Он увидел приближающегося к нему отца Аблы — губернатора города.
Его лицо было влажно от слез, он, не переставая, рыдал с той минуты, когда Али вернул ему дочь. Али сделал попытку подняться, преодолевая груз в своем животе — медовое печенье, тушенка, приправленная пажитником, жареный ягненок и приготовленная на живом огне рыба.
Отец Аблы движением руки остановил его.
— Сидите, сын мой, сидите. — Новые слезы засверкали в его глазах. — За то сокровище, что вы мне вернули, я должен вечно стоять перед вами, о, принц Дэвабада!
Любайд, сидевший на подушке рядом с Али, заснул и испускал сытый храп. Любайд, его ближайший друг в Ам-Гезире, казалось, был исполнен решимости наесться до смерти, пока они на юге. Справа от Али сидела Акиса, самый свирепый боец в Бир-Набате, сна у нее не было ни в одном глазу, к тому же она все время была настороже. Большую часть их похода она во всех стреляла подозрительными взглядами, стоило кому-то слишком долго вглядываться в них, как ее пальцы хватали рукоять ханджара.
Губернатор прикоснулся к груди с левой стороны и опустился перед ним на колени.
— Поскольку вы, принц Ализейд, вернули мне мое сокровище, я хочу сделать вам равный подарок.
Али качнуло, он чуть не уронил свою чашу.
— М-м-м, — выдавил он, пытаясь усидеть на месте и не перевернуться. Он прищурился, стараясь не дать векам закрыться. Губернатор утроился в количестве… нет, ничего он, конечно, не утроился. Это было смешно. Но к нему подошла Абла в ярко-малиновом с золотом платье и с мрачного вида мужчиной в гутре, закрепленной на голове так, как носят эти шапки клирики.
Губернатор продолжал:
— Моя Абла рассказала мне о вашей храбрости. Она признается в любви к вам, и я благословляю ее. — Он взял Али за руки. — Я хочу, чтобы вы женились на ней. Я отдаю вам мою дочь и мои земли, Ализейд аль-Кахтани. Возьмите этот порт, возьмите его богатства, его престиж, его влияние, и это будет лишь самым малым возмещением того, что вы сделали для меня.
Али, которого таким насильственным способом вернули в реальность, моргнул. Глаза губернатора сверкали счастливыми слезами. Абла улыбалась ему голодной улыбкой, а клирик, судя по всему, воспринимал происходящее без особого восторга.
— П-постойте, — запинаясь, проговорил Али. — Что тут происходит?
— Вы женитесь на моей дочери, Ализейд аль-Кахтани, — убедительно проговорил губернатор, продолжая сжимать руки. — Саба для вас наилучшее место. Вы здесь найдете поддержку. У нас здесь есть форты, восходящие еще к Билкису, и это идеальные фортификационные сооружения. А если возникнет необходимость, то Тростниковое море до безопасного Та-Нтри можно пересечь за считаные дни.
Али выпрямился, вероятность предательства заставила его забыть об усталости.
— Это невозможно, губернатор. Ваше предложение замечательно, — поспешил добавить он, видя, как рушится радостное выражение на лице Аблы. — Но я не могу его принять.
Губернатор выпрямился, напустил на лицо оскорбленное выражение:
— Может быть, вас чем-то не устраивает моя Абла? Мой дом?
— Нет, конечно, не в этом дело. — Мысли Али метались. — Мне… Меня…
— …в Бир-Набате ждет женщина. — Это сказал Любайд, его друг, который проснулся, почувствовав нарастающую в Али панику. Он похлопал Али по спине. — Шейх перед вами хочет дождаться до первой четверти столетия, чтобы все было, как полагается.
— Ах… Но ведь это уже скоро, да? — гнул свое губернатор. — Пошлите за ней. Мужчина вашего положения должен иметь более чем одну жену.
И снова Любайд пришел к нему на спасение.
— Ну, вы же знаете, какими капризными бывают женщины… — Он усмехнулся, переведя взгляд на Акису, которая ответила ему взглядом, полным раздражения. — Его невеста из ревнивых. Она не согласится делить его с какой-то другой женщиной.
Губернатор посмотрел на Али:
— Это правда?
«Да простит меня господь».
— Да, — солгал Али, ненавидя себя за ложь, но не желая еще больше оскорблять отца Аблы. Он посмотрел на девушку. — Простите меня, моя госпожа. Для меня это предложение большая честь. Но я уверен, что вы найдете другого человека, который будет гораздо достойнее меня.
У губернатора был подавленный вид.
— Я должен как-то отблагодарить вас. Вы спасли жизнь моей дочери.
Али, помолчав немного, сказал:
— Уж поскольку вы сами сказали об этом… Позвольте мне посмотреть на ваш сад.
АЛИ ПЕРЕШАГНУЛ ЧЕРЕЗ УЗКИЙ РУЧЕЙ, потом опустился на колени, чтобы посмотреть, как его выложенные камнем повороты соединяются один с другим. Вода, чистая и прохладная, неслась по руслу в сторону абрикосового сада Сабы. Он поднялся на ноги, сделал пометку в своем свитке и глубоко вдохнул вечерний воздух, несший в себе острые запахи земли и растительности. Его ноги глубоко погружались в почву, когда он направился в сторону полей, засеянных мускусной дыней, неровный подол его изары тащился по земле.
