии он тоже смог бы развернуться.
— О, нет-нет…
— Как подумаю, что Мортаг подсунет тебе глупого и немощного кандрийца! Как твоей падчерице, — она вздохнула. — Признаться, на вид кандрийцы лучше, чем на деле. За такой срок не суметь взять девственность девушки. На что он годен, вообще?
Кажется, Челлы действительно ещё не было в Измире. По крайней мере, княгиня о её приезде не знала, иначе не говорила бы так.
— Он не так уж виноват, тут дело в фейских особенностях Челлы, — пояснила Юна. — Не каждый мужчина ей подойдет. Разве мать Челлы с первой попытки вышла замуж? Тётя, наша бай Сафу здорова? Она показалась мне немного не в себе.
— Сафу? Она здорова. Но рассержена, из-за раба, который не сумел её порадовать. Она приказала его выпороть, конечно, и ей полегчало, но не слишком.
Юна чуть не выронила чашку.
— Что с тобой, милая?
— Я удивилась, — нашлась Юна, надеясь, что её сердце застучало не слишком громко. — Это тот кандриец, который победил Фунира? Я так хотела на него взглянуть.
— Понимаю, милая, но не стоит тебе интересоваться рабами. Ты ещё молода. Не отвлекайся на это баловство. Тебе надо выйти замуж, а рабов оставь Сафу.
— Я хотела всего лишь взглянуть на него, — настойчиво повторила Юна. — Мне любопытно. Он победил Фунира, для меня это не пустяк. Я пойду и посмотрю… он не слишком пострадал? Сафу каждый раз поступает так, когда ей не понравилось?.. Я пойду и заплачу, как будто тоже хочу купить его… — к ужасу, Юна поняла, что она растерялась и её голос совсем не тот, что ей хотелось бы, и слова тоже…
А тётушка-княгиня усмехалась, на неё глядя.
— Да, Сафу чаще всего так и поступает, — сказала она. — А ты почему-то задрожала, когда я сказала, что этого раба выпороли. Ну-ка рассказывай, дорогая, что ты имеешь к этому рабу. Я никому не скажу, — она накрыла руку Юны своей. — Понравится мне — помогу, нет — не стану мешать. Обещаю.
— Ах, моя княгиня, — вздохнула Юна, — дело не в том, что я что-то имею.
— Тем более. Вон в той шкатулке амулет от подслушивания. Достань. Ты умеешь пользоваться, я знаю.
— Могу я быть уверена, что вы ничего не скажете князю раньше, чем это сделаю я? У нас с ним сейчас не все просто…
— Могла бы не задавать мне этот глупый вопрос.
Пожалуй, это имело смысл — рассказать. Княгиня, как никто, могла помочь.
Юна активировала амулет. И рассказала. Слова она подбирала тщательно. Про Сайгура и Гайду. Про заклятье на волках и поступке Сайгура, из-за которого на него рассердилась Челла. Про то, как Челла влюбилась в Найрина. И про похищение Челлы и Сайгура.
— Гайда? Вот мерзавка. Будь я её свекровью, она бы у меня поплясала, — заявила княгиня, выслушав Юну. — Но у меня нет такого сына, которого я не любила бы. Так что моей невесткой ей не быть. Значит, этот раб из таррака, победивший Фунира — владетель Дьямона, назначенный королем Мортагом? Сайгур Кан. Ты уверена?
— Мне трудно думать иначе.
— Тогда иди и убедись. Здесь, у меня, сменишь накидку и покрывало, чтобы тебя не узнали. Выйдешь в другую дверь. Тебя проводят. Закрой лицо и изобрази, как восхищена пахтаном. Заплатишь пару монет, чтобы вам дали поговорить. И вот что. Как я поняла, Челла сделала выбор, и теперь сама мало что может изменить? То есть никакого отбора женихов больше не может быть?
— Так и есть.
— Ты сразу скажешь это князю?
— Нет, — Юна покачала головой. — Я должна узнать планы князя. Может быть, Сайгуру лучше всего будет победить и забрать Челлу, а в противном случае князь не захочет дать ему свободу?
— Это возможно, — кивнула княгиня. — Я тебя поняла. Хорошо, так и делай. Пусть Сайгур Кан выигрывает состязание.
— Я хотела поговорить с тётей Сафу, но… я могу попросить об этом вас?..
— Отцепить от него Сафу? Это разумно, — княгиня усмехнулась, — она настырная, прямо как твой дорогой Фунир.
— Это её утешит? — она показала на ожерелье-глаз.
— Это чересчур. Хватил вон того браслета, — княгиня показала, и Юна тут же сняла с руки золотой браслет с рубинами и гранатами.
— И ты еще будет мне врать, что тебе нет дела до этого раба! — она сверлила Юну насмешливым взглядом. — Готова заплатить него любой драгоценностью! Но правильно, лучше не думай о нём. По крайней мере, сделаем приятное королю Мортагу. Ну, иди! Завтра приходи, поговорим, — и она обняла Юну на прощание.
Юна радовалась — княгиня Шалалу была самым ценным союзником, которого она могла заполучить в этом деле. А союзники ей были нужны. И что княгиня охотно противоречит мужу в самых разных делах, и ей ничего за это не бывает — она тоже знала. А не надо было князю заводить сразу трех молодых наложниц…
В чужом покрывале, тёмно-зеленом, и в чужой накидке на голове — в длинной, из плотного шёлка, она шла за провожатым, назначенным княгиней, по странному месту. Позади топали стражники. Когда-то это, скорее, был зверинец, и неужели его предназначили для людей — зачем? Или это всегда была человеческая тюрьма? Маленькие помещения и решетки. Наверняка отсюда все мечтают выбраться, скорее и любой ценой. Потому Сайгура сюда и бросили? Князь чего-то добивается, желает сломать? Рабский ошейник ещё не делает раба…
Наконец ей показали на одну из клеток, провожатый и стража отошли, скрылись из виду. Они рядом, но их не видно, по крайней мере. Вне себя от волнения, она медленно приблизилась. Положила руки на толстые прутья решетки. Позвала:
— Лорд Сайгур?
Если ему плохо сейчас, потому что сильно досталось по приказу дуры Сафу, и он не слышит её или не может встать, она как угодно заставит стражу отомкнуть решетку…
— Вы слышите меня? Лорд Сайгур?!
Он. Точно он. Услышал, и вскочил, как подброшенный, уставился на неё, не веря.
— Юна?!
И даже не вспомнил, что она леди. Или тани — всё равно. А она с облегчением выдохнула. Его не наказывали вообще, иначе он не двигался бы так легко.
— Я рада, что вы в порядке, — сказала она. — То есть здоровы. Хотя бы это.
— Юна. Вы мне снитесь, что ли? — он продолжал смотреть потрясённо.
— Лорд Сайгур, это я. И мы прибыли выручать вас. Я, ваш брат, и ещё Клай Вин, и… Неважно…
— Юна, — повторил Сайгур, кажется, не слушавший её. — Дайте мне дотронуться до вас. Умоляю. Пусть я до утра останусь без рук, но буду точно знать, что вы не призрак! — и он потянулся к ней, его глаза оставались такими же шальными. — Юна…
— Лорд Сайгур… — начала она с упрёком, отступая от решетки, но тут же улыбнулась, а сердце забилось маленькой пташкой. — Не прикасайтесь ко мне. Протяните руки, я дотронусь до вас сама, тогда всё будет в порядке. А вы не шевелитесь.
Сайгур протянул ей сквозь решетку раскрытые ладони. Она шагнула к нему, и осторожно дотронулась, погладила, переплела пальцы. Напомнила: