Призывно затрубили рога гулегов, и туман огласился свирепым рыком белоснежных псов с кроваво-красными ушами и горящими злобой желтыми глазами, псов, которых Гоффанон боялся больше всего на свете.
Чудовищный, исполненный боли стон раздался в ответ на призыв Гейнора. Это был голос самого Кереноса, голос одного из Властителей Лимба, что был так же безжизнен, как и мир, явивший этих ущербных богов. Оставалось надеяться на то, что брата Кереноса Балахра рядом не было - одного взгляда его было достаточно для того, чтобы заморозить его навеки.
Прямо перед собой Корум увидел четверых или пятерых безликих тварей, чья кожа своей белизною напоминала снег; в руках эти твари держали изогнутые ножи, которые скорее походили не на оружие, а на инструменты для разделки туш. Это были гулеги.
Корум взмахнул своим серебристым мечом и легко рассек тела нападавших получив имя, меч обрел свою подлинную силу. Раны, полученные гулегами, были столь серьезны, что они уже не представляли опасности. Миновав их ряды, Корум стал нагонять Ильбрика, чей клинок подобно молнии разил Братьев Елей и псов, набежавших на зов гулегов.
В пылу битвы Корум забыл и думать о морозном тумане, однако уже через минуту почувствовал, как его легкие леденеют, а члены цепенеют. Собрав остаток сил, Принц закричал:
- Я - Корум! Я - Кремм Кройх Кургана! Я - Лло Эрайнт, Серебряная Рука! Трепещите, лакеи Фой Мьёр, - на Землю вернулись мабденские герои! Трепещите, ибо мы Враги Холода!
Сверкнул меч, прозванный Предателем, и рухнула наземь дьявольская собака. Гоффанон, неистово кружа топором, пел свою ратную песню; Джерри-а-Конель, на плече которого сидел испуганный кот, размахивал сразу двумя саблями, оглашая окрестности пронзительным криком.
Друзья оказались взятыми в кольцо. Уже слышался зловещий скрип боевых колесниц Фой Мьёр, уже приближались к ним Балахр и Гоим, чье появление сулило друзьям верную смерть, но, с другой стороны, уже была видна и громада Крэг-Дона - гигантские каменные столбы, накрытые сверху не менее гигантскими плитами.
Близость Крэг-Дона придала Коруму сил. Он пришпорил коня и врубился в плотные ряды Людей Елей, размахивая своим страшным клинком и разя врага налево и направо. Гоффанона окружала уже добрая дюжина собак: не раздумывая ни минуты, Корум направил своего коня прямо на Псов и стал рубить их в клочья. Кузнец, пошатываясь, добежал до каменных столбов и, тяжело дыша, прислонился к одному из них спиной, продолжая наблюдать за происходящим. Через минутку там же оказались и его друзья - они улыбались, глядя друг на друга, не веря в то, что счастье все же улыбнулось им.
Они услышали крик Принца Гейнора, доносившийся из-за пределов каменного круга:
- Вот ловушка и захлопнулась! Теперь они сдохнут от голода!
Но не слышалось торжества в жалких голосах Фой Мьёр; и собаки выли уже не так уверенно. Гулеги и Воины Елей, собравшиеся у круга, смотрели на друзей с известным почтением. Корум обратился к своему извечному врагу, ставшему волею судеб едва ли не его братом:
- Готовься к бою, Гейнор! Сейчас свое слово скажут мабдены!
С удивлением в голосе Гейнор ответил ему:
- Ты считаешь, что они пойдут за тобой, Корум? Теперь ты им враг. Друг мой, они вряд ли станут даже говорить с тобой, пусть надеяться им больше не на кого.
- Проделки Калатина мне ведомы. Эмергин поверит мне.
Гейнор в ответ только рассмеялся. Смех его больно резанул Корума по сердцу.
Четверка героев медленно ехала к центру Крэг-Дона. Они видели раненых и мертвых, беснующихся и плачущих, ослепших и изнемогших. В самом центре Крэг-Дона стояло несколько палаток; у костров сидели люди в измятых латах и изодранных одеяниях. Они ждали смерти.
Хрупкий Эмергин гордо стоял возле каменного алтаря Крэг-Дона. Корум вспомнил о том, что некогда он возлагал его одетое в овчину тело на эти камни. Одетая в перчатку рука Эмергина лежала на алтарном камне; Великий Друид смотрел на приближающуюся к нему четверку. Он молчал; лицо его было мрачно.
Из-за спины Верховного Правителя появилась и другая фигура - женщина, чьи огненно-рыжие волосы были разметаны по плечам. Голова ее была увенчана короной; одета женщина была в длинную кольчугу, что доходила ей до пят, поверх кольчуги была наброшена меховая накидка. Зеленые глаза смотрели на Корума с презрением и ненавистью. Это была Медбх.
Корум двинулся к ней, пробормотав:
- Медбх, я привел…
Отшатнувшись от него, она взялась за рукоять своего меча. Голос ее был холоднее тумана Фой Мьёр.
- Маннах мертв. Отныне я Королева Медбх. Я - королева Медбх, правительница народа Туха-на-Кремм Кройх. Под покровительством нашего Верховного Правителя Эмергина я предводительствую всеми мабденами, оставшимися в живых после твоего гнусного предательства.
- Я не предавал вас, - ответил Корум. - Вы обмануты Калатином.
- Но ведь мы видели тебя, Корум, - тихо произнес Эмергин.
- Вы видели оборотня - Караха, сотворенного Калатином именно для того, чтобы ввести вас в заблуждение.
- Он говорит правду, Эмергин, - сказал Ильбрик. - Все мы видели этого самого Караха на Инис-Скайте.
Эмергин поднес руку к виску. Было видно, что даже это движение далось ему с трудом. Он вздохнул.
- В таких случаях мабдены устраивают суд.
- Суд? - усмехнулась Медбх. - Это в такое-то время? - Она отвернулась от Корума. - Его вина уже доказана. Он лжет так нагло, словно считает нас тупыми животными.
- Мы боремся не только за наши жизни, но и за наши законы, королева Медбх, - сказал Эмергин. - Законов этих пока никто не отменял. Нарушить их - значит умереть. Вначале мы должны выслушать этих людей - лишь после этого мы можем признать их виновными или снять с них обвинения.
Медбх раздраженно пожала плечами. Корум едва не потерял сознание. Никогда он не любил Медбх так сильно.
- Я уверена в том, что мы докажем его вину, - сказала она. - Наказание же ему я придумаю сама.
ГЛАВА ВТОРАЯ
ЖЕЛТЫЙ ЖЕРЕБЕЦ
В толпе собравшихся мужчин и женщин едва ли можно было найти хотя бы одного человека, который не нуждался бы в помощи. Изможденные, обмороженные, полуголодные лица взирали на Корума, все они были знакомы ему, но ни в одном он не видел ни тени сострадания. Считая его предателем, люди винили его во всех бедах, приключившихся с ними в Кэр-Ллюде. За седьмым кругом Крэг-Дона кружил туман, слышался гул голосов Фой Мьёр и вой Псов Кереноса.
Суд над Корумом начался.
- Возможно, я ошибся, отправившись на Инис-Скайт, - сказал Корум, - я не отрицаю за собой этой вины. Во всем же остальном я не признаю себя виновным.
Моркан Две Улыбки, отделавшийся в битве при Кэр-Ллюде парой легких ранений, нахмурил брови и принялся теребить свой ус. На его смуглом лице белел шрам.
- Мы видели тебя, - сказал Моркан, - ты скакал бок о бок с Принцем Гейнором, волшебником Калатином и предателем Гоффаноном. Вы возглавляли воинство Братьев Елей, гулегов и Псов Кереноса, выступившее против нас. Я видел, как ты зарубил Гриниона Бык и одну из дочерей Милгана Белого Калин. Я слышал, что именно ты повинен в смерти Фадрак-эт-тэ-Крэг-эт-Лита; он и помыслить не мог, что ты можешь изменить нам…
Хайсак Нагрей-Солнце, помогавший Гоффанону ковать меч Корума, был тяжело ранен в левую ногу и потому опирался на алтарь. Он злобно проревел:
- Я видел, как ты убивал наших людей. Мы все видели это.
- Поверьте - это был не я, - настаивал на своем Корум. - Мы пришли помочь вам. Все это время мы были на Инис-Скайте, колдовские чары заставили нас поверить в то, что прошло всего несколько часов, когда на деле мы провели там несколько месяцев…
Медбх зло засмеялась.
- Не надо рассказывать сказки? Неужели ты думаешь, что мы поверим этому вздору?
Корум обратился к Хайсаку Нагрей-Солнце:
- Хайсак, помнишь ли ты меч того, кого вы принимаете за меня? Это он?
Он вынул из ножен свой серебристый клинок, излучавший странное сияние.
- Это он, Хайсак? Хайсак замотал головой.
- Конечно, нет. Этот меч я бы узнал сразу. Разве я не был тогда на кургане?
- Был. Неужели я не воспользовался бы им в бою?
- Может, ты и прав, - согласился Хайсак.
- Смотри! - Корум поднял свою серебристую руку. - Скажи мне, что это за металл?
- Разумеется, серебро.
- Верно! Серебро! А теперь скажи мне, из серебра ли была сделана рука Караха?
- Теперь я припоминаю, - нахмурился Эмергин, - что на серебряную та рука вряд ли походила.
- Оборотни боятся серебра! - воскликнул Ильбрик. - Это всем известно!
- Вы хотите запутать нас, - сказала Медбх, хотя в голосе ее уже не чувствовалось былой уверенности.
- Тогда скажи нам, где же этот оборотень? - спросил Моркан Две Улыбки. Стоило ему исчезнуть, как появился ты. Если бы мы увидели вас вместе, нам было бы легче поверить тебе.
- Хозяин Караха мертв, - сказал Корум. - Его сразил Гоффанон. Карах унес Калатина на дно моря. С тех пор мы их не видели. Как видите, мы уже боролись с этим оборотнем.
Корум обвел взглядом изможденные лица людей и увидел, что выражение их стало меняться. Теперь они готовы были слушать его.
- Зачем же вы вернулись сюда? - спросила Медбх, откинув назад свои длинные рыжие косы. - Ведь вы знали, что наше положение безнадежно.
- Ты хочешь понять, какую выгоду мы преследовали, помогая вам? - спросил Джерри-а-Конель. Хайсак указал пальцем на Джерри.
- Я видел тебя рядом с Калатином. Единственный, кто открыто не сотрудничал с неприятелем, это Ильбрик.
- Мы вернулись потому, - сказал Корум, - что достигли цели нашего похода. Помощь нам будет оказана.
- Помощь? - Эмергин вопросительно посмотрел на Корума. - Та помощь, о которой мы говорили?
- Да, именно она. - Корум показал на черно-белого кота и позолоченный ларец. - Вот она.
- Я представлял себе это как-то иначе…
- И еще. - Ильбрик вынул из подсумка какой-то предмет. - Похоже, оно было на одном из кораблей, потерпевших крушение у берегов Инис-Скайта. Я его сразу узнал. - Он показал собравшимся растрескавшееся старинное седло, найденное им на берегу.