— Что случилось с твоей замечательной мантией? — спросил Любайд, срывая абрикос с ветки дерева.
— Я ее упаковал и убрал, — рассеянно ответил Али. — Если она будет чистая, мы выручим за нее больше, когда еще углубимся на север.
— Ты собираешься ее продать?
— У меня нет нужды в такой одежде, а в Бир-Набате нам понадобятся деньги. Урожайность у нас растет, но на продажу будет хватать в лучшем случае через год.
Али снова опустился на колени, восхищаясь дынями. Стебли были толстые и сильные, плод тяжелый. Как им удается выращивать такие?
Любайд выдохнул:
— Али, мы уже довольно давно знаем друг друга. Мы ведь друзья, да?
— Конечно. Я тебе обязан жизнью.
— Тогда я, как друг… могу тебя спросить кое о чем?
Али кивнул, упираясь ладонями в землю:
— Конечно.
— Что с тобой происходит?
Али удивленно посмотрел на Любайда:
— Что?
Любайд вскинул руки.
— Почему ты ползаешь тут по земле, когда сейчас эта хорошенькая девица могла бы снимать с тебя твою замечательную мантию?
Али зарделся. Абла была очень красива, а сцена, описанная Любайдом, никак не способствовала тому, чтобы он забыл об этом факте.
— Не будь таким неуважительным, — с укором в голосе проговорил он. — К тому же она не в моем вкусе.
— Почему? Потому что не дэва?
Али недовольно посмотрел на него:
— Не начинай.
Любайд закатил глаза:
— Всем об этом можно говорить, а мне — нет. Почему?
— Потому что у тебя своя голова на плечах.
— Да, я знаю, ты стал совершенно невыносим, когда пришли известия о свадьбе твоего брата, а ты каждый день пишешь ей любовные письма.
«Интерес к моей стране с точки зрения улучшения твоего арабского языка… Насколько я понимаю, это было притворством?» Ему вспомнились слова Нари, сказанные в затопленных туннелях под дворцом. Али до сих пор помнил жесткость ее голоса, напускное отчуждение в голосе Нари не могло скрыть обиду в ее глазах.
Нет, это было не притворство. Скорее, Али просто не понял, что время, проведенное им с Нари, было светом — и светом, им не заслуженным, — пока не стало слишком поздно. Воспоминания о ней все еще преследовали его.
— Они не… не любовные письма, — пробормотал он. — Я что хочу сказать… я вижу здесь нечто такое, что мне кажется интересным. То, что и Нари сочла бы интересным. Полезным. Это скорее научный интерес, чем что-либо иное.
— Конечно, — сказал Любайд, явно не поверив ни одному слову Али. — Женись на этой Абле, мой друг. Прошу тебя. Тебе нужно двигаться дальше.
Загнанный в угол и сконфуженный, Али попробовал другой вариант реакции.
— Ты разве не слышал, что губернатор предлагал и кое-что еще? Место для наращивания поддержки? Один только этот брак будет выглядеть так, будто я пытаюсь создать политические союзы в Ам-Гезире.
Любайд посмотрел на него многозначительным взглядом:
— Может быть, тебе и стоит озаботиться политическими союзами. Все лучше, чем ждать, когда ассасины доберутся до тебя.
Али поднялся с земли.
— Я не могу так поступить с моей семьей, — сказал он, отирая руки об изару. — Спрошу губернатора — не поделится ли он этими семенами.
— Не думаю, что его интересовали эти семена.
— Я тебя заколю трезубцем Шардуназату.
Любайд хмыкнул:
— Ты этого никогда не сделаешь. И не брал бы ты лучше эту треклятую штуку в Бир-Набат. Только тебе хватает ума таскать за собой украденное оружие демона моря.
— Демона земли, — поправил его Али. Но напоминание о его схватке с Шардуназату навело его на мысль о еще одной стороне этого события. — Любайд, ты когда-нибудь слышал о Тиамат?
— Ты имеешь в виду Бет-иль-Тиамат? Можешь верить, можешь — нет, но слышал. Это название гигантского океана к югу от нас.
Али отрицательно покачал головой:
— Нет, я не про океан. Просто Тиамат. Шардуназату говорил о Тиамат как о старом враге. — Он помолчал, пытаясь вспомнить подробности. — Я готов поклясться, что слышал это имя и прежде. Это какое-то первобытное божество у людей или что-то такое… Но демон земли говорил о другом. Он говорил о войне, о ком-то, кто обратил в бегство маридов…
— Что-то это не похоже на сражение, которым можно гордиться. — Любайд пожал плечами. — Кто знает? Может, этот демон просто спятил, проторчав тысячу лет в какой-то подводной пещере с толпой статуй.
Поток холодной воды струился внизу, он быстро поднялся до щиколоток Али. Видно, кто-то убрал одну из каменных плотин, расположенных вверх по течению. Вода переливалась в лунном свете, уносила стайку сухих листьев, издавая шуршащий звук, очень похожий на маридский шепот, который все еще мучил Али в его ночных кошмарах.
Он отступил на сухую тропинку:
— Наверное, ты прав. Идем, вернемся на пиршество, а потом поспешим отсюда, пока для одного из нас пребывание здесь не закончилось женитьбой.
Разведчик
События этой главы в первоначальном варианте были альтернативным прологом «Медного королевства». Спойлеры к двум первым книгам.