. Ты просто гонишь меня из Союза. Может быть, я не везде был прав, мое решение скорее приблизительное, но сама моя мысль…
Н и к и т а (сдерживаясь). Вот ты там, в Испании, на досуге…
Н и к о л а с (переборов гордость). Я надеялся, мы вместе…
Н и к и т а (разводит руками). Ты же знаешь, какая у меня теперь голова. Решето! Нет, ты там с кем-нибудь другим… А у нас текучка, профком, на картошку надо ездить. Какая уж тут наука. Да и годы, девочки… Смотри, рожа у меня какая стала. Уж никакого сходства с Ален Делоном! А там…
Н и к о л а с (в сердцах). Где там? С кем там?!
Н и к и т а (опешив). Ты же рассказывал, какие там лаборатории. В больших концернах. На металлургических заводах…
Н и к о л а с. Вы даже бумаги от академии не могли добиться. Хотя бы кисло-сладкой.
Н и к и т а (виновато). Нет. А она бы помогла?
Н и к о л а с (махнул рукой). Там помогает только то, что можно пощупать руками. А как ты дошел, как мучился, с кем и где — это никого не волнует.
Н и к и т а. Но ведь у тебя диплом.
Николас отмахнулся.
Пауза.
Ты же все-таки опытный, широкообразованный химик.
Н и к о л а с. Для городской канализации.
Н и к и т а. Что это на тебе за нелепый свитер?
Н и к о л а с. Мама связала. (Поморщился.) Печально другое, — если мое чутье уже отказывает мне, значит, дальше будет хуже!
Н и к и т а. Не жалей ты так себя!
Н и к о л а с (тихо). Прости, сейчас. Только Кате ничего не говори.
Н и к и т а (сочувствуя). Куда же вам еще Лизу?
Н и к о л а с. Неужели ничего? Совсем ничего нет в моей разработке? Тебе же иногда приходит. Я же помню. (Стукнул по столу.) Какой мозг погубить! Что ты сделал! Что за проклятие такое — эта водка?!
Н и к и т а (в нерешительности). Конечно, если тебе…
Н и к о л а с. Что? Что мне? Ну говори, что ты хотел сказать?..
Н и к и т а (отодвигается от него). Знаешь… у меня есть одна тетрадка… Там всякие заметки, кое-какие расчеты… Нет, не про очистку. А так, необязательная игра ума.
Н и к о л а с (неуверенно). Но это же твоя тетрадка…
Н и к и т а (въедливо). Но ты же взял у меня жену? Требуешь дочь! Дарить так дарить. До кучи, как говорится!
Н и к о л а с (посмотрел на него). Иногда мне кажется, что тебе ничего не нужно. Это даже завидно.
Н и к и т а (тихо). Мне все нужно, как любому человеку. Но еще нужна одна малость… Чтобы я мог уважать себя.
Н и к о л а с. Это слишком широкое понятие.
Н и к и т а. Или хотя бы не стыдиться себя.
Н и к о л а с. Когда-то ты доверял мне.
Н и к и т а. Бери тетрадку. Я сейчас ее… (Открывает свой чемодан. Во время следующего разговора ищет.)
Н и к о л а с (пытается остановить). Я еще не так опустился. И для такой работы нужны другие условия, чем те, что будут у меня.
Н и к и т а. А родственники?
Н и к о л а с (развел руками). Как я могу у них что-нибудь просить? Мне было стыдно спать до семи часов, зная, что они уже два часа как в поле — все! От стариков до детей!
Н и к и т а (остановился). Большой грех на моей душе! Но ты когда-нибудь простишь меня, Николас. (Тихо.) Именно ты!
Н и к о л а с (не поняв). О чем ты? Какой грех?
Н и к и т а (вскочил). А про Катьку ты забыл?! Не один едешь! С бабой! Да еще с какой! Да Катька из того же Грача президента бы США сделала! А уж из тебя! С твоей-то головой! Вырвал! Вырвал ты из моих рук Жар-птицу!
Н и к о л а с (растерянно). Она сама… И ты…
Н и к и т а (шепотом). Знаю… Все знаю! Она — женщина! Разрушительница! Исчадие ада! Ей нужен весь мир, все тряпки, все великие стены, все благовония, всех мужчин…
Н и к о л а с (неуверенно). Ты все-таки пьян.
Н и к и т а (добивая). Знаешь, как в житиях святых написано, откуда черт появился? Бог на восьмой день устал переделывать мир, отерся тряпицей и бросил ее, мокрую от пота, на землю. Вот из этой тряпки и возник черт. А уж у кого, у кого, как не у русской бабы, этой усталости до кровавого пота хватает?! (Снова ищет. Закрывает чемодан, ничего не найдя. Сидит в растерянности.)
Николас удивлен.
Пауза.
Н и к о л а с. А ведь ты что-то знаешь… Что-то ты рассмотрел в моей работе.
Н и к и т а. Линейные структуры не приводят к глобальным открытиям! Так же, как и жизнь не линейна. Она только прикидывается последовательной, а сама прерывиста и скачуща. Как пьяный осел! Вроде меня.
Н и к о л а с (быстро). А если бы я остался? Ты… бы…
Н и к и т а. Нет!
Н и к о л а с. Было бы больше шансов добиться…
Н и к и т а. Ты посмотри на меня. Доброкачественны только твои джинсы! (Снова начинает рыться. Боится поверить, что тетради нет.)
Н и к о л а с (опомнившись). Да, конечно… Это невозможно. Я так… чисто теоретически…
Н и к и т а (замер). Это прекрасно, что в молодости легко сходишься с людьми, с тобой, например. Потом семья. Работа. Суета. Годы. Бессонница. Может быть, все это и нужно. До какого-то дня…
Николас делает вид, что слушает, хотя сам далеко.
Понимаешь, нужна вторая смелость. Первая — это когда мы входим в жизнь. Но это была не смелость, а так… Все было легко — мысленно, с прибаутками, хохмами, иронией. С ощущением, что вся жизнь впереди. Юношеская дрожь тщеславия.
Н и к о л а с (думая про свое). Это все правильно…
Н и к и т а. А сейчас нужна настоящая смелость. Потому что знаешь, что тебе отпущено, сколько сил отмерено. И ничего больше. Ничего не будет и ничего не важно. Ни премии, ни всемирная слава. А просто отбросить все, что ты знал, и сделать шаг… в преисподнюю. В природу. И сжать зубы. Да, знание — печально. Это давно и правильно сказано. (Тихо.) А иногда просто опасно.
Н и к о л а с (кивает головой, занятый своими мыслями). Да, да… Да, да…
Н и к и т а (с досадой, как последний довод). Ты же сын Варвары!
Н и к о л а с. Похоже, я действительно… ее сын. А девочке надо сейчас уже купить летние вещи. В конце месяца будет распродажа. Она всегда бывает в конце октября…
Н и к и т а (чуть не вскрикнул). Николас!
Н и к о л а с (встал). Я еще не прошу милостыни… (Ушел чуть шаркающей походкой.)
Никита долго смотрит ему вслед. Стоит, опустив голову, потом выворачивает карманы. Лезет в угол, за шкаф. Вынимает большие, разорванные, смятые фотолисты… Смотрит на них… Он в панике.
Входит Г р а ч. Осторожно подходит к Никите сзади, заглядывает через плечо.
Г р а ч (хохотнул). Все шалишь?
Н и к и т а (испуганно отбросил листы). Ты? Чего улыбаешься?
Г р а ч. Жду-у… (Обхватывает Никиту мертвой борцовской хваткой.) Ох и силен ты еще! Но от меня не вырвешься. Всего тебе бог дал. Не поскупился!
Н и к и т а (пытается вырваться). Васька… дурак!
Г р а ч. Другой бы спорил. Давай завтра сядем. Вдвоем. Литрух раздавим… А?
Никита машет головой.
Все эти лекарства — одно шаманство!
Н и к и т а. Не будет никаких «завтра».
Г р а ч (как обиженный ребенок). Надо же разобраться с экспедицией? Или семьсот тысяч выброшены на ветер? А как мне теперь за валюту отчитываться? Списать? Скорее, меня спишут…
Н и к и т а. Я напишу объяснение.
Г р а ч. Помнишь, ты просил установку из Рыбинска. Она вчера пришла. Монтируем.
Н и к и т а (быстро). Нет… Я же написал им отказ.
Г р а ч. А ты юридически — никто. А я ведь ползал перед ними на коленях. Ради себя? Нет! Ради тебя! У нас не академический институт, где можно бросать деньги на ветер. У нас узкопроблемное отраслевое хозяйство. Стране рыба нужна. Валюта! Байкал. Каспийское море…
Н и к и т а. А мне не нужна рыба. Я подам заявление… по собственному…
Г р а ч (тихо). Нет… не будет никакого заявления.
Н и к и т а (осторожно). Как не будет?
Г р а ч (еще тише). Или ты будешь работать… в моем штате… и я пойму все, что изображено на этих фотографиях. Или…
Н и к и т а (хорохорясь). Что «или»?
Г р а ч. Или ты поедешь лечиться… от хронического алкоголизма… Не меньше двух лет. В прекрасных, почти санаторных условиях… Правда, за колючей проволокой.
Пауза.
Н и к и т а. Но я же… два месяца ничего…
Г р а ч. В детские игры играть никто не собирается. Пойми, Никиток, дело идет о престиже страны. О миллионах. О миллиардах…
Н и к и т а (смятенно). Какие миллиарды? Ты не докажешь…
Г р а ч (чуть повышая голос). Ты разведен. (Пауза.) Кто за тебя заступится? Она улетает сегодня…
Н и к и т а (в молчаливой панике). Да.
Г р а ч. Хорошо, что ты все понимаешь.
Н и к и т а. Я распишусь завтра же… Тоня — моя невеста…
Г р а ч. Ты же гуманист. Ты же ее бросишь через полгода.
Н и к и т а (тихо). Твоя фамилия не Грач, а Ворон.
Г р а ч (качает головой). Все о человечестве думаешь, а о Ваське Граче у тебя голова не болит. Даже обидно.
Н и к и т а. Но ведь николасовская идея совсем не так уж…
Г р а ч (быстро). Ты думаешь, я не догадался? Ты сразу нашел ее две слабости и распотрошил их до глобальной ошибки. Нет, я никогда не поверю, что ты спился. Хоть во всех канавах ночуй! Нет, такие от пьянства не гибнут.
Н и к и т а. Гибнут, гибнут…
Г р а ч (навис над ним). Только от другого — им открывается то, что они не в силах контролировать. И то, что их преследует каждый день, ночью и утром, в магазине, в постели, в тоске…
Н и к и т а (резко). Что же тебе-то ничего не открывается? Тогда бы и поговорили.
Г р а ч. А у меня другой талант.
Н и к и т а. Интересно — какой?