Наступившая вслед за этим заявлением тишина была нарушена стуком трость Торнли Колтона.
Глава IX. Дымный след
Быстро сделано! На языке полиции и газетчиков эта фраза описывает быстрое решение дела и арест заключенного. Эти два слова являются лучшим панегириком, которого может удостоиться полицейский. Капитан Макманн проделал это быстрее всех в истории полиции Нью-Йорка. Восемь часов после загадочного убийства, и вот — город уже знает, что преступник задержан.
Капитан полиции был последним свидетелем. Он рассказал, что всю ночь искал заподозренного человека — официанта, обслуживавшего столик. Он нашел его в задней комнате кафе в Парк-Роу, где он пьяно бормотал о Серебряной Сандалии, ходячем мертвеце, и о том, что ему не удалось получить деньги за «самый великий трюк, провернутый на глазах сотни человек».
Заключенный находился под воздействием алкоголя, и полиции пришлось постараться, чтобы привести его в состояние, в котором он мог бы сделать признание. Детективы уже шли по следу женщины в серебряных сандалиях и ожидали ее ареста уже через несколько часов. Согласно показаниям капитана полиции Макманна, «Джордж Нельсон, двадцатисемилетний официант, был задержан как особо важный свидетель».
Прежде чем капитан сошел с трибуны, репортеры уже разбежались в поисках телефонов, а присяжные столпились вокруг капитана, чтобы пожать ему руку и поздравить его. Отчего коронерская коллегия присяжных должна это делать, остается сложнейшей загадкой, но присяжным свойственно кого-нибудь поздравлять. Не важно, обвиняемого или прокурора. Болезненное любопытство объяло присяжных, а коронер Бирбауэр освободился от официальной маски и добродушно улыбался. Его долг был выполнен, и выполнен хорошо.
Торнли Колтон одиноко стоял в дальней части зала и выстукивал дробь тростью по деревянному полу. Рыжеволосый мальчишка, костюм которого, по-видимому, был вывалян в грязи, пробивался к нему через толпу, чтобы поднять оброненную трость, после чего возвращался обратно.
Наконец, капитан Макманн заметил слепого сыщика и направился к нему, по пути раскланиваясь направо и налево в благодарностях за полученные поздравления. Приспешники из офиса коронера держались на расстоянии и переговаривались друг с другом. Были слышны перешептывания «Я же говорил, что он это сделает!»
— Поздравления уместны? — спросил слепой, протягивая руку.
Макманн воспринял его слова как констатацию факта.
— Вы умеете проигрывать. Но как я уже говорил, это было дело для профессионалов. Вы проделали хорошую работу, но с настоящими делами должна справляться полиция.
— Вне всяких сомнений, это настоящее дело, — улыбку Колтона сменила серьезность. — Вы уже прояснили все его странности?
— До ночи разберемся! — капитан уклонился от вопроса. — Мы взяли официанта около часа назад. Я позвонил коронеру — сказать, что я был прав, но у меня не было времени разобраться с деталями.
— Не расскажете, как вам удалось так быстро задержать официанта? — кажется, проблемисту было по-настоящему интересно.
— Немного размышлений, немного знаний о человеческой природе и практические навыки в профессиональной работе, — великодушно ответил Макманн. — Если вы хорошо знаете человеческую природу, то понимаете, что никто не может проделать такой трюк, как вчерашний, и не выпить пару рюмок, чтобы забыться. После этого память притупляется, но хочется выпить еще, а потом он становится разговорчивым. Так бывает в восьми случаях из десяти. На практике нам нужно осмотреть питейные заведения. Мы знали, что он был новичком, ведь под его описание не подходил никто из «старичков». Мы взяли его, и это показывает, что хоть ваши теории и хороши, но у вас не было возможности научиться на практике.
— Хм, — трость Колтона снова начала барабанить по полу. — Он выглядел, как если бы пьянствовал около пяти дней, разве не так?
Ухмылка исчезла с лица капитана.
— Что вы имеете в виду под «пятью днями»? — спросил он.
— Яхта Брэкена пристала к берегу пять дней назад. Я уточнил. Вчера он снова отчалил. Я предположил, что кто-то мог напоить официанта и украсть рекомендательные письма, чтобы занять его место.
Ухмылка вернулась на лицо капитана.
— У нас были подобные подозрения, — объявил он. — Но этот парень заговорил! Он рассказал, что взялся за работу и не получил за нее денег. Он знал, что женщина носила серебряные сандалии!
— Я позабыл об этом.
Умей капитан читать мысли, он бы увидел, что проблемист пребывает в недоумении. Но оно ничуть не отражалось в голосе слепого, когда он задал очередной вопрос:
— Вы еще не узнали имя покойного?
— Еще нет, но узнаем еще до вечера! — уверенно заявил капитан.
— Возможно, я смогу помочь вам, — Торнли Колтон вынул из кармана бумажник и протянул полицейскому полдюжины газетных вырезок. Макманн прочитал одну из них:
3-го декабря в Нью-Йорке скоропостижно скончался шестидесятитрехлетний Иладнас Анярберес. Кремация в Фреш-Понд.
Капитан полиции быстро осмотрел все остальные вырезки. Они были из разных нью-йоркских газет, но все они вышли в тот же день.
— Где вы их взяли? — спросил полицейский.
— В доме той женщины в серебряных сандалиях, которая привела мужчину в ресторан.
— Так вы нашли этот дом? — в голосе капитана читалось уважение и удивление. Колтон побывал в доме гадалки раньше полиции! — Пройдемте отсюда! — как обычно грозно прорычал полицейский, увидев, что на них глазеют ротозеи, скопившиеся в зале.
Колтон кивнул и пошел за ним. В углу коридора капитан остановился и, нахмурив лоб, еще раз взглянул на газетные заметки.
— Иладнас Анярберес, — повторил он. — Иностранец.
— Возможно, Серебряная Сандалия, если читать наоборот, — указал Колтон.
— Вы хотите сказать, что эта заметка о смерти убитого в ресторане? — саркастично спросил капитан.
— Да.
— Вздор! — отмахнулся полицейский. — Это фальшивка! Где это слыхано: анонсирование смерти! Ведь, чтобы подать объявление в утренние газеты, нужно было направить текст в редакции еще до того, как тот человек был убит!
— Вы хотите сказать, до того, как смерть была обнаружена, — мягко поправил его слепой проблемист.
— Но кто дал его? Кто?
— Тот же, кто написал три письма на папирусе.
— Может быть, вы знаете, кто это? — воинственно спросил капитан.
— Да, — на полном серьезе ответил Колтон. — Это был тот человек, которого вы нашли мертвым. Это был сам убитый!
— Что!? — снова выпалил капитан, да так, что его предыдущие словесные взрывы показались мягкими в сравнении с этим.
— Это так, — убежденно сказал Колтон. — И письма, и объявление написаны человеком, которого мы обнаружили мертвым. Вот здесь изображено, как он их пишет, — Колтон вынул из кармана фотографию. Капитан полиции рассмотрел изображение бородача в свете от большого окна. У него был двадцатилетний опыт сравнивания фотографий, и его было не обмануть.
Это был тот же самый человек. Он был в длинном одеянии с изображением огромного египетского скарабея. Он писал за столиком, на котором стоял ухмыляющийся череп, с взгромоздившимся на него черным вороном! На обороте фотографии была наклеена другая карточка — на ней была фотография с крупным планом руки писавшего тогда еще незавершенное письмо. Рука сжимала необычный предмет.
— Пишет стилусом, — пояснил слепой. — Он оставляет более глубокие линии, чем обычная ручка. Мои пальцы легко прочитали одно из писем в кабинете Карла.
— Где вы их взяли? — неожиданно спокойно спросил капитан.
— На том же столике, который изображен на фото. Там же были и вырезки. Их оставили специально, чтобы их было легко найти. В остальной части дома прибрались, прежде чем Серебряная Сандалия покинула его. Они были очень осторожны. Там осталось не так много того, что можно рассматривать.
— Я могу их взять на какое-то время?
Колтон подавил соблазн улыбнуться. Теперь он понял, почему предыдущий вопрос был задан так спокойно.
— Конечно, — ответил проблемист. — Для меня фотографии не очень-то полезны, — сухо добавил он.
— Спасибо. Как-нибудь, в свою очередь, помогу вам, — капитан облегченно вздохнул, спрятав фотографию в карман.
— Позвольте мне поговорить с заключенным, — попросил проблемист.
— Конечно-конечно! В любое время! — поспешно пообещал полицейский и шагнул назад. — До свидания! — практически на бегу попрощался он.
Колтон услышал, как он ушел, и его губы изогнулись в улыбке. Несколько минут он провел в одиночестве. Затем уши подсказали ему, что последний из зевак покинул зал. Слепой выронил трость.
Вскоре после грохота упавшей трости раздался топот легких ног. Появился рыжий мальчишка, он наклонился, чтобы подобрать трость.
— Креветка, ты связался с окружным прокурором? — спросил слепой.
— Да, сэр, — паренек протянул трость проблемисту. — Здесь не то, что у полиции. Прокурор говорит, что его люди так и не добрались до парня, проводившего нас к дому Серебряной Сандалии. И… — паренек удостоверился, что в пределах слышимости никого нет, и продолжил, — когда я получил ваш условный сигнал и произнес то, что вы прошептали, прокурор просто собирался позвонить.
— Какие-нибудь новости о Сидни? — нетерпеливо спросил проблемист.
— Нет, еще нет, — серьезно ответил паренек. — Они ищут его. Прокурор говорит, что две женщины покинули дом примерно в три часа. Трактирщик как раз в это время закрывался, и он заметил их. Они спустились к реке.
— Три часа! — пробормотал слепой, по всей видимости, обращаясь к самому себе, — тогда официант мог подождать выхода утренних газет, чтобы положить вырезки из них туда, где мы впоследствии их нашли. Интересно…
— У них была только сумка, — вставил паренек. — Прокурор вспомнил, что вы хотите узнать, что они несли.
— Точно?
— Да. Прокурор сказал, что он не знает, отчего это вас так интересует, но он был уверен. Он сказал, что полиция только что закончила обыскивать дом, но они ничего не нашли.