Обломков меча заветных На новый клинок не хватит. И без железа мабденов Мечу не родиться внове.
В славном мече Гоффанона Мабденов и Сидхи сила. Силы же нет без изъяна Помни, Корум, об этом!
Гоффанон поднял меч еще выше, раскачиваясь, словно в трансе.
Ясная сила Солнца, Мудрость Луны туманной Сплелись в мече воедино, Участь его предрешая.
Страшен врагам он будет Нынешним и грядущим, Силой напитанный Солнца, Мудрой Луной взлелеян.
Казалось, что Гоффанон только касается острия меча, меч же держится в воздухе сам собою.
Корум вздрогнул, вспомнив, что он уже видел этот меч во сне.
Имя клинку дается, - То-то враги затрепещут! Лезвием этим впору Скалы гранитные рушить.
Гордый клинок Гоффанона, Время идти к вадагу. Пищу червям могильным Давать ты отныне будешь.
Срок наступил для сидхи, Срок пришел для вадагов, Страшной кровавой жатвы, Расплаты с врагом извечным.
Волна озноба пробежала по телу Гоффанона, он едва не выронил меч.
Кузнец громко застонал, но, похоже, кроме Корума его никто не слышал странное оцепенение охватило стоявших под деревьями.
Собравшись с силами, Гоффанон продолжил:
Лезвие славное, клинок безымянный! Стань же для Корума верным слугою. Черные ветры воют над Лимбом Черные ветры зовут мою душу.
С последними словами Гоффанон вскрикнул. Похоже, картина, открывшаяся ему, была поистине ужасна.
Этот ли меч видел Корум во сне? Может быть, то был другой, похожий клинок? Да, лучшего оружия для борьбы с Фой Мьёр нельзя было и придумать. Но был ли он предан Коруму? Не мог ли он подвести его?
Судьбы приговор исполнен - Выкован меч заветный, Рукою клинок не сломишь, Грядущего не отменишь.
Корум видел один только меч. Принц и сам не заметил, как оказался на вершине кургана. Ему казалось, что меч висит в воздухе сам собой. Лезвие светилось то златом, то серебром.
Корум протянул к рукояти, серебряную руку, но меч тут же отлетел в сторону. Корум протянул к нему живую руку, и тогда тот позволил взять себя.
Песнь Гоффанона продолжалась. Начиналась она торжественным гимном, теперь же больше походила на погребальное песнопение. Уж не звуки ли арфы вплетались в эту печальную мелодию?
Этот меч держать достоин Лишь вадаг, герой великий. В мире смертных он бессмертен. Смертен он в мирах бессмертных.
Меч прекрасный и чудесный, Не для войн одних рожден он, И не только плоть он ранит - Для иных то хуже смерти.
Позабудь о Гоффаноне. Верен будь во всем вадагу. Не увиливай от боя - Будь с врагами беспощаден!
Рука Корума сжалась на рукояти. Ему казалось, что этот меч был с ним всегда. Меч был прекрасно сбалансирован, рукоять пришлась прямо по руке. Принц стал рассматривать оружие при свете луны, поражаясь остроте и блеску его граней.
- Это мой меч, - сказал он вслух. Корум чувствовал, что он соединился с чем-то давным-давно утраченным и забытым. - Этой мой меч.
И познавшему тебя До конца храни ты верность!
То были последние слова песни. Кузнец открыл глаза. Мука и торжество застыли в них.
Гоффанон обратил свой взор к луне.
Корум посмотрел туда же. Вид луны потряс его - огромный серебряный диск заполнял собою едва ли не все небо. Ему казалось, что какая-то неведомая сила несет его к ней. Он увидел на ней лица, воюющие армии, пустоши, разрушенные города и выжженные поля. Он увидел себя, хотя лицо у него было совеем другим. Корум увидел меч, что во веем походил на его новый клинок, но в отличие от него, выл не белым, а черным. Принц видел Джерри-а-Конеля, видел Медбх, видел Ралину и не только ее - и он любил всех.
Медбх неожиданно испугала его. Корум увидел арфу Дагдага, что тут же превратилась в юношу со странно золотистым телом, цветом своим напоминавшим саму арфу. Корум увидел огромного серого жеребца, некогда принадлежавшего ему. Где и когда это было, он не помнил. Он увидел равнину, занесенную снегом, по которой скакал всадник в алой мантии, одетый в доспехи вадага; правая его глазница была прикрыта распитой повязкой, вместо левой руки у него был металлический протез. Всадник был поразительно похож на Корума, и все же это был не он - Корум сразу же понял это.
Принц задохнулся от ужаса и попытался отвернуться от всадника, что подъезжал к нему все ближе и ближе. На лице всадника застыла жестокая улыбка. Коруму вдруг подумалось, что тот хочет убить его и, воспользовавшись своим сходством с ним, занять его место.
- Нет! - закричал он.
Луна скрылась за облаками. Корум стоял на вершине кургана Кремма, сжимая в руках меч, которому не было равных в этом мире. Внизу, у подножия кургана стояли Гоффанон, Хайсак Нагрей-Солнце, Джерри-а-Конель и Медбх Длинная Рука. Они смотрели на Корума так, словно хотели помочь ему, но не знали как.
Неожиданно для самого себя Корум поднял меч над головой и сказал тихо, но твердо:
- Я Корум. Это мой меч. Я одинок.
И стоявшие внизу взошли на вершину кургана, и отвели Корума в Кэр-Малод, где все еще продолжался пир.
ГЛАВА ПЯТАЯ
ОТРЯД ВСАДНИКОВ
Долгим и беспокойным был сон Корума. Он слышал голоса, которые говорили ему о ненадежных героях и благородных предателях; он видел множество мечей: тот, что был дан ему на кургане, и другие. Особенно поразил его черный меч, который, как ни странно, напоминал ему об арфе Дагдага; казалось, что в него вселился ужасный демон. То и дело раздавались слова:
- Ты Воин. Ты Воин.
Порою хор голосов говорил Принцу:
- Ты должен следовать Пути Воина.
- Что случилось, - думал Корум, - разве я избрал какой-то иной путь? А хор все не унимался:
- Ты должен следовать Пути Воина. Корум проснулся, произнеся вслух:
- Мне не нравится этот сон.
Он говорил не о сне, он говорил о мире мабденов.
У изголовья его ложа стояла Медбх.
- Ну и что же тебе снилось на этот раз? Корум пожал плечами и попытался улыбнуться.
- Ничего. Похоже, меня так взволновала вчерашняя ночь. - Он заглянул ей в глаза и почувствовал, что в его сердце вползает страх. Он взял ее за руки. Ты действительно любишь меня, Медбх?
- Да, - смущенно ответила она. Корум оглянулся на резной сундук, на котором лежал меч, подаренный ему Гоффаноном.
- Как же мне его назвать? Девушка улыбнулась.
- Придет время, ты узнаешь об этом. Разве не так говорил Гоффанон? Придумать имя нельзя - ты должен услышать его, только тогда меч обретет свою полную силу.
Медбх направилась в дальний угол палаты.
- Ванна готова?
- Да, госпожа.
- Пойди освежись, Корум, - сказала Медбх. - Тебе станет лучше. Мы выступаем через два дня. Давай проведем это время хорошо. Можно поехать на вересковую пустошь.
Корум глубоко вздохнул.
- И чего я мучаюсь? - сказал он. - Чему быть, того не миновать.
Через час, когда они седлали коней, к ним подъехал Эмергин. Он был высок и строен; несмотря на сравнительную молодость, Великий Друид держался очень степенно. На голову его была одета простая железная корона, украшенная самоцветами. Голубая мантия Великого Друида была расшита золотыми нитями.
- Приветствую вас, - сказал Верховный Правитель, - Как прошла у тебя эта ночь, Принц Корум?
- Все хорошо, - ответил Корум. - Гоффанон остался доволен своим мечом.
- Я смотрю, ты не спешишь надевать его.
- Этот меч предназначен не для прогулок, - сказал Корум, поправляя свой добрый старый клинок, висевший на поясе. - Я надену его перед самым боем.
Эмергин согласно кивнул головой. Взгляд его был устремлен на булыжную мостовую.
- Скажи мне, Корум, не говорил ли Гоффанон о тех мистических силах, которые поминал Ильбрик?
- Похоже, Гоффанон не считает их нашими союзниками, - сказала Медбх.
- Я это знаю, - продолжил Эмергин. - И все же, я бы рискнул. Сейчас мы не должны пренебрегать ничем.
Корума поразили слова Верховного Правителя.
- Ты думаешь, что мы потерпим поражение?
- Атака на Кэр-Ллюд обойдется нам слишком дорого, - тихо ответил Эмергин. - Этой ночью я долго размышлял над нашими планами. Так долго, что меня посетило видение.
- Ты увидел наше поражение?
- Победою это не было. Ты знаешь Кэр-Ллюд не хуже меня, Корум. Теперь, когда там живут Фой Мьёр, в столице царит стужа. Холод может повлиять на людей куда серьезнее, чем они о том думают.
- Что верно, то верно, - согласился Корум.
- Видишь, как все просто, - сказал Эмергин. - О сложном я пытаюсь не думать.
- В этом нет необходимости. Верховный Правитель. Но боюсь, что иных вариантов у нас попросту нет. Вот если бы…
- Поживем - увидим, - перебил Корума Эмергин. - Если тебе представится возможность поговорить с Гоффаноном, попроси его рассказать об этих силах.
- Я обещаю тебе сделать это, Великий Друид, хотя и сомневаюсь в успехе.
- И все же поговори, - сказал напоследок Эмергин и, развернув коня, поскакал прочь.
Корум и Медбх оставили Кэр-Малод и вскоре уже ехали по лесной дороге, что вела к поросшей вереском возвышенности. В воздухе, напоенном запахом цветущего вереска, гудели шмели и пчелы, высоко в небе щебетали крошечные птахи. Казалось, ничто не могло нарушить покой и мир этих мест. Погода стояла прекрасная. Было тепло, но не душно. Дышавшая теплом земля словно звала к себе.
Они спешились. Вокруг был только цветущий вереск. Они долго лежали, глядя в высокое небо.
Примерно через час Корум почувствовал слабое содрогание земли, он приложил к ней ухо и услышал стук копыт.
- К нам кто-то скачет, - сказал Корум.
- А вдруг это слуги Фой Мьёр? - испуганно спросила Медбх, потянувшись к праще.
- Все может быть. И Гейнор, и Братья Елей, и, вообще, - кто угодно. Хотя наши дозорные хорошо знают, что сейчас Фой Мьёр на востоке, любое их передвижение не могло бы остаться незамеченным.
Корум осторожно поднял голову. Всадники скакали с северо-запада, со стороны берега. Склон холма не позволял Принцу ясно разглядеть их, но он отчетливо слышал позвякивание сбруи. Корум извлек из ножен меч и пополз к своему жеребцу. Медбх поползла за ним